– Да понимаете, жена Колесникова работает в санатории Зорина-старшего, ну и, по-видимому, физик Зорин и Колесников быстро нашли общий язык.

– Ну, что же, теперь как будто... Вдруг в дверь кабинета постучались:

– Разрешите, товарищ генерал? Срочное донесение, – дежурный офицер связи быстро подошел к столу и положил перед генералом запечатанный конверт.

– Да, теперь как будто все становится на свои места, – закончил Звягин, не спеша вскрывая конверт. – Вы можете идти, капитан, – кивнул он офицеру.

– Слушаюсь, товарищ генерал.

Звягин пробежал глазами донесение и вдруг с силой ударил ладонью по столу:

– Шляпы! Ротозеи! Чекисты называется!!

– Кого вы так, товарищ генерал?

– Кого? Да этого вашего Рябинина и всех там, в Кисловодске!

– А что случилось?

– Что случилось! Вот послушайте: «Рейсовый самолет Аэрофлота № 427611, рейс 3215, Минеральные Воды – Москва, со ста двадцатью пассажирами на борту, в результате вооруженного нападения трех террористов на экипаж изменил маршрут следования и, перелетев государственную границу, приземлился в одном из аэропортов Турции. Частям ПВО страны из гуманных соображений был дан приказ – не прерывать полета. Названные террористы попросили политического убежища и были интернированы турецкими властями. Политического убежища попросили и два советских гражданина – Колесников М. В. и Зорин Д. А. Последние были также интернированы турецкими властями, но позднее похищены неизвестными лицами, и потому в настоящее время о месте их пребывания турецким властям ничего не известно». Дальше обычная дипломатическая белиберда, заверения в непричастности Турции к похищению советских граждан, обещание все расследовать самым тщательнейшим образом и так далее и тому подобное. Вот такие пироги, товарищ подполковник. Снайдерс еще раз утер нам нос. И как утер! А этот ваш Рябинин! Он проследил, видите ли, до посадки на самолет. А дальше?

– Всего не учтешь, товарищ генерал. Тем более такой наглости...

– А я требую и буду требовать, чтобы мои работники учитывали все. Абсолютно все! Иначе им нечего делать в Управлении. Так и доведите до сведения Рябинина.

– Слушаюсь, товарищ генерал.

– Теперь так. Срочное распоряжение нашим людям в Турции, да и... в Штатах, конечно: во что бы то ни стало и как можно быстрее установить местонахождение Колесникова и Зорина. Далее. Немедленно подготовить всю необходимую документацию на обоих для представления в Министерство иностранных дел. Не упоминая о космической одиссее Колесникова, разумеется. Ну, а лейтенанту Рябинину...

– Капитану, товарищ генерал, – осторожно напомнил Левин.

– Ну, а лейтенанту Рябинину, – жестко повторил Звягин, – мой приказ: кровь из носу, а чтобы «четвертый» был взят. Без этого пусть и глаз в Управление не кажет,

7

Их вызвали обоих сразу, предварительно не уведомив ни о чем, и потому всю дорогу до Пятигорска они не проронили ни слова, думая каждый о своем и боясь высказать какие-либо предположения.

В Пятигорске их принял сам полковник. Он долго молчал и хмурился, перебирая на столе какие-то бумаги. Затем взглянул сначала на Таню, потом на Зорина и начал густым низким басом:

– Я знаю, что вам нелегко будет выслушать то, что я скажу. Я сам – отец и сам – гм... муж. Но вам следует знать, что самолет, на котором летели ваш сын, Андрей Николаевич, и ваш муж, Татьяна Аркадьевна, угнан за рубеж. Все пассажиры, к счастью, целы и в ближайшие сутки возвратятся на Родину. – Полковник помолчал и еще больше нахмурился, – Все, кроме Максима Колесникова и Дмитрия Зорина, которые якобы попросили политического убежища, а затем были похищены неизвестными лицами.

Таня слабо вскрикнула. Зорин лишь стиснул зубы так, что на щеках вздулись желваки. Несколько минут прошло в молчании. Наконец полковник сказал:

– Я не сомневаюсь, что все это лишь гнусная провокация, но по долгу службы обязан задать вам несколько вопросов.

– Да, конечно, – как эхо отозвался Зорин.

Полковник поинтересовался, не высказывали ли Максим и Дмитрий когда-либо прежде желание выехать за границу, нет ли у них там родственников, знакомых, не было ли каких-либо деловых или научных связей с зарубежными фирмами или частными лицами, наконец сказал;

– А как вы думаете, каковы мотивы этой провокации? Почему Колесниковым и Зориным так заинтересовались зарубежные спецслужбы?

– Ну, это же яснее ясного, – ответил Зорин. – Впрочем, вы, очевидно, не совсем в курсе дела. Максим Колесников провел несколько лет на внеземном космическом корабле, где приобрел массу чрезвычайно важных знаний и главное – полностью разработанную идею о том, как с помощью нейтрино сделать стабильными любые радиоактивные изотопы, то есть практически прервать радиоактивный распад. А это – прямой путь к уничтожению ядерного оружия. Ну, а сын мой, Дмитрий Зорин – физик-ядерщик. Нейтрино – главный объект его научных исследований, которые, кстати, тоже велись в основном с целью выяснения роли этих частиц в устойчивости атомных ядер. Поэтому оба они и полетели в институт ядерной физики. И если западные спецслужбы знали это, то сами понимаете...

– Н-да... произойди этот разговор хотя бы днем раньше... Но что теперь об этом говорить! А как вы думаете, кто-нибудь, кроме Колесникова и Зорина, сможет воспроизвести и претворить в жизнь эту идею?

– Нет, никто, – подала голос Таня. – Впрочем, в Вормалее остались информационный диск и кое-какие бумаги Максима Владимировича, и если б удалось их разыскать…

– Вы считаете, что это возможно?

– Для меня –пожалуй, для всякого другого – почти исключено. Но разве... – Таня глотнула слезы. –Товарищ полковник, неужели не осталось никакой надежды?..

– Ну, почему же! Мы сделаем все возможное. Но вам придется собрать все мужество. Враг может пойти на что угодно, даже здесь, по отношению к вам. Поэтому – максимум осторожности. В случае чего – немедленный звонок к нам. Вот номер моего телефона. – Он устало при. крыл глаза рукой, давая понять, что разговор окончен, Зорин и Таня молча вышли из кабинета.

– Что же теперь будет, Андрей Николаевич? Чем все это кончится? – вырвалось у Тани, когда они снова оказались на улице.

– Я думаю, наше правительство действительно сделает все возможное, чтобы добиться их освобождения. Но враги, конечно, не остановятся ни перед чем.

– И вы полагаете.,. – начала она дрогнувшим голосом и замолчала, боясь выговорить самое страшное, что могло произойти.

– Нет, любое физическое насилие я исключаю. При отсутствии документальных данных они нужны им живые и невредимые. Но, исчерпав все посулы и обещания, вра-ги могут пойти на любой шантаж и прежде всего будут шантажировать их нашей безопасностью: моей, вашей, вашего сына. Поэтому я посоветовал бы вам оставить квартиру на этой далекой улице Фоменко и перебраться в здание санатория. Я выделю там комнатку.

– Спасибо, я подумаю. Но что нам теперь делать?

– Что делать? Вам – беречь сына. Ну, а мне... Мне – по возможности беречь вас...

– Милый, добрый Андрей Николаевич! А кто позаботится о вас?

– В моем возрасте, Танюша, человек должен научиться заботиться о себе сам.

8

А на следующий день утром, еще до начала работы, она вошла к нему в кабинет и положила на стол заявление.

– Что это, Таня?

– Разрешите мне пойти в отпуск, Андрей Николаевич?

– В отпуск? Сейчас?

– Да, я решила ехать в Вормалей.

– Зачем?

– Только я могу теперь разыскать диск и, может быть, расшифровать заключенную в нем информацию. Ведь у меня тоже есть элемент связи

– Но вы недооцениваете всей опасности задуманной предприятия, рискуете жизнью.

Она вздохнула:

– Что моя жизнь после всего, что произошло! Это нужно, Андрей Николаевич. И потом – я должна видеть диск хотя бы для того, чтобы удостовериться, что Максим еще жив. Вы слышали, что он сказал?..