Роберт Сальваторе

«Беззвёздная ночь»

ПРОЛОГ

Дзирт провел пальцами по совершенно гладкой, великолепно сработанной ониксовой статуэтке. Даже на выступающих гранях, обозначавших мощные мышцы на шее пантеры, не было ни сколов, ни отметин. До чего она похожа на Гвенвивар, просто полное подобие. И как же трудно с ней расстаться, особенно сознавая, что он скорее всего никогда больше не увидит пантеру!

— Прощай, Гвенвивар, — прошептал воин-дроу, с горечью глядя на фигурку. — Я пока что в здравом уме, поэтому не могу взять тебя с собой в это путешествие; ведь за твою судьбу я буду тревожиться больше, чем за себя самого. — Он печально вздохнул. Вдвоем с его боевой подругой они долго и трудно боролись за нынешнюю мирную жизнь, ради нее пошли на многие жертвы, и вот теперь Дзирт понял, что эта победа оказалась мнимой. Как бы ему хотелось сунуть фигурку обратно в мешочек у пояса и наугад пойти вперед, надеясь на лучшее.

Дзирт поборол минутную слабость и протянул статуэтку Реджису, хафлингу.

Реджис недоуменно уставился на Дзирта и долго молчал, пораженный просьбой друга.

— Пять недель, — напомнил Дзирт.

Красивое личико хафлинга страдальчески сморщилось. Если Дзирт не вернется через пять недель, Реджису придется передать Гвенвивар Кэтти-бри и рассказать ей и королю Бренору, куда и почему ушел дроу. И по помрачневшему лицу и угрюмому тону друга хафлинг догадывался, что Дзирт не надеется на возвращение.

Поддавшись внезапному порыву, Реджис бросил статуэтку на постель и стал возиться с цепочкой на шее; в ней запутались длинные темные пряди его вьющихся волос. Наконец он освободил цепочку, расстегнул замочек и снял подвеску, на которой мерцал большой волшебный рубин.

Дзирт был поражен. Он знал цену этой вещи и страстную любовь к ней хафлинга. Назвать поведение Реджиса необычным значило не сказать ничего.

— Нет, — отказался Дзирт, отталкивая руку друга. — Я ведь могу не вернуться, и тогда она пропадет…

— Бери! — настаивал Реджис. — Ты, без сомнения, заслужил ее за все, что сделал для меня, для всех нас. Одно дело оставить здесь Гвенвивар — страшно подумать, что будет, если она попадет в руки твоих злобных сородичей… Ну а это просто волшебная вещица, не живое существо, и она может сослужить тебе хорошую службу в путешествии. Ты же берешь свои сабли, возьми и ее. — Хафлинг помедлил, глядя прямо в лиловые глаза Дзирта, и добавил: — Друг мой!

Затем он щелкнул пальцами, нарушив прочувствованное молчание, и, шлепая по каменному полу босыми ногами, в развевающейся ночной рубашке, пробежал через всю комнату и достал из ящичка еще одну вещь — ничем не примечательную маску.

— Я ее… потом нашел, — сообщил он, не желая рассказывать, как ему досталась маска. На самом деле Реджис тайком покинул Мифрил Халл и разыскал Артемиса Энтрери, беспомощно свисавшего на обрывках плаща с обломка скалы над ущельем. Реджис быстренько обшарил его карманы, а после перерезал единственный целый шов на одежде убийцы. Хафлинг с удовольствием прислушивался, как рвется ткань, удерживавшая на весу израненного, почти ничего не сознающего человека.

Дзирт долго смотрел на волшебную маску. Больше года назад он взял ее из логова банши. С помощью этой вещи ее владелец мог полностью изменить свою внешность и остаться неузнанным.

— Она поможет тебе попасть туда и вернуться обратно, — с надеждой произнес хафлинг. Но Дзирт не шелохнулся.

— Пусть она будет у тебя, — настаивал Реджис, неверно поняв его колебания и пытаясь сунуть маску в руку дроу. Реджис не понимал, что для Дзирта До'Урдена это была не просто маска. Дзирт уже однажды воспользовался ею, чтобы изменить свое обличье, поскольку ничего хорошего не ожидало темного эльфа, разгуливающего по поверхностному миру. И после этого Дзирт стал относиться к ней как к очередной лжи, пусть и небесполезной. Но он больше не мог заставить себя прибегнуть к ней, какие бы выгоды это ни сулило.

Или мог? Дзирт задумался, стоит ли отказываться от подарка. Если маска поможет в его деле, исход которого, вероятно, повлияет и на тех, кого он оставляет здесь, стоит ли отказываться от нее?

Нет, наконец решил дроу, вряд ли маска окажется так уж нужна ему. Тридцать лет он не был в родном городе — срок достаточно долгий. К тому же внешность у него не слишком приметная, и едва ли он пользуется настолько дурной славой, чтобы его сразу могли узнать. Он махнул рукой, отказываясь от дара, и Реджис, понимая, что настаивать бесполезно, пожал узкими плечиками и спрятал волшебную вещицу.

Дзирт вышел, не произнеся больше ни слова. До рассвета оставалось еще несколько часов; в верхних коридорах Мифрил Халла неярко горели факелы; изредка мимо проходили дворфы. Вроде все тихо и спокойно.

Темный эльф беззвучно провел тонкими пальцами по поверхности деревянной двери. Он не хотел будить ту, что спала за ней, хотя и сомневался, что ее сон был сладок. Каждую ночь он хотел войти и успокоить ее, но не делал этого, зная, что его слова ничуть не облегчат горе Кэтти-бри. Как и в другие ночи, он постоял у этой двери бдительным, но беспомощным стражем и, как и в другие ночи, неслышно пошел прочь по каменному коридору, скрываясь в пляшущих тенях, отбрасываемых коптящими факелами.

Лишь немного помедлив у другой двери, за которой спал один из его самых дорогих друзей-дворфов, Дзирт вскоре вышел из жилой зоны. Он пришел к месту официальных собраний, где король Мифрил Халла устраивал развлечения для своих гостей. Несколько дворфов — очевидно, солдаты генерала Дагнабита — охраняли зал, но они не заметили Дзирта и не услышали его бесшумных шагов.

Проходя мимо Зала Думатойна, где хранились наиболее ценные реликвии дворфов, Дзирт снова остановился. Понимая, что задерживаться здесь не следует и надо уйти прежде, чем все проснутся, он все же не смог справиться с нахлынувшими на него чувствами. За две недели, прошедшие после того, как было отбито нападение дроу, он ни разу не заходил сюда, но понимал, что не простит себе, если не зайдет теперь.

Громадный боевой молот Клык Защитника покоился на постаменте в центре зала — месте наивысшего почета. Дзирту показалось справедливым, что молот затмевал собой все остальные сокровища: блестящие кольчуги, огромные топоры и шлемы давно умерших героев, наковальни легендарных кузнецов. Дроу усмехнулся, подумав, что ведь Клык Защитника никогда не принадлежал дворфу. Это было оружие Вульфгара, друга Дзирта, человека, добровольно отдавшего свою жизнь ради спасения остальных.

Долгим тяжелым взглядом Дзирт окинул поблескивавший мифриловый молот, на котором, несмотря на многочисленные жестокие битвы, не было ни одной царапины. Зато хорошо можно было разглядеть выгравированные знаки дворфского божества Думатойна. Потом он перевел глаза на темную адамантитовую рукоять с пятнами засохшей крови. Упрямый Бренор так и не позволил их смыть.

Думая о Вульфгаре, вспоминая, как они сражались бок о бок — темный эльф и высоченный золотоволосый гигант со светлой кожей, Дзирт почувствовал, что колени его подгибаются, а решимость слабеет. Он вспомнил чистые глаза цвета северного неба, в которых всегда играли живые искорки. Вульфгар был всего лишь мальчишкой, так и не научившимся бояться жестоких реалий грубого мира вокруг.

Всего лишь мальчишка, но он, не задумываясь, распевая боевой гимн, пожертвовал своей жизнью ради тех, кого называл друзьями.

— Прощай, — едва слышно промолвил Дзирт, повернулся и побежал, по-прежнему бесшумно. Вскоре он выскочил на каменный навес, а оттуда спустился по лестнице в просторную комнату с высоким потолком. Там он промчался мимо недремлющих очей восьми королей Мифрил Халла, высеченных в каменной стене. Самым последним и наиболее выразительным был скульптурный портрет Бренора Боевого Топора. Лицо Бренора было сурово, а глубокий шрам, шедший от лба до самой челюсти, и отсутствие правого глаза усиливали гнетущее впечатление.