К 1986 г. планы создания двух новых институтов находились на стадии осуществления, и Гарсиа Маркес установил тесный контакт с режиссерами радикального толка, обсуждая пути их дальнейшего развития. Но год он начал с работы не над фильмом, а над книгой о создании фильма. Его друг Мигель Литтин, живший в эмиграции чилийский кинорежиссер, в мае — июне 1985 г. нелегально вернулся в родную страну и вывез тайком 100 000 футов кинопленки с сюжетами о Чили под властью Пиночета[1145]. Гарсиа Маркес наверняка считавший, что он символически проиграл Пиночету, вернувшись в литературу до падения чилийского диктатора, увидел возможность взять реванш и в начале 1986 г. встретился в Мадриде с Литтином, дабы изучить разные варианты того, как это сделать. В течение недели он в общей сложности восемнадцать часов интервьюировал чилийца, затем вернулся в Мексику и рассказ на шестьсот страниц ужал до ста пятидесяти. Он пояснил: «Я предпочел написать рассказ Литтина от первого лица, без каких-либо драматических вкраплений или претензий на историзм с моей стороны, дабы создалось впечатление, что повествование ведет — в доверительном тоне — сам герой. Окончательный текст, разумеется, мой собственный, поскольку голос автора не взаимозаменяем… Все равно я попытался сохранить чилийские идиомы оригинала и старался уважать образ мыслей рассказчика, который не всегда совпадает с моим собственным». Книга «Приключения Мигеля Литтина, нелегально побывавшего в Чили» («La aventura de Miquel Littín, clandestine en Chille») вышла в свет в мае 1986 г.[1146] «Овеха Негра» выпустила ее тиражом 250 000 экземпляров, и в ноябре 15 000 из них были сожжены в чилийском порту Вальпараисо, что, должно быть, доставило Гарсиа Маркесу особое удовлетворение. Молчание было бы куда более действенной реакцией со стороны правительства Пиночета, которому к тому времени — хотя никто этого не знал — оставалось править недолго: всего несколько лет.

Несмотря на свое короткое отступление в сторону политической провокации, Гарсиа Маркес настолько был предан своей миссии борца за мир, что тем же летом, 6 августа, даже согласился выступить с речью на Второй конференции стран «шестерки», ставивших перед собой цель предотвратить ядерную катастрофу. Конференция, созванная по случаю сорок первой годовщины разрушения Хиросимы, проводилась в мексиканском курортном городке Икстапа. «Шестерка» (Аргентина, Греция, Индия, Мексика, Швеция, Танзания) ратовала за приостановление всех ядерных испытаний[1147]. На открытии конференции Гарсиа Маркес выступил с речью «Дамоклов катаклизм», в которой отметил, что международные проблемы вполне разрешимы мирным путем, но почему-то много денег тратится на вооружения, и это, на его взгляд, абсолютно нерационально, поскольку, как он выразился, «после ядерной катастрофы останутся одни лишь тараканы»[1148]. В каком-то смысле эта его речь о будущем планеты была продолжением его нобелевской речи о судьбе Латинской Америки.

Осенью, в то время как Гарсиа Маркес занимался созданием новой кинематографической организации, Родриго поступил в Американский институт кино в Лос-Анджелесе, что абсолютно шло вразрез с деятельностью его отца в революционной Гаване. В этом институте Родриго будет учиться четыре года. Гонсало тем временем вернулся в Мексику со своей возлюбленной Лией Элисондо и вместе с Диего Гарсиа Элио, сыном Хоми Гарсиа Аскота и Марии Луисы Элио, работал над собственным проектом — учреждением солидного издательства «Эль Эквилибриста»[1149]. Одним из их первых проектов станет подарочное издание книги «По следу твоей крови на снегу», которое выйдет в октябре.

Гарсиа Маркес старался воодушевить латиноамериканских режиссеров на создание фильмов в жанре независимого кино, но те больше были заинтересованы в том, чтобы экранизировать его произведения. В 1979 г. мексиканский режиссер Хайме Эрмосильо снял фильм по сценарию Гарсиа Маркеса под названием «Дорогая моя Мария» («Maria de mi corazon»). В начале 1980-х гг. бразильский режиссер Руй Гуэрра снял фильм «Эрендира», поставленный по рассказу Гарсиа Маркеса — с едва заметными отклонениями от оригинального сюжета — о девочке-подростке из колумбийской Гуахиры, которую вынудили стать проституткой, обслуживавшей десятки мужчин в день, дабы она могла расплатиться со своей бессердечной бабкой за то, что случайно сожгла ее дом. В конце концов Эрендира, дорожа своей свободой, сбегает даже от Улисса, молодого человека, который любит ее и помогает ей убить ее жестокую бабку, — интересная переработка с феминистским уклоном европейских сказок о Золушках, ведьмах и прекрасных принцах. В июле 1984 г. было объявлено, что 7 августа колумбийское телевидение будет показывать фильм Хорхе Али Трианы «Время умирать» — ремейк одноименного фильма Рипштейна, снятого почти двадцать лет спустя. Теперь это был фильм колумбийского, а не мексиканского производства, и цветной, а не чернобелый. Этот фильм служил очередным негласным оправданием поступка Николаса Маркеса, убившего Медардо; как и прежде, ясная четкость сюжета в духе Софокла, написанного Гарсиа Маркесом, потрясала воображение, хотя опять склонность писателя к нравоучительным речениям, заменявшим реалистичные диалоги, к сожалению, немного рассеивала внимание зрителя. В декабре 1985 г. газета Excelsior сообщила, что ведется подготовка к экранизации «Истории одной смерти, о которой знали заранее». В Момпокс приехали Франческо Рози с Аленом и Энтони Делонами. (Позже Ален покинет съемочную площадку[1150]) Другие исполнители главных ролей — Ирен Палас, Орнелла Мути и Руперт Эверетт. В сентябре 1986 г. Мишель Брандо из газеты и Le Monde опубликовал статью об этом фильме, в которой сами съемки, проходившие в туристических городах Картахене и Момпоксе, он обрисовал как некое эпохальное событие — столь же эпохальное, как сюжет фильма[1151].

4 декабря 1986 г., во время проведения 8-го Гаванского кинофестиваля, состоялось открытие Фонда нового латиноамериканского кино. С речью выступил президент фонда Гарсиа Маркес; несколько слов сказал Грегори Пек, находившийся в то время в кубинской столице; Фидель Кастро, прежде не слывший большим любителем кино, дал интервью, которое было опубликовано во многих газетах. В своем выступлении Гарсиа Маркес упомянул, что в 1952–1955 гг. режиссеры Хулио Гарсиа Эспиноса, Фернандо Бирри, Томас Гутьеррес Алеа и он сам учились в Центре экспериментального кино в Риме. В те дни итальянский неореализм они воспринимали как образец того, «каким должно быть наше кино — кино, снятое с минимальными денежными затратами, но самое человечное во все времена»[1152]. Приветственные послания направили Ингмар Бергман, Франческо Рози, Аньес Варда, Питер Брук и Акира Куросава. 15 декабря открылась Международная школа кино и телевидения; ее директором стал давний друг Гарсиа Маркеса, Фернандо Бирри. Спустя неделю с небольшим было объявлено, что фонд собирается снять семь фильмов по сценариям самого Гарсиа Маркеса. В последующие несколько лет ближайшими партнерами писателя будут директор кинематографической организации Кубы Алькимиа Пенья и Элисео Альберто Диего (Личи), сын одного из величайших кубинских поэтов Элисео Диего. Личи будет не только вести вместе с новым президентом занятия — или «практические семинары», как называл их Гарсиа Маркес, — но еще и работать вместе с ним над разработкой и созданием целого ряда киносценариев. Маркес с головой окунется в деятельность, связанную с этими двумя институтами, своей энергичностью, энтузиазмом и целеустремленностью удивляя как своих соратников, так и многих гостей, что будут посещать его детища в последующие годы.