— У вас постарела бутеральная крошка. На всех дорожках сразу, — лукаво заметил Старьевщик, растягивая рот в кривой ухмылке. — Я обновлю ее.

Затем он с достоинством повернулся и, не дожидаясь ответа, удалился.

Сутто одним прыжком оказался у ворот и с грохотом захлопнул их. Руки его дрожали.

— Слушай меня, Лле. Оставим Тайфа здесь, а тебя я провожу домой.

Он обернулся.

В глазах потемнело. Невероятно! В это невозможно было поверить!

Рядом никого не оказалось. Эллея Тис, а вместе с ней и труп Тайфа Ломи словно сквозь землю провалились.

Глава седьмая

Гарака Редоли, неторопливо потягивая лопутарный кок-пил, поглядывал на центральный часолом: до появления дуо Сутто еще оставалось некоторое время. В гер-баре звучала приглушенная ритмичная музыка, вяло переливался десятикратной вязью плоский теремофильм двадцатилетней давности, наспех протертые купальницами орлановые полы хранили остатки кулинарного искусства местных поваров. Гер-бар был одним из тех, в которые изысканная публика заглядывала не часто. «Собственно, так и должно быть. Для делового разговора, — решил Гарака Редоли, — лучшего места не найти».

Он уже подумывал о том, не заказать ли ему чего-нибудь покрепче. В эту минуту двери бара привычно поползли вверх и на пороге появился улыбающийся Сутто. По тому, как он весь сиял, нетрудно было догадаться, что настроение у Сутто превосходное, или, как принято коротко говорить на жаргоне, лино. Во всяком случае, у любого сложилось бы именно такое впечатление. Только не у Гараки. Тот все хорошо понимал: Сутто никогда не тревожил Гараку по пустякам.

— Рад! — коротко поздоровался Сутто Бруинг, подойдя к столику, за которым располагался Гарака. Он уселся в кресло напротив, изящным жестом поддернув модные противодымные брюки.

— Рад-эхо, — вежливо наклоняя голову, с легкой подобострастностью ответил Гарака Редоли, отмечая, что Сутто, как всегда, одет по последней моде и с иголочки, во все новое и словно пропитанное неуловимым духом тонкого эстетизма. — Я заказал для вас токозил, — добавил он и, подняв правую руку, щелкнул пальцами.

Бармен, заметив его требовательный жест, живо подскочил к их столику с бокальчиком из горного крапаля, в котором плескался искрящийся токозил.

Сутто кивнул, принимая бокал, и сделал пробный глоток.

— Вы хорошо изучили мои привычки!

— За время наших позабав я просто был обязан это сделать, дуо, — с уважением ответил Гарака Редоли. — В годы Большого Щупа, когда подхвостники занимались обманом, а тормозящие прославляли развесистых, я был и остаюсь до сих пор вашим верным помощником.

— Я помню об этом, старательный, — по-приятельски отреагировал Сутто Бруинг и поставил бокал на стол, покрытый темно-зеленым ворсом, распыленным, вероятно, уже неделю назад. В лучших барах это делали ежедневно.

— Как ваше здоровье? — искренне поинтересовался Гарака. — Не пошаливает ли печень?

— Я заменил ее в прошлом году.

— А я все никак не соберусь, — с досадой сказал Гарака.

— Да-а-а… Болезнь века, — Сутто сделал еще глоток.

— Жаль, что раньше самозаводы не могли поставлять печень…

— Почему же не могли? Может, об этом никто не просил, — Сутто небрежно осмотрел сидящих в баре.

— Значит, теперь нам живется лучше, — сказал Гарака. Внезапно с чудовищным грохотом обрушился потолок.

Моментально погас свет. Раздался пронзительный, дикий женский визг. Где-то недалеко щелкнуло и грянул жуткий вой. Кровь застыла в жилах. Не выдержав, кто-то сумасшедше закричал тонким голосом:

— Дверь! Где дверь?

Тотчас же поток воплей заглушил этот женский голос:

— Уууаааааааэ-э!..

Над ухом Сутто зарычало, и чье-то горячее дыхание обожгло шею. Он инстинктивно съежился.

— Слабо! — вдруг выкрикнул какой-то посетитель. Наверняка завсегдатай — Давай новенького!

Сразу зажегся свет. Сутто вновь огляделся.

Все было по-прежнему, как и тогда, когда они только начали беседу с Гаракой. Редоли неторопливо потягивал лопутарный кокпил, в гер-баре вновь звучала приглушенная ритмичная музыка, большинство посетителей чувствовали себя лино.

У стоп-стойки маячила грузная фигура бармена.

— За новенькое платят больше! Приходите завтра, и с тугой мошной! Новенького захотели! — возмутился он. — Кое-кого уже вынесли. Ходят тут всякие слабонервные… Одни убытки!

Последние слова бармена были элементарной рекламой. Сутто это прекрасно понимал. Впрочем, как и Гарака.

Приглядевшись, Сутто заметил, что за соседним столиком одного парня действительно не стало.

— Дешевые шутки в дешевом баре, — попытался улыбнуться Гарака Редоли. — Я бываю здесь не очень часто, но привык. Каждый раз испытываешь одно и то же. Начинают шумно, а заканчивают лизаньем.

Только сейчас Сутто обратил внимание на левую щеку Гараки, которая была вся в слизи, словно по ней плесняк пробежал.

— Почему бы вам не вытереть мокроту? — Бруинг брезгливо протянул ему платок.

— Здесь нельзя, — пояснил Гарака. — Нечистая работа. Пройдет само.

Сутто выбросил платок под стол. В такой гер-бар больше он, пожалуй, не ходок. Бруинг чувствовал нестерпимое отвращение. Сильно горела шея.

— Человек спускается ниже и ниже… — Сутто заставил себя выпить токозил до дна. — Жизнь наша есть путешествие, для которого необходимы подлинная культура и неизмеримая воля.

«Хорошо философствует», — подумал Гарака Редоли и предложил:

— По-моему, сегодня ребята хватили через край, — он понял, что Сутто не прочь покинуть бар. Удивительно, что Бруинг сам назначил встречу именно здесь. Вероятно, он уже позабыл о самом существовании подобных гер-баров низких разрядов. Значит, надо помочь ему выйти из положения. — Как бы они не помешали нам своими штучками… А ведь погода славная: бисерных волнений не предвидится, синоптики отменили на вечер дождевые кольца, да и ненасытники уже в спячке до следующего сезона… Может быть, нам поговорить в Гармоничном Парке?

— И Действительно, так будет лучше, — обрадовался Сутто.

— Бармен, — снова щелкнул пальцами Гарака, — пожалуйста, счет!

— Минуту, — процедил бармен, пневмотизируя ягодным соком очередной зимний коктейль, — сейчас подойду.

— Вот видите, — сказал Гарака, — стоило мне только заговорить о расчете, и стимулятор сработал. Слизи как не бывало.

— Да-а… — протянул Сутто, отмечая, что и у него шея уже не болит. Он как бы между прочим потрогал ее рукой, убеждаясь, что ожога нет.

— С вас три лойна за токозил и лопутарный и пятнадцать за эрзац-эффект.

Гарака Редоли возмутился:

— Еще чего!

Но Сутто Бруинг тут же остановил его движением руки и положил на стол чек достоинством в двадцать лойнов. Затем он встал из-за стола и направился к выходу. Прежде чем последовать за ним, Гарака не выдержал и грубо бросил бармену:

— За эти два лойна, что мы тебе положили сверху, можешь протрястись в еще более вонючий бар, чем твой…

— Грубиян! А с виду — культурный человек! — не растерялся бармен. — Чтоб я твою физиономию здесь больше не видел! Иначе пеняй на себя!

Сутто ожидал Гараку в третьей кабине негоката небесного цвета. Редоли торопливо занял свое место. Он был еще зол.

— Цель — Гармоничный Парк, — скомандовал Сутто четким голосом.

Переход осуществился практически мгновенно. Негокат попался удачный: пассажиров не тошнило, голова не кружилась, да и в груди сосало самую малость.

В парке было тихо. Гуляющие почти не встречались, каруселлеры не работали, пульсодром оказался закрытым, прелестные утренницы еще не появлялись. Только где-то в глубине изредка шуршала ночная птица Плиий. Сутто решил пройти на свое излюбленное с молодости место.

Под Странствующим Деревом — уникальной гордостью парка — стояла миловидная женщина. У ее ног лежал черный, крупный, лохматый породистый ласк. Умные большие глаза смотрели прямо на Сутто и его спутника.

— Добрый вечер, — поздоровался Сутто.