– Плавильная печь здесь моя, от мехов до самого последнего камня, и я буду тебе благодарен, если ты раз и навсегда это запомнишь.

– Джирран платит мне за работу. – Новоприбывший пожал плечами. – Тебе лучше обсудить это с ним. Куда нам отвести мулов?

Но Кейсил уже злобно мчался к рекину, быстро покрывая расстояние огромными шагами. Тейриол бросился за ним, но с каждым шагом земля под ногами казалась ему все более шаткой. Кейсил с такой силой пнул дверь, что она грохнула о стену, и было слышно, как треснуло дерево.

– Несомненно, есть преимущество в том, чтобы позволить врагу сделать первый шаг, а затем действовать по обстановке, – с серьезным видом рассуждал Джирран. Он даже не запнулся при стремительном появлении Кейсила. – Но равно есть выгоды и в захвате инициативы. Можно застать врага врасплох, запутать неожиданными ходами, чтобы он не догадался, куда ведет ваша стратегия. – Джирран развалился в кресле с высокой спинкой, поставленном у очага, а четверо других мужчин, сидевших на табуретах, жадно наклонились вперед.

Кейсил встал перед Джирраном, сунув большие пальцы за пояс, холодная ярость искажала его лицо.

– Почему какой-то наймит из Средних Пределов заявляет, что приехал сюда вести плавку в моей печи?

– Уэрнил? Так скоро? Значит, мы уже опережаем свой график! – Джирран раздулся от гордости под восхищенными кивками своих собеседников.

– У меня есть олово для плавки, и никто не сунется к моей печи без моего разрешения, – набычился Кейсил.

– Ты работаешь на рудниках от имени Тейлин, – с вкрадчивой любезностью поправил его Джирран. – Я думаю, она позволит Уэрнилу подойти к мехам, зная, как напряженно я работаю ради будущего этого дола.

– Ты потакаешь…

– Кейси, Тейро, можно вас на минутку?

Дверь судомойни открылась, и появилась худая женщина, нервно теребившая фартук. Ее волосы поблекли и стали бесцветными, голубые глаза утратили былую яркость. Годы беспокойства и тяжкого труда прорезали глубокие морщины на лице, но его решительные черты повторялись в чертах ее сыновей, и спина у нее была прямая.

– Если кто-нибудь поднесет головню к моей печи без моего согласия, я проломлю ему башку! – злобно прорычал Кейсил и, оттолкнув брата, скрылся в судомойне.

Юноша последовал за ним, разглядывая груды кожи и роговых стружек, разбросанные по всей комнате, длинный сланцевый стол, заваленный обломками. Путь ему преградили стулья женщин, отодвинутые от очага и составленные в тесный круг. Тейриол обескуражено уставился на грязные отпечатки пальцев на вышитых льняных подушках и на оторванный край коврика, лежавшего между стульями.

– Мама.

Юноша хотел обнять ее, но женщина отступила и, только закрыв дверь судомойни, с безмолвным вздохом прислонилась лбом к его плечу. В следующее мгновение она отстранилась, чтобы ласково смахнуть волосы с его лба.

– Мама, что происходит?

– Джирран нанял какого-то… из Средних Пределов… – горячо взговорил Кейсил.

– Да, дорогой, я слышала. – Исмения прижала палец к его губам, чтобы замолчал. – Но позволь ему переплавить его руду. Чем скорее он закончит, тем скорее уберется из нашего дома.

– Мама! – запротестовал Кейсил.

– Твое олово сгниет за эти несколько дней? – Тень улыбки мелькнула на лице Исмении. – Я прошу покоя в доме, неужели это так много?

– Будет очень мало покоя, если Джирран вооружит всех недовольных к западу от Ущелья и пойдет на жителей низин. – Кейсил повысил голос в досаде и гневе.

– Если, сделав свое оружие, он уведет отсюда этот сброд, покой вернется в наш дол, – резко возразила Исмения. – Говори тише. Я не хочу тревожить Эйриз. – Она озабоченно наморщила лоб.

– Где Эйриз? – Тейриол оглядел судомойню.

К обычным полкам с тарелками и горшками присоединились два рабочих ящика, ткань с воткнутыми в нее иголками с ниткой и две прялки, прислоненные в углу. На обычно голом и выскобленном столе сгрудились оловянные кубки, а вокруг него стояли три грубых табурета.

– Наверху, отдыхает. – Исмения выглядела так, будто сама нуждалась во сне от заката до заката. Она взглянула на раковину, где листовые овощи ждали ее внимания, но села, пожимая плечами.

– Отдыхает? – Кейсил пристально посмотрел на мать.

– Мы думаем, это так. О Мизаен, сделай, чтобы это было так! – добавила она в горячей молитве.

– У Эйриз будет ребенок? – сообразил наконец Тейриол. Исмения кивнула.

– Мы думаем, да, вот почему я хочу, чтоб вы оба прикусили языки, пока из них не потечет кровь, если нужно будет. Пусть Джирран играет в вождя, не мешайте ему. Если Эйриз сейчас беспокоить или… ну, вы знаете не хуже меня, если Джирран выйдет из себя, она будет первой, на ком он выместит свой гнев.

– Если он дурно с ней обращается, почему Эйриз молчит? – спросил Кейсил. – Она же знает, что мы ее поддержим! Если Эйриз мне позволит, я с удовольствием выбью из него дурь. Возможно, нам стоит самим пойти к Шелтиям, если эта холодная стерва Аритейн ее запугивает.

– Скорее у Эйриз вырастут крылья, чем она восстанет против Джиррана. – Первый раз в голосе Исмении проскользнуло отчаяние. – Она не хочет слышать ни слова против него, стоит его чуть обругать, она тут же ударяется в плач, так что держите свое мнение при себе. Дай-то Мэвелин, чтобы это беременность делала ее такой чувствительной.

– Но так не может продолжаться вечно, – запротестовал Кейсил.

– Нет, не вечно. – Исмения потерла лицо морщинистой рукой. – Только пока не родится ребенок. А до тех пор вы будете тише воды ниже травы, потому что я не хочу, чтобы у Эйриз случился выкидыш, вы слышите?

– А что будет, когда ребенок родится? – Тейриол внимательно наблюдал за матерью.

– Тогда Эйриз найдется кого любить получше этого лощеного петушка, – ответила Исмения, ее выцветшие глаза приобрели стальной блеск. – Он никогда не станет любящим отцом, и, возможно, это заставит Эйриз увидеть его таким, каков он есть. Джирран слишком привык, что его кормят с ложечки, чтобы благосклонно отнестись к кому-либо, претендующему на его место.

– И тогда мы уговорим ее развестись с ним? – с надеждой спросил Тейриол.

– А что, если ее следующий избранник будет так же плох? – пробормотал Кейсил. – У нее всегда было больше волос, чем ума, у нашей Эйриз. Коли на то пошло, и Тейлин может осчастливить нас кем-то, столь же бесполезным.

Исмения с укоризной посмотрела на сына.

– Ты думал о нем довольно хорошо, когда он ухаживал за Эйриз, не отрицай. Мы все думали о нем хорошо, не понимая, что красивые платья и еще более красивые слова маскируют золото глупцов. Теперь насчет Тейлин… Та высокомерная сестра Джиррана, затребованная им обратно от Шелтий, взяла ее под свое крылышко. Не говорите Тейлин ничего, о чем не должен узнать Джирран, особенно о ребенке. Вы вообще видели ее во дворе?

Тейриол нахмурился.

– Она не наверху с Эйриз?

– Нет. – Исмения устало поднялась и налила в раковину воды из тяжелого кувшина. – Она таскается за Аритейн или торчит в мастерских с этими развратниками.

– Мама! – возмутился Кейсил.

– Не повышай на меня голос, Кейси. – Она упреждающе подняла палец. – Если Тейлин хочет, чтобы ее считали взрослой, пусть ведет себя как положено или отвечает за последствия.

– Но что, если… – Тейриол покраснел.

– Что, если она войдет с испачканными землей нижними юбками, клянясь, что нашла этот браслет?

Братья разинули рты от грубости матери.

– Тогда мы получим еще одного ребенка для дола, и если Мизаен хоть немного справедлив, это будет девочка. – Исмения сжала губы в бескровную линию. – И если после этого ни один мужчина не посмотрит сквозь пальцы на ее позор ради того, чтобы стать отцом своих собственных детей, то так ей и надо. Вы оба будете обеспечены рудниками, пока не кончится руда, верно?

– Не в этом дело… – вспыхнул Кейсил.

– Я велела тебе не повышать на меня голос, – отрубила Исмения. – Это не более суровая правда, чем все остальные, с которыми я столкнулась после смерти вашего отца. Я до сих пор хранила этот дол для своих детей и не собираюсь сдаваться теперь.