Альтернативная история. Воссоздать реальную картину прошлого, пусть даже и недавнего, в условиях противоречия мнений представляется задачей довольно сложной. Автор показал все события так, как если бы сам был их прямым очевидцем, пронеся воспоминания о них сквозь долгую череду лет.

....Макс вышел на улицу. Словно пьяный, едва соображая он куда-то поплелся по тротуару. Перед глазами плыли темные пятна. Еле переплетая ногами, он добрался до широкой площади Рогожской заставы; почувствовав сильное головокружение, ухватился за железный прут ограды, пытаясь привести сознание в порядок.

Совсем невдалеке от себя, он заметил красно-синюю эмблему «Пепси-Кола», нарисованную на палатке с прохладительными напитками.

Макс подошел ближе.

Продавщица с интересом разглядывала подошедшего к ней клиента.

— Сколько вас понаехало всяких, — с широкой улыбкой глядя на него, женщина попыталась завести с ним разговор.

Макс не ответил; оглядел представленный товар. Мутный взгляд выхватил цифру «35», небрежно выведенную синими чернилами на ценнике. Негнущимися пальцами отсчитал четыре блестящих десятирублевых монеты, протягивая их продавщице.

Женщина с недоверием покрутила монеты в руках.

— Какие-то птицы двухголовые нарисованы, — пробормотала она, осматривая монеты со всех сторон. — Нормальных денег нет, что ли? — возвращая монеты спросила она. — Ну на, так бери, как знак дружбы, — с официальным пафосом произнесла продавщица протягивая бутылку.

Едва она открыла рот, набрала воздуха, и уже было хотела спросить откуда родом ее случайный посетитель и кто он таков, как к палатке подошел высокий широкоплечий мужчина, обратив весь ее любопытствующий порыв в радостное «Привет!», обращенное к давно хорошему знакомому. Между ними сразу же завязался легкий, непринужденный разговор, какой обычно возникает между двумя добрыми приятелями, особенно если один из них женщина, вынужденная от скуки целыми днями глотать знойный воздух июльских улиц.

Макс отошел от палатки. Прохладный напиток постепенно возвращал ясность мыслей. Все еще непонимающим взглядом он смотрел впереди себя. Вроде бы знакомая площадь была какой-то странной. Она была словно другой. Слишком чистой. Слишком просторной. Нет привычного шума и гвалта, нет привычной суеты московских улиц, не слышен едкий запах еды из бульварных забегаловок, не видно толпы теснящихся у находящейся неподалеку платформы, нет пестрых реклам, нет офисов на первых этажах зданий и совершенно не чувствуется душащий сознание запах бензинового перегара.

Слишком мало людей и практически нет машин. Словно это вовсе и не площадь Рогожской заставы.

Но это была она. Макс знал точно. Вот стоит памятник Ленину. Но странно… как новенький, как будто только отреставрировали. Вот вход в метро…

Стоп. Входа в метро нет! На его месте серый асфальт… А вот здесь должно быть здание непонятной архитектуры, гротескной смесью индустриализма и конструктивизма нависшего над площадью. Нет и его.

Макс осматривался вокруг и находил все больше несоответствий. сердце начали закрадываться какие-то странные предчувствия…

Глубоко вобрав в легкие воздух, он пытался собраться с мыслями.

Легкий ветерок донес до него мимолетные обрывки разговора у палатки:

— … праздник спорта… ждали пять лет… спортсмены всего мира… сегодня открытие… выступает генсек…

Взгляд Макса скользнул по информационной табличке на автобусной остановке, на которой вместо привычного названия было выведено: «Площадь Ильича». Он в замешательстве, словно в поиске разъяснений уставился на бутылку. «Изготовлено в СССР. Цена 35 коп.» ножом резанула надпись на этикетке. У Макса потемнело в глазах.

На его плечо легла тяжелая рука.

— Ну что, давай подброшу до стадиона, — вывел Макса из оцепенения мягкий голос широкоплечего мужчины.

Макс в смятении последовал за ним. Вместе они пошли к стоящим неподалеку темно-синим «Жигулям».

— Где я? — усевшись в машину несмелым голосом спросил Макс.

Широкоплечий посмотрел на него с явным удивлением.

—  Москве, где же, — ответил он с усмешкой.

— А страна? — путаясь в мыслях спросил Макс.

Его собеседник залился бурным хохотом:

— На солнце перегрелся, да? — переводя дыхание сказал он. — Столицей какой страны может быть Москва? Ну ты даешь! Советский Союз, конечно…