Аармани хмыкнул и с грустью посмотрел на вальсирующий о камине огонь.

 -Думаю, ты прекрасно знаешь ответ, Карл. Я уже стар для путешествий. И все же надеюсь, смерть заберет меня не раньше, чем голубь доставит из Замка хорошие вести. Всегда мечтал дождаться момента, когда Ордену подпалят перья!

 Нахмурившись, я взглянула на брата и увидела, что он улыбается. Его замурованная душа в это мгновенье скинула оковы и, сгладив резкие черты, наполнила глаза бесконечной нежностью. Сердце сжалось. Отодвинув стул, я быстро подошла к старику и, опустившись, положила голову на его колени.

 Аармани был мне всего лишь дядей, но судьба свела нас намного ближе, чем предполагало родство. Немногих из своих родственников, я так искренне любила. Как и в Шаддане, в нем моя душа нашла тепло, которое жизнь недодала в лице отца и деда… То, что наша встреча была последней в этом мире, я чувствовала давно, но мысли удавалось откладывать. Теперь откладывать стало некуда, даже Карл это понял.

 Уткнувшись носом в шерстяной плед, я закрыла глаза и беззвучно заплакала. Мне не хотелось его терять.

 -Ну что ты, девочка! – генерал наклонился и поцеловал меня в макушку. – Не плачь, Лирамель, королевам не престало плакать… И потом, я пока жив и здоров. Может, и дерзну навестить тебя, разделить триумф...

 -Лирамель не просто королева, – подойдя к нам, возразил Карл. – Она совесть всего рода. А совести плакать не стыдно.

 -И то верно… - Аармани провел ладонью по моим волосам и поднял глаза на племянника. - Ты уж постарайся, Карл Валлор! Жаль, что ты провел в Большом мире столько лет – королевству не хватало твоего ума и воли.

 -Зато я многому научился. Природный ум без знаний, что слепой стрелок. А годы… Их можно наверстать. Спасибо за теплые слова, дядюшка, редко от кого я их слышал.

 -Ну не беда, сынок. То, что ты делаешь…. То, что вы делаете – важнее слов и витиеватых признаний. Спасибо вам скажут не люди, а история – она порой мудрее тех, кто ее пишет.

 Перестав плакать, я подняла взгляд на его спокойное лицо. Годы легли тенями морщин и выбелили когда-то черные волосы… Но черты были так же тверды и чисты, как в тот первый день на моей коронации. Взяв большую, мозолистую руку, я поцеловала ее, вложив в этот поцелуй всю свою благодарность и любовь. Аармани молча улыбнулся. Он понял.

 -Я бы не смог сказать лучше, - одобрительно кивнул Карл. – Искренне присоединяюсь к сестре.

 Тот вечер был долог, печален и светел. Утром, несмотря на мои слезы и настойчивые уговоры, мы покинули Бартайоту. По настоянию брата, путь наш лежал исключительно по Тракту, а сопровождение было таково, что при всем желании, Орден не решился бы нас атаковать.

 Помимо небольшого эскорта, с которым мы прибыли в Королевство, герцог прихватил почти треть сверенного гарнизона. По его словам, так было намного спокойнее, да и логичнее - мне не престало скитаться по лесам в седле, как какому-то бродяге. Короткое путешествие в Пат итак вызвало немало слухов и толков.

 Потянулись бесконечные дни. Зима сыпала снегом, чем очень затрудняла наше путешествие, но зато пейзаж за окном экипажа выглядел сказочно, а я при этом не мерзла и не была голодна. Постоянное укачивание нагоняло сон, и я часто дремала, немало не заботясь о времени суток. Карл был доволен, видя, что как силы возвращаются ко мне, но сам разделять мой комфорт не спешил, решив, что держать себя в форме ему необходимее.

 Роль князя аллотар, брат исполнял, по-прежнему, безупречно. Я уже не жалела, что так рано покинула Крепость - погодные условия задерживали нас намного серьезней, чем предполагалось, и бдительность Карла оказалась не беспочвенна. Теперь же мы могли спокойно ползти по Тракту, не боясь опоздать.

 Февраль или варух - последний месяц зимы, как его было принято называть в королевстве, все быстрее протягивал ниточку холодных дней. Солнце постепенно отвоевывало утренние минуты, северные созвездия медленно сползали с небосклона, а трескучие морозы сменялись оттепелью. По всем признакам, весна спешила потеснить соперницу. Впрочем, природа уже изнемогала от однообразия белого и серого, и каждый солнечный денек вызвал в застывших лесах почти осязаемый всплеск радости и надежды на скорое избавление.

 До Замка оставалось всего пара дней, а до Поющего ветра над Васильковым полем – почти два с половиной месяца. Все это время мы с братом должны были провести бок о бок с Флоран. Мне становилось тошно от одной мысли, что придется увидеть женщину, на руках которой была кровь моих близких… Я не знала, смогу ли скрывать от Земар-ар помыслы и чувства. Гнев и ярость во мне вспыхивали порой слишком сильно. Я умела прощать зло, но то, что творили слуги Ордена, не заслуживало никакого снисхождения. Даже моя рука обретала твердость, когда в сознании всплывали образы прошлого и грядущего. Предстояла долгая и опасная игра. Слава Богу, я уже стояла не одна на шахматной доске - Карл был абсолютно уверен, что на сей раз сможет поставить Ордену мат. А когда он обещал что-то, то всегда выполнял, в чем я уже успела достаточно убедиться.

Глава 5.

 -Эденфар!  - развернув лошадь, крикнул Карл.

 Команда из уст в уста понеслась по рядам войск, пока не достигла стопника, ведущего переднюю шеренгу. Минут через пять, процессия остановилась.

 Открыв дверцу кареты, брат подал мне руку и помог спуститься на землю. Я огляделась. Высокие белые шпили Замка высились над черными корявыми ветвями. Контраст был так ярок, что казалось фотография мира превратилась в негатив. Расправив плечи, я подняла лицо к небу и глубоко вдохнула влажный воздух. Карл с улыбкой водрузил на мою голову корону и кивнул. Мы были дома, и будь Орден хоть трижды сильнее, здесь я его не боялась. Это было мое царство, мое наследие и моя крепость. Взлетев в седло, я подала знак всадникам. Две руки воинов, облаченных в белые камзолы, отделились от отряда и, обогнув пеших, в боевом порядке построились впереди.

 Ветер дул в спину, кидая на лицо непослушные пряди волос. Белый плащ развивался за спиной, словно огромное крыло. Сердце билось в такт движению, мысли потеряли нити смысла, чувства замерли. Дом, муж, сыновья и дочь - радость моего бытия, утешение в скорби и награда за все страдания. Только сейчас, наверное, душа призналась себе, как тяжела была для нее ноша этой долгой разлуки.

 «Господи, неужели все скоро закончиться? Неужели мир вернется на свою привычную ось и настанут дни, когда моя семья будет вместе?».

 Ворота Яблоневого сада распахнулись перед нами, и черные тени стражей метнулись в стороны, оглашая воздух грозным рычанием.

 -Эн сатим лет корвет! - голос брата громыхнул с такой силой, что даже лошади остановились.

 Ударив каблуками по бокам своей кобылы, я послала ее вперед. Каждый камень белой дороги радостно пел мне вслед, каждая яблоня кивала, раскачивая на ветру ветвями. Замок вырастал, постепенно застилая небо, словно любящая мать, распахивая передо мной объятья.

 Маркус стоял на нижней ступени и, не отрываясь, смотрел на нас. Его фигура приближалась с каждым вздохом, и размытые черты постепенно приобретали четкость и выражение. От волнения на глаза навернулись слезы. Плакать не следовало, но чувства были настолько сильными, что сдерживать их не получалось. На скаку вытирая ползущие по щекам дорожки, я рыдала и смеялась одновременно. Карл, держащийся сзади на полкорпуса, поравнялся со мной и, окрикнув, ободряюще кивнул. Он знал, что творилось сейчас в моей душе.

 -Держись подальше от Флоран, - одними губами произнес он на Древнем. - Я сам.

 -Хорошо…

 Метры съежились. Осадив лошадь, я спрыгнула на землю и на секунду застыла, а потом, не сводя глаз с мужа и забыв обо все на свете, сделала пару шагов и упала в его объятья. На долгий миг мир вокруг нас перестал существовать. Были только его лицо, его запах и горячие губы. Браки в Ведущей линии редко были основаны на любви, но мы стали исключением и не скрывали этого. Существовали моменты, когда протокол было невозможно соблюсти, и думаю, никто не осудил бы нас за проявленные эмоции.