Идиотский хохот пронесся по молодому еловому лесу. Затем Бату приподнялся, ему тут же подвели пятнистого коня, и слегка проскакал вперед. На опушке дымились костры, толпились люди, скакали всадники. Дальше виднелась окраина деревни, ледяные валы с частоколом, усеянные еще не убранными трупами. Горящие свежим ярким пламенем избы трещали, доносились истошные крики и яростный лай собак.

  -Что за место? - неожиданно спокойно спросил Бату-хан.

  Неподвижно стоящий по правую руку тургауд ожил, он отвечал с натугой, словное его губы были склеены воском.

  -Мы уже прошли полтора быстрых перехода на север - в сторону великой звезды. Мы идем вперед по приказу Субудай-Багатура, что бы сжечь и смести всех урусов!

  Бату откинул длинные давно не чесаные космы, упрямо лезущие на узкий лоб.

  -А что с дворцом уруских шаманов?

  -Мы сожгли его, устроив погребальный костер всем павшим воинам.

  Бату не помнил, он лежал в это время в беспамятстве, и хотелось отвлечься от неприятной темы.

  -Это что за деревня? Джихангир ткнул пальцем.

  -Это кишлак упрямых лесных ишаков. Спрятавшись за ледяными стенами, урусы не покоряются, бьются топорами, в месте с бабами и огольцами. Уже уложили многих наших воинов. Их горсть, а нас сотни тысяч! Но они не видят что им не спасенья, грызутся как затравленные сворой медведи.

  -Этот народ весь как один волк или медведь! Позвать Субудая!

  Субудай вместе с несколькими тысячниками подскочил к джихангиру.

  -Арзы мне!

  Тут же был подан большой кубок, до краев наполненный подогретой на костре арзой.

  Бату выпил, его взгляд окончательно прояснился.

  -Куда мы идем?!

  -К победе великий каган! Нам стало известно, где находиться главный стан урусов. Мы внезапно налетим на него и перебьем их.

  -И ты сам принял решение?! Не посоветовавшись со мной?!

  Субудай-Багатур бесстрашно принял грозный взгляд Бату-хана.

  -Ты был погружен в тяжелый сон! А на войне каждый миг имеет бесконечную ценность! Как говорил Священный Правитель - порой от победы в войне отделят только один удар кинжала.

  Тысячники замерли, ожидая гнева со стороны джихангира, но вместо этого Бату-хан спокойно спросил.

  -Далеко до главного стана урусов?

  -Два быстрых конных перехода!

  -Тогда пускай этой ночью шаманы призовут все черные силы. Вызывай колдунью Задан и прочих бездельников. Что ты хочешь сказать?

  Бату-хан обратился к подошедшему к костре крестоносцу Пэте.

  Гнусавым голосом рыжий "рыцарь" прошипел.

  -Великий император! Керинкей-Задан велела передать тебе, что сегодня в полночь она вызовет тень священного правителя!

  Тысячники пали на колени, склонив головы.

  -Отлично, это будет знаком нашей грядущей победы!

  Слушай мой приказ, вечером соберете шаманов, и они должны предсказать исход следующей битвы!

  Бату попросил еще арзы, залпом выпив, подскочил к костру, едва не загоревшись, языки пламени пробежали по кованым сафьяновым золотом сапожкам. Подпрыгнув козлом, джихангир выскочил из огня.

  -Собирайтесь, к вечеру мы должны настолько приблизиться к урусам, что бы одним переходом достичь их.

  Армия, развернувшись, выступила, вновь били барабаны и гремели трубы.

  Когда, наконец, войско стало на привал. Десятки тысяч нукеров разом рубили вековые сосны, очистив целую поляну, был зажжен исполинский жертвенный костер. Монголы собрались вокруг огромной пылающей пирамиды, пастухи вели девяносто девять черных быков, девяносто девять угольно-черных коней, столько же баранов и коз. Сто одиннадцать шаманов в кипенных одеждах и зажженными факелами выстроились у костра. Быки ревели, кони отчаянно бились, валивший густой дым щипал глаза. Жертвенных животных, вывели таким образом, что языки пламени едва не касались их тел. Китайские инженеры зарядили петарды и запустили фейерверк, красочные многоцветные огоньки расцветили небо. Тучи развеялись, звездная россыпь рассеялась по небесной глади. На этом фоне в небе появилась гигантская шестикрылая бабочка с львиной пастью. На покрытой густой шерстью голове сидела, разукрашенная в китайском халате и с высоким колпаком повелительница темных сил верховная шаманка Керинкей-Задан. Своей длинной костлявой рукой она воспроизвела торжественный жест. Повинуясь сигналу, тургауды силой затолкали орущих животных в костер. Дым стал заметно гуще, запахло паленым. Шаманка взвизгнула, достала ожерелье из зубов слона и бегемота, густой россыпью бросив в костер. Керинкей-Задан торжественно произнесла.

  Небесный владыка на землю приди

  Дарует победу - великая сила

  Священного славят все дети твои

  Десница Сульдэ нам путь озарила

  На короткое время пламя побледнело, затем разошлось всеми цветами радуги, из густого желто-сине-коричневого дыма стал проявляться силуэт медвежье подобного человека. Те монголы, что видели его при жизни, сразу узнали Чингиз-хана. Он казался гораздо плотнее и страшнее чем при жизни, его борода отросла почти до колен и одновременно согревала жарким огнем и леденила мертвым снегом. Размерами исполин был вдвое больше самой высокой сосны, деревья нагнулись перед ним и разошлись в стороны. Каждый шаг великана сотрясал почву и, тем не менее, на сугробах куда ступал Священный правитель не оставалось следов. Все нукеры, от мала до велика пали ниц перед Небесным повелителем, лишь один джихангир Бату-хан низко поклонившись, припал на одно колено. Чингиз-хан медленно и протяжно заговорил, его сочный тягучий как мед голос скользил по ушам.

  -Вы сыны мои и ты внучек, решили продолжить мое дело! Ты ушел на запад на девятьсот девяносто девять переходов от горы Бурхан-халдун, где под высоким кедром в золотом гробу покоиться мой прах. Много крови и слез было пролито на пути, сотни тысяч джигитов нашли себе могилы. И вот теперь ты стоишь перед главным станом урусов и просишь у меня совета?

  Бату-хан кивнул, склонился к исполинским ногам, уткнувшись лбом в снег.

  -Я твой раб и жертва! Внимаю твоему гласу и повинуюсь!

  Чингиз-хан еще больше вырос в размерах, по обе руки у него появились онгононы шестикрылые тигр и дракон. Сзади подошел не многим меньший призрак Кюлькан-хана. Священный правитель слегка посторонился, пропустив вперед тень своего сына. Кюлькан-хан угрожающе завис на Бату-ханом, джихангир покрылся холодным потом, вспомнилось как еще недавно эти сильные руки пытались его задушить, а уста шептали, вернее орали - Бату-хан баба с бородой, достойная лишь доить коров! Его громовой голос ронял тяжелые слова.

  -Я хотел громких подвигов и великой славы, а вместо этого пал в самом начале жизненного пути. Никто не споет обо мне песни, ни кто в былинах не будет поминать о моих славных делах. И я уже не смогу зачерпнуть руками соленой воды из последнего моря!

  Чингиз-хан положил руку на плечо стоящего вровень с ним сына. Как они были похожи черта к черте, только один молодой другой старый.

  -Величайший бог Сульдэ дал нам силу и власть с неисчислимой армией. Мы не спим, мы продолжаем творить подвиги, на небесах покоряя умерших из других стран, народов, воюя с враждебными небожителями. Придет время, и ты мой внук присоединишься к ним! Но прежде ты должен истребить своих врагов урусов!

  Тень Кюлькана подпрыгнула, молодой хан обнажил полупрозрачный меч.

  -Я никогда не успокоюсь, тот малый оголец, что убил меня, уже был в ваших руках и ускользнул, словно скользкая ящерица! В следующий раз, он должен быть скован и мучим девяносто девять лет и девяносто девять дней, а потом после казни его дух будут вечно истязать на небе! Вы должны совершить подвиг, о котором со страхом ужасом будут говорить скованные цепями ваши враги. Правнуки и внуки возгордятся нашей славной победой!

  Последние слова грохотали так, что от них закладывало в ушах, шарахались кони.

  Чингиз-хан поднял массивную руку. Его горящие глаза сузились.

  -Силы нашего бога велики и они будут в подмогу вам! Впереди стан урусов, атакуйте, как стая волков атакует подраненного оленя. И будет огонь и будет гроза и придет победа!