— Не делай этого, Мак. Не нужно ее принуждать. В Запретной Библиотеке, которую ты обнаружила, мы нашли книгу с пророчествами. Мы скажем тебе все, что ты захочешь. — Она потянулась к бумагам, которые я принесла. — Можно?

Я отдала ей записи.

Кэт смотрела мне в глаза.

— Ты веришь, что Дэррок был прав?

— Не знаю. Я могу допросить Ровену при помощи Гласа. И расследовать все ее тайны.

Кэт посмотрела на Ровену, которая продолжала говорить.

— Это гэльский. Потребовалось время, но мы смогли сделать перевод. Пойдем с нами. Только пусть Ровена замолчит, хорошо? — Кэт вздрогнула. — Это неправильно, Мак. Это похоже на то, что ты сделала с Наной. Наша воля должна принадлежать только нам.

— Ты защищаешь Ровену, несмотря на то что столько лет она вас подчиняла?

— Ее сила не идет ни в какое сравнение с твоей. Есть разница между соблазнением и изнасилованием. Некоторые из нас подозревали, что Ровена... обладает определенным даром. И все же она принимала мудрые решения.

— Она лгала вам, — напомнила я.

В Кэт было больше снисходительности, чем во мне.

— Умалчивала. Это небольшое, но важное различие, Мак. Ровена права: если бы нам с детства говорили, что мы можем стать Невидимыми, мы могли бы избрать иной путь. Освободи ее. Прошу.

Я долго глядела на Кэт. И думала о том, не обладает ли она помимо телепатии способностью успокаивать эмоции. Я смотрела ей в глаза, и моя злость на Ровену исчезала. Я чувствовала правду в словах Кэт. Алина и Кристиан называли это необходимой ложью. Если бы кто-то, когда мне было девять или десять лет, сказал, что я Невидимая, я бы поверила, что обречена быть плохой, и не пыталась бы стать хорошей? Не подумала бы; а зачем?

Я вздохнула. Жизнь — сложная штука.

— Забудь о пророчестве, Ровена.

Грандмистрис резко замолчала.

Кэт удивленно выгнула бровь.

— Ты правда хочешь, чтобы она это сделала?

Я моргнула.

— Не забывай его! Просто перестань о нем говорить!

Но было уже поздно.

Глас повлиял на нее, и по отвращению в глазах Ровены я поняла, что все слова пророчества стерлись из ее памяти.

— Ты опасна для нас всех! — заносчиво выплюнула она.

Я запустила пальцы в волосы. Гласу я больше не доверяла.

— Мои дочери откроют тебе пророчество, которого я больше не помню благодаря твоему неумелому обращению с магией друидов. Но ты согласишься на мои условия: работать ты будешь только с нашим орденом и больше ни с кем. Если я вспомню пророчество, мы будем знать, что нам нужно. Ты отследишь Книгу. Мы сделаем все остальное с... — Ровена осеклась и потерла лоб.

— Пятью друидами и камнями, — подсказала Кэт.

— Вы нашли пророчество, которое говорит, что нужно делать? — спросила я.

Кэт кивнула.

— Я хочу его увидеть.

Мы собрались в Запретной Библиотеке, маленькой комнатке без окон, которая в прошлый раз меня не впечатлила — слишком уж меня испортил магазин Бэрронса. Десятки ламп под низким потолком заливали комнату мягким янтарным светом. Его было ровно столько, чтобы не подпустить Тени и при этом не повредить древние поблекшие страницы.

Теперь, когда я рассмотрела комнату, она произвела на меня другое впечатление. В мое отсутствие ши-видящие убрали здесь, достали старые тома из сундуков и расположили на стеллажах так, чтобы их легко было достать и занести в каталог.

Любовь к книгам у меня в крови. Я шагала по сухому камню, останавливалась то тут, то там, проводила руками над хрупкими обложками, которых хотела коснуться, но которые боялась повредить.

— Мы все копируем и обновляем, — сказала Кэт. — Тысячелетиями доступ сюда был разрешен только членам Хевена. Еще несколько веков, и множество записей превратилось бы в пыль. — Она с упреком посмотрела на Ровену. — А некоторые уже превратились.

— О, если ты когда-нибудь примешь скипетр моего правления, Катерина, — едко проговорила Ровена, — тебе придется осознать быстротечность жизни и количество сложнейших выборов, которые нужно сделать.

— Пророчество, — нетерпеливо напомнила я.

Кэт провела нас к большому овальному столу. Мы выдвинули стулья и сели.

— Мы перевели, насколько нам это удалось.

— Некоторые слова были не на гэльском, — сказала Джо. — Скорее это производные, которые придумала необученная женщина.

— Джо у нас переводчик, — пояснила Дэни со смесью гордости и пренебрежения. — Она считает, что исследования — это забавно. Да ни фига!

— Следи за речью! — рыкнула Ровена.

Я моргнула. Она до сих пор настолько уверена в себе? Мне эти «фиги» давно перестали казаться ругательствами.

— А это уже не твои проблемы. Ты мной не командуешь. — Дэни уставилась на Грандмистрис тяжелым взглядом.

— О, ты так довольна собой, Даниэлла О'Мелли, правда? Если бы твоя мама узнала, что в тринадцать лет ты покинула аббатство, связалась с Принцем Фейри и другими сомнительными личностями и никого не желаешь слушать, она бы перевернулась в гробу.

— Нечего упрекать меня в том, что я слишком юная! — зарычала Дэни. — К тому же скоро мне будет четырнадцать. — Она просияла и оглянулась на нас. — Двадцатого февраля, не забудьте. Я люблю шоколадные торты. Не желтые. И никаких фруктов. Шоколад на шоколаде, и чем больше, тем лучше.

— Если вы обе не можете помолчать, уходите, — сказала я.

Книга, которую открыла Кэт, была на удивление маленькой и тонкой, переплетенной в коричневую кожу с завязкой из потертого кожаного ремешка.

— Морена Бин жила в этих стенах чуть больше тысячи лет назад.

— Ее даром ши-видящей было ясновидение? — предположила я.

Кэт покачала головой.

— Нет, она была посудомойкой. Ее звали Безумной Мори за привычку бродить повсюду, смеялись над ее верой в то, что события наших снов реальны, как и жизнь. Безумная Мори считала, что жизнь формируют не прошлое и настоящее, а вероятности. Она утверждала, что каждый миг является камнем, брошенным в озеро, но «почтенные женщины», на которых она работала, не могли увидеть рябь от его падения. Мори заявляла, что увидела все озеро, каждый камень в нем. И что она не безумна, просто слегка потрясена. — Кэт слабо улыбнулась. — Большая часть ее записей не имеет смысла. Если пророчества и сбывались, мы не можем связать их с настоящим течением времени и понять ее знаки. Все, что она здесь писала, подчинено определенному порядку, а мы только в начале предсказаний. Уже на двадцатой странице она говорит о побеге «Синсар Дабх».

— Она так ее и называет?

— Мори ни о чем не писала прямо. Здесь сказано о великом зле, которое дремлет под аббатством, но вырвется при помощи высшего круга.

— Посудомойка знала о Хевене?! — воскликнула я.

— Конечно, она же подслушивала разговоры лучших из нас, — фыркнула Ровена.

Я закатила глаза.

— Элита до мозга костей, да?

Кэт вынула желтый линованный лист из блокнота, в котором Ро делала перевод.

— Прежде чем перейти к делу, Мори записала уйму чепухи, — сказала Джо. — Эта посудомойка жила тысячу лет назад. Она не видела ни машин, ни самолетов, ни мобильных телефонов, ни землетрясений, поэтому у нее не было нужных слов для описания. Чтобы определить дату события, она пользовалась описаниями вроде «в день того». Я перевела в основном то, что касается непосредственно «Синсар Дабх». И все еще работаю над остальными предсказаниями, но работа движется медленно.

Я просмотрела перевод. Мне не терпелось найти подтверждение своей героической или хотя бы злодейской роли.

«Зверь вырвется прочь и спалит землю. Его нельзя уничтожить. Нельзя ему навредить. На нечистом дереве вырастут новые листья. Его нужно сплести (окружить стенами? посадить в клетку?). Из величайших родов придут двое: если одна умрет молодой, вторая, что будет искать смерти, станет охотиться за этим. Драгоценности с ледяных скал, возложенные на востоке, западе, севере и юге, заставят троих встретить одно. Пятеро от тайного барьера будут колдовать там, где сложатся камни, и один, что пылает чистотой (сожжен в погребальном костре?), вернет это в место, откуда оно сбежало. Если захваченный... или одержимый (не уверена в слове... трансформированный?) запечатает это в сердце тьмы, оно будет спать, но не крепко».