Дэцин уже стоял рядом, и положил руку на плечо Арниса.
— Тихо, дружок. Тихо. Для того, чтобы она успела умереть раньше, чем ее душа станет жертвой и добычей дьявола, нам нужно только молиться. Больше, как тебе известно, здесь ничего не поможет. И ее знание о том, что происходит - никак не поможет, хотя бы потому, что по возможности она все равно применит психоблокаду, и никакого знания не будет.
— Да, понятно, но…
— Я тебе объясню, чего ты хочешь на самом деле. Ты хочешь встретиться с ней. Поговорить. Посидеть рядом. Может быть, подержать за руку и даже обнять. И это все очень понятно. И ты даже думаешь, что это и ей подарит немножко радости перед тем… что всем нам предстоит… Только вот здесь я бы тебе возразил - откуда ты знаешь ее реакцию? Да, у нее дополнительный к твоему психотип, да, она несчастна, она любит тебя уже заранее, и ей, несомненно, будет приятно с тобой общаться. Но не забудь, что она еще и человек долга, и чего здесь будет больше - радости или мук совести очередных из-за ее якобы духовной измены мужу, мы не знаем. А еще добавь то, что как всякий нормальный, приличный человек, она любит свою Родину, и проблемы вербовки - это проблемы вербовки, особенно тогда, именно тогда, когда речь идет о хорошем и совестливом человеке. Для любого нормального ярнийца сейчас Квирин - это империя Зла, мы - враги. Измена мужу, пусть духовная, и измена Родине, вполне реальная. Арнис, ты уверен, что хочешь все это на нее взвалить?
Он помотал головой.
— Я еще не знаю, не понимаю, в чем, но… я уверен, что ты неправ. Впрочем, конечно, подчиняюсь.
— В конце концов, обстоятельства могут измениться, и тогда мы изменим решение, - примирительно сказал Дэцин, снова садясь на табуретку, - когда ты готов приступить к работе снова? Иволга уже устала, думаю.
Несколько раз Ильгет везло. Она писала заявления почти каждый день, их счет шел уже на сотни. Изредка ее вызывали на ознакомительную беседу - принять уборщицей, оператором или няней. Но отказывали под каким-нибудь благовидным предлогом. Иногда давали заполнить непонятную анкету (какие-то вопросы, не относящиеся к работе - о религиозной принадлежности, о художественных вкусах и пристрастиях), и отказывали на основе этой анкеты.
В прошлом году, совсем отчаявшись, она попыталась открыть свою фирму - продавать, как это ныне было модно, что-нибудь, например, книги (в этом она, по крайней мере, хоть что-то понимала). Пита даже выделил ей на это небольшую сумму - для первоначальных закупок. Но ничего не вышло с регистрацией, Ильгет сказали, что по каким-то там причинам она не имеет права заниматься предпринимательством (кажется, потому, что она не уроженка этого города, да и живет в нем не так давно). Ильгет попыталась закупить книги и продавать их без всякой регистрации, хоть это и было рискованно, но прогорела - книги, как выяснилось, перестали пользоваться в Лонгине хоть каким-нибудь спросом. Тогда Ильгет попыталась торговать косметикой… но и с этим у нее не вышло ничего, а в конце концов налоговая полиция засекла ее попытки, и Пите пришлось заплатить большой штраф - настолько большой, что выплачивать эти деньги разрешили помесячно, вычитая часть зарплаты, и должно было это длиться около трех лет. Тогда уже Пита взбунтовался и заявил, что нет уж, работать он Ильгет не запрещает, но платить за это не намерен.
Ильгет подумала о том, что можно было бы поступить куда-нибудь учиться. Правда, и со специальностью у нее будет не больше шансов найти хоть какую-нибудь работу, чем сейчас. Но все-таки три года она чем-то будет занята, а там - неизвестно еще, как все изменится.
Но и эта возможность совершенно неожиданно оказалась для нее закрытой. В одной школе (медсестер) ей ответили, что конкурс у них - восемь человек на место, а в первую очередь они берут выпускниц школ, Ильгет все-таки старовата (она все равно подала заявление и, конечно, проиграла). В другой (секретарш) - дали снова заполнить пресловутую анкету, которая для Ильгет стала загадочным и непреодолимым препятствием. В третьей школе просто закрыли набор для лиц старше 23 лет…
Самое странное - то, что похоже, несчастья валились на одну лишь Ильгет. Безработица падала - и по официальным сообщениям, и если судить по знакомым и друзьям.
Люди вокруг полны энтузиазма, и вроде бы, даже счастливы. Экономика на подъеме. Такого не было с самого начала Реформ. Биотехнология развивается огромными скачками - судя по новостям, в жизни-то мы никаких ее плодов не видим. Но обещают вскорости что-то невероятное. И все зарабатывают деньги. Как безумные! Трое приятелей Питы открыли свои фирмы. Многие, как Пита, с головой ушли в работу… и главное - у всех все получается!
За одним, кажется, исключением - самой Ильгет. Но даже это ее уже мало волновало, потому что ощущение гибели, близкой и скорой гибели, охватывало ее все сильнее. Почти каждую ночь ей снились катастрофы - термоядерные взрывы, уничтожающие все живое на планете, падение астероида, цунами, землетрясение, нападение Квиринских космических вооруженных сил с их страшным гравитационным оружием, раскалывающим планету на куски… И еще это, давно возникшее чувство, ощущение страшной коричневой жижи, наползающей на страну.
В чем она? В бравых призывах к войне? В том, что за прошедший год Лонгин успешно завоевал три маленьких государства, превратив их своей авиацией и космолетами почти в руины? В том, что похоже, скоро Лонгин захватит весь мир? И даже двинется дальше, как нам обещают самые смелые патриоты… В этом бравурном патриотизме, захватившем даже самых спокойных и здравомыслящих людей?
Или в этой золотой лихорадке - работать, зарабатывать, тратить, листать каталоги и суперкаталоги, выписывать, приобретать, торговать, покупать - которой подвержена, похоже, вся страна?
Такое ощущение, что все вокруг постепенно сходят с ума. А может, они все нормальные, и это Ильгет не в порядке?
Скорее всего, именно так.
С начала Реформ таких перемен в Лонгине еще не было.
Красились и заменялись на улицах рекламные плакаты. Они обновлялись еженедельно и призывали покупать то зубную пасту "Ойли", то автомобили "Астар", а то - записываться в добровольцы в Народную Систему. Эта новая военизированная организация, как рекламировалось, уверенно поведет страну к решающей победе. Победа обещала быть скорой и бескровной, Лонгин стал мощной сверхдержавой, с которой ни одно из государств Ярны соперничать не могло, и по-видимому, вскоре ему будет принадлежать весь мир.
Замелькали по телевидению какие-то новые лица… Члены правительства исчезали куда-то, назначались другие, потом исчезали и они. Выступали Космические Консультанты - как правило, не они сами, а их лонгинские представители. Что происходило во власти - не понимал никто, да и не пытался понять. Не до того было…
Как-то сразу всем стало ясно, что надо срочно обустраивать свою жизнь. Покупать, продавать, зарабатывать… Кто-то с головой ушел в работу. Открылись десятки тысяч мелких и крупных фирм. При этом рождаемость в стране резко упала - людям стало просто не до того.
На улицу высыпали торговцы. Торговали с лотков - всем на свете, от одежды и бижутерии до горячих пирожков, от мороженого до радиодеталей. Старухи выползали из замшелых квартир и раскладывали на столиках свои ветхие ценности - потрепанные томики эпохи Первопроходцев, разрозненный хрусталь, старые тряпки. Маленькие девочки предлагали леденцы - а кое-где и самих себя на продажу.
Муж Ильгет окончательно исчез в своем Центре Биотехнологии. Случалось, что он и ночевать не приходил, правда, Ильгет просила его звонить в таких случаях, и он звонил - задержусь у коллеги… или на работе. Возможно, что на самом деле он задерживался у любовницы, такое и раньше случалось. Ильгет решила смотреть на это сквозь пальцы. Она все более чувствовала себя одинокой и никому не нужной. Пыталась поговорить с Питой, но это ни к чему не привело, он только разозлился.