- Не сейчас, потом, - остановила его Алла, двусмысленно подмигнув, - что-нибудь желаете?
Тогда Никита решил идти напролом:
- Я бы одно блюдо заказал, - Никита шепнул что-то французское.
- О, это по спецобслуживанию! - не растерялась официантка, но густо покраснела. - Сейчас мне нельзя, а потом, как закончишь...
- Когда я закончу, мне уже не надо будет такого блюда, - улыбнулся Никита, принимаясь за трапезу, и добавил, - я шучу. Иди, спроси у своего босса, разрешит он тебе или нет!
Алла гуще покраснела, чего не случалось даже тогда когда она первый раз делала то, что просил парень. Она фыркнула, но ругательство застряло в горле, развернулась на коротких каблучках и пошла докладывать Хуббе.
Бармен, от зоркого взгляда которого никогда не ускользало ничего подобного, усмехнулся: парень обречён. Ему дадут доужинать, выйти на улицу, а уж там Витяй с Боксером обуют его, как щенка. Да звездюлей вставят. 'А портмонуха у него толстовата... даже чересчур!' - подумал он, почесав на щеке пробивающуюся щетину, не догадываясь, что через какие-то семь-восемь минут будет лежать своим красивым личиком в луже крови и разносортного алкоголя...
...Опрокинув рюмку бренди в рот, Никита сунул туда же веточку петрушки и лепесток балыка, а в следующую секунду заметил в кафе-баре новых посетителей.
Трое вошедших обратили на себя внимание пары десятков глаз. Первые двое парней внушительных размеров, в драповых коротких курточках и 'адиковских' штанах, развязно подрулили к вышибале, а третий, в котором Никита узнал знакомого по туалету металлиста, кривлялся и что-то бормотал. Сразу видно: парень только что принял дозу, а теперь приставал к одному из двух верзил, подергивая того за рукав куртки. Увалень спортивно-рэкетного вида не обращал на Гемороя внимания, а глазами раздевал Алку, принимавшую плату у одного из клиентов. Дружок его, Бык, еле слышно переговаривался с Хуббой, безмятежно раскинувшимся на стуле.
Никита, естественно, не знал ни Хуббу, ни двух других - Быка и Боксера, мирно обсуждавших что-то, он видел наркомана в 'коже' и уже предчувствовал, что сейчас будет. И как всегда, мозг тотчас начал анализировать ситуацию. Тело готовилось к схватке - то расслаблялось, то наливалось напряжением и силой. Нужно было чувствовать каждую его часть, точку, клеточку. Глаза шарили в поиске вспомогательных предметов. Короче, организм проводил привычную аутотренинговую подготовку, медитацию, какую обычно делал все прошлые разы.
Никита, заметив крошки на вельветовых джинсах, смахнул их ладонью, окинул оценивающим взглядом туфли - 'трайлеры' с глубоким протектором - лёгкие (не под стать своему чудовищному виду и 44-му размеру), крепкие, удобные.
Интуиция, всегда помогавшая ему, не подвела и здесь. Опознание его наркоманом было отмечено громким вскриком и отборным матом, огласившим помещение забегаловки.
- Мля буду! Это ведь он, - кинул парень своим дружкам и неровной походкой направился в сторону Никиты, - ага, вот ты где, курва, а я тебя в танцзале ищу!
Бык и Боксер медленно последовали за своей 'шохой' с напутствиями:
- Геморой, дай пацану похавать!
- Давай, дрищ, накорми его!
Никита мысленно отметил их высказывания, оценил тревожную ситуацию и понял, что ему делать. Все в обоих залах - и гости, и Хубба, невозмутимо восседавший в прежней позе, испуганная Алка и ухмыляющийся бармен, обслуга кафе-бара - все затаили дыхание в ожидании развязки, которая не заставила себя долго ждать.
Геморой приблизился к кабинке своего ненавистного врага, сверля его гневным взглядом, рявкнул что-то вроде: 'Сидит, придурок, ест спокойно! Лох гавённый!' В следующий момент он чуть развернулся к товарищам корпусом, как бы дав им возможность созерцать дальнейшее, а рукой, пестрящей наколками, ухватил бутылку минералки и, широко размахнувшись, двинул ею по голове обидчика.
Но всего доля секунды понадобилось Никите, чтобы уклониться, и стеклянное оружие разлетелось вдребезги о высокую спинку стула: секунда - отодвинулся стул, а мощный полуботинок сильно ушиб нападающему колено, затем Никита, руками сделав легкий упор в столик, с наклона боковым ударом ногой в голову отправил Гемороя в сокрушительный зрелищный полет. Наркоман мешком рухнул на ближний столик, разметав посуду, закуски и влюбленную парочку, поспешившую мигом убраться подальше. Тело его немного прокатилось по пластиковому покрытию и, окутанное турецкой скатертью, исчезло за столом.
Молчание длилось буквально полминуты.
- Звиздец тебе! - разорвал тишину Бык и кинулся на стоящего возле своей кабинки Никиту. В его секундном выпаде сквозила давнишняя, но тщательная подготовка самбиста или дзюдоиста, опыт борцовых поединков и недюжинная сила. Вот только зря он решил нанести не свой, не родной, слегка заученный удар ногой, в каратэ называемый 'маваши'.
Никита стремительным блок-ударом ноги из САВАТ в воздухе опередил соперника, остановил, поразил кость голени и сразу, присев и развернувшись юлой, провел подсечку. Бык жестко и тяжело грохнулся на пол, головой стукнувшись о стул. Тут же его сменил Боксер, ловко и профессионально из стойки нанося правой крюк, но более ловкий и мгновенный удар 'Трайлером' в полусогнутую руку выбил её из плечевого сустава, а следующим ударом правой ноги в левое ухо Никита поверг противника в нокаут.
Всё произошло так быстро, что никто даже не заметил технично выполненных приёмов САВАТ, только глухие удары и громкие падения тел. Опять в заведении повисла гробовая тишина. Даже бармен за стойкой застыл с аудиокассетой в протянутой к музыкальному центру руке. Никита, выдохнув и поправляя рубашку, подошел к бару.
- Налей, дружок, чего-нибудь! - попросил он, игнорируя бармена взглядом и рассматривая зал с окаменевшими людьми.
Но вот где-то рядом раздалось:
- Земляк, ты чё буянишь?
Поднялся во весь двухметровый рост Хубба и, разведя руки в как бы недоумённом жесте, стал приближаться к парню. Никита, вздрогнув, повернулся лицом к новому нападающему (сомнений в том, что здоровяк сейчас атакует, не было) и уже напрягся в преддверии приёма.
Но тут один из секторов зрачка уловил в стеклянном покрытии массивного миксера нехорошее отражение - нападение сзади, чуть справа. Никита, вскидывая в блоке руку, оглянулся. И одновременно негласный помощник правопорядка за стойкой нанёс удар бутылкой, метясь в затылок парню. Никита захватил сцепом предплечье бармена, но вылетевшая из ослабленной руки бутыль 'Довгани' больно шмякнула по шее, упала и расплылась лужей водки и кучей осколков рядом с бессознательным Гемороем.
Рывок - и бармен до смерти напуганный и бледный вылез на стойку, короткий прямой - и губы, зубы, челюсть чвякнули и брызнули кровью. Толчок, разворот на сто восемьдесят - и ударом стопы в нос бедняга отправился в грохочущее падение на полки с напитками. Обратный разворот, отскок с блокировкой - и ботинок вышибалы вбился в стойку бара с убийственной силой, но пустой и роковой.
Никита левой голенью тотчас зацепил ударную ногу атакующего, зажим, резкий поворот, и рифленая подошва 'Трайлера' попала в шейные позвонки. Хубба глухо ойкнул, отшатнулся и слизняком сполз на пол, рядом с Быком и опрокинутой мебелью.
Зал, встретившись взглядом с 'крутым' парнем, врассыпную устремился к выходу. Алка, ахая и причитая, попятилась за служебную дверь, официант тоже куда-то слинял, а из второй кабинки, выпучив глаза, выглядывали двое кавказцев и блондинка в мини.
Никита, избегая дальнейшего, ненужного ему фотографирования, поспешно засеменил к служебному выходу, оттолкнул заохавшую от страха Аллу, пробежал коридор, подсобку и вскоре очутился на свежем воздухе.
'Теперь бы не мешало расслабиться по настоящему, - думал Никита, аршинными шагами меряя тротуар, - камень с души снять!' А сделать это могла лучше всех Татьяна. Поэтому парень и следовал в сторону ее дома.
Вообще-то настоящих подружек у него было немало. Ну и, естественно, Татьяна, с которой через полмесяца будет зарегистрирован брак. Её Никита любил. Обожал. Познакомились они в институте, при поступлении. Потом оказалось, что они в одной группе, оба метят в буровики. Значения тогда большого друг другу не придали, потому и сблизились только через пару лет. Никита уже прошел огонь, воду и медные трубы, гусь был тот, да и Таня испытала до него прелести интима.