Увлечение художника образом Арлекина, особенно в ранний период, предполагает наличие аналогии между ним и его легендарным образом. Арлекин Пикассо — это не элегантный забавный актер, столь любимый Ватто; это не гордый, облаченный в красочные одежды юноша Сезанна; это и не паяц. Хотя он и клоун, он — воплощение истины. Хотя он и носит маску, его характер выдают изменчивая внешность и неуловимые черты. В этом Арлекине, одетом в костюм с разноцветными ромбами, можно сразу же разглядеть силу, способную высмеивать кого угодно, оставаясь в то же время неуловимым и внешне беззаботным. Он — вор, который, не будучи заподозрен, способен ради интереса завладеть любой вещью; его действия объясняются просто желанием доказать самому себе, что он способен на этот поступок; ему хочется всего-навсего попытать счастья. В этой игре его цель — помериться силами с запретом. В течение XIX века образ Арлекина не пользовался любовью у художников. Но к концу века он блестяще был выписан в картине Сезанна «Марди-Гра». Пикассо увидел эту приобретенную Волларом картину в его галерее, прежде чем работа была куплена коллекционером Щукиным и увезена в Россию. Образ Арлекина на полотнах Пикассо — это свидетельство влияния на него Сезанна. Чаще всего Пикассо изображал этого полушута-полуактера не на сцене, а в повседневной обстановке — в кругу семьи или в окружении любимцев-животных. Его пластичное тело — сгусток эмоций. В более интимной обстановке он представлен нянчащим ребенка в то время, как его нагая жена расчесывает волосы. В картине «Семья акробата с обезьяной» Пикассо показывает молодую мать с ребенком и еще один важный персонаж его картин — обезьяну. Иногда Арлекин предстает маленьким ребенком или стариком на фоне пейзажа, путешествующим в компании с акробатом или собакой, или просто стоящим в стороне и безучастно взирающим на своих друзей.

И хотя образы, как и герои его произведений прошлого периода, одиноки и живут в собственном, изолированном мире, в них ощущается какое-то спокойствие, которое, очевидно, отражало душевный покой, обретенный Пикассо в любви к красавице Фернанде. Две акварельные миниатюры, созданные осенью 1904 года, показывают человека, в одном случае явно самого Пикассо, созерцающего сокровище, которым можно обладать даже в бедности, — спящую нагую красавицу. Это первая картина на тему, к которой он будет неоднократно возвращаться в будущем и использовать ее в различных вариантах.

В «цирковой» период навевающий грусть голубой цвет начинает уступать место мягкой, ласкающей глаз гамме розовых цветов, а на смену изможденным телам стариков приходят источающие нежность полнокровные юноши. Артисты цирка уже не представлены бедняками-одиночками; они повсюду окружены коллегами. Место бледных, высохших, бедствующих калек занимают грациозные фигуры юношей, по виду напоминающие, как это ни странно, девушек.

Цирк и его обитатели

Монмартр, представлявший собой деревню внутри большого города, жил своей жизнью. В нем неподалеку друг от друга располагались театры и другие увеселительные заведения. В течение многих лет самым популярным из них среди художников считался цирк «Медрано», который и поныне продолжает очаровывать сменяющие друг друга поколения парижан. Его клоуны, акробаты, лошади доставляли удовольствие Дега, Тулуз-Лотреку, Форэну, Сёра и многим другим художникам. Здесь за подмостками цирка и балаганчиками ярмарки, раскинувшейся в течение зимы вдоль всего бульвара, Пикассо познакомился с Арлекинами, жонглерами, бродячими актерами, которые, сами того не зная, стали натурщиками для его картин. Они семьями разбивали палатки непосредственно за помещениями, в которых давались представления при мягком свете парафиновых ламп. Их дети, жены, дрессированные животные — обезьяны, козы, белые пони — располагались тут же, среди атрибутов, необходимых для представлений. Живя в стороне от каждодневных забот большого города, они целыми днями были заняты репетициями и демонстрацией своего мастерства на арене.

В этот период Пикассо создает картину, позднее купленную русским коллекционером Морозовым и находящуюся в настоящее время в одном из русских музеев. На ней изображена маленькая девочка в голубом трико, балансирующая на большом шаре. На переднем плане спиной к зрителю сидит массивный борец в розово-голубом трико, а вдали на фоне безлесного ландшафта, выжженного, как поля Кастилии летом, женщина с ребенком смотрит на пасущуюся белую лошадь. Две центральные фигуры — маленькая девочка, худая, хрупкая, воздушная, парящая в воздухе, и молодой атлет, плотный, мускулистый, прочно сидящий на массивном камне, — резко контрастируют друг с другом. Обе фигуры создают композицию, которая является классической в своей гармоничной простоте и в которой даже пространство, не занятое фигурами, вызывает интерес и радует глаз.

Из многочисленных картин и эскизов, накопившихся весной 1905 года, Пикассо намеревался создать два крупных полотна. Ему удалось написать лишь одно. Сохранилась крупная акварель «Семья актера цирка», которая находится в Балтиморском музее искусств. Правда, отдельные мотивы ее появятся в других полотнах. Сценой служит природа. Арлекин стоит среди труппы, наблюдая за балансирующим на шаре мальчиком, а все изображенные на картине женщины заняты домашними делами. В акварели присутствуют два повторяющихся в эскизах элемента — белая лошадь и устремленная в небо лестница. Картина, известная под названием «Семья бродячего акробата», находится в Национальной галерее искусств в Вашингтоне. Это одна из самых крупных картин Пикассо: ее размеры составляют семь квадратных футов. Шесть изображенных на ней фигур, кажущихся незнакомыми друг другу, объединены единством цели: они актеры одной труппы. Свежесть идеи придает им загадочность. Эта атмосфера полотна так подействовала на поэта Рильке, что в 1918 году он обратился с просьбой к живущей в Мюнхене Герте фон Кениг, которой принадлежала картина, позволить ему пожить в одной комнате с «этим великим творением Пикассо».

Жизнь на Монмартре

«Хотя все мы были бедны, жизнь все равно казалась нам прекрасной», — вспоминал Макс Жакоб, который жил в условиях ни с чем не сравнимой бедности. Ее не могли скрыть ни цилиндр, ни безукоризненный костюм, ни изысканные манеры. Его комната на улице Габриэль имела такой спартанский вид, что Пикассо, живший не лучше, подарил ему ширму, которую сам разрисовал.

Ресторанчики, собиравшие художников самых различных направлений, где они могли подкормиться за минимальную плату, были разбросаны по узким крутым улочкам, ведущим к площади Тертр. Фернанда и Пикассо выбрали один из них, который подходил им по многим причинам: во-первых, он примыкал к ломбарду, а во-вторых, владелец ресторана месье Верне был столь добр, что не мог не накормить в кредит. Кроме того, помимо «ватаги» Пикассо, здесь всегда собиралась масса молодых актеров и актрис. От вина и разговоров атмосфера в ресторанчике порой накалялась. Преимущество этого кабачка состояло еще и в том, что, как только Пикассо терял интерес к беседе, он мог быстро закончить ужин и вернуться домой к работе. Выше, на склоне горы, бывший владелец ресторана «Ле Зут» бородач Фреде открыл небольшое кафе «Лапен ажиль», которому суждено было вскоре стать знаменитым. Оно существует и поныне, хотя от кафе старого времени сохранились лишь кое-какие элементы фасада. В первые дни существования «Лапен ажиль» его облюбовала группа поэтов и художников, среди которых был и Пикассо. На стенах кафе в полумраке висели работы художников, принятые владельцем кафе от своих клиентов в качестве уплаты долгов. Здесь можно было увидеть картины Утрилло и Валадона. К стене была прибита гвоздем одна из картин Пикассо, выполненная в ярко-желтых и красных тонах периода, когда он еще подражал Лотреку.

Пикассо обожал беседы, которые велись в «Лапен ажиль», как и случайные встречи, которые приводили иногда к новым знакомствам. Однако ему претили люди, отнимавшие, как он считал, у него время. Особенно не жаловал он пристававших к нему с просьбой разъяснить смысл его творчества. Однажды он убедительно дал это понять трем молодым немцам, которые заглянули в его студию. После долгого разговора, когда они высказали ему массу комплиментов по поводу его творчества, они по предложению Пикассо поднялись по склону горы в «Лапен ажиль», чтобы взглянуть на созданную им картину, прикрепленную гвоздем к стене. На террасе кафе они с серьезным видом попросили художника объяснить им его взгляд на эстетику, на что он ответил им быстро и своеобразно. Вытащив из кармана револьвер, подаренный ему Альфредом Жарри, которым он размахивал всякий раз, когда возбужденно излагал свои мысли, он выстрелил несколько раз в воздух. Трех немцев как ветром сдуло, а сам Пикассо поспешил объяснить хозяину кафе и ошарашенным друзьям причину, заставившую его вспылить. К аналогичной тактике Пикассо прибег однажды вечером, когда он с Маноло возвращался на извозчике вместе с каким-то поэтом, уморившим его чтением своих стихов. На этот раз пули прошили крышу кареты; оба испанца скрылись, спрыгнув с нее. Пораженный поэт, который также оказался по совпадению немцем, остался один на один с возницей и появившимся полицейским.