– У меня есть немного, – сказал Кай. – Очень сильное средство, и я не знаю, как оно действует на людей.

– Бродянка, что ли? Точно так же и действует. Если у тебя настойка, то здорово…

– Вытяжка.

– Еще лучше. Пару капель на несколько глотков воды, и ему станет легче. А ты помолчи. Расслабься.

Диль и не пытался говорить. Боялся, что если он только откроет рот, пламя вырвется наружу, словно он дракон. Заплаканное лицо Лири его расстроило, и он попробовал поднять руку, чтобы прикоснуться к девочке. Франк тут же пресек это, повторив, что надо расслабиться. Лири сама взяла его за руку.

Диля напоили горькой водой. Горечь притушила огонь, стало легче, появилась возможность дышать – неглубоко и ровно, как и велел Франк. В голове туманилось, и Диль не стал сопротивляться то ли сну, то ли обмороку.

Снова он открыл глаза глубокой ночью – в небе сияли крупные звезды. От костра шло тепло, но Диля знобило. Почему-то вспомнилось, как Франк отогревал его после магической атаки. С тех пор он мерз куда чаще, чем за всю предыдущую жизнь, но старался не показывать этого. Было стыдно – трястись от холода посреди теплого лета. Теплая ладонь Франка легла ему на лоб, тихий голос мягко сказал: «Спи» – и Диль снова то ли заснул, то ли впал в забытье.

Носилки покачивались. Диль долго смотрел на лошадиную морду и, казалось, видел сочувствие в больших коричневых глазах. От раскачивания кружилась голова. Боль уже не разливалась по всей груди, горело только левое плечо. Словно кто-то воткнул туда раскаленный железный прут и поворачивал туда-сюда для полноты ощущений. Рядом с носилками шел Кай.

– К вечеру будем в городе, – улыбнулся он. – Надеюсь, пробудем там несколько дней, чтобы ты смог окрепнуть. Если станет слишком больно, скажи, я дам еще лекарства.

Диль подумал и решил потерпеть. Ведь Кай говорил, что лекарства немного, оно может понадобиться еще не раз. Пока ничего. Даже дышать можно, только медленно. Ровно. Интересно, а каково дракону чувствовать пламя внутри себя? Больно ли это?

Вопрос сделался неотвязным. Диль то забывался, то приходил в себя – и немедленно возвращались раздумья об ощущениях дракона. Он пытался прогнать дурацкие мысли, но они не желали уходить. Почему-то это казалось страшно важным.

Когда они приблизились к городу, ворота были уже закрыты, но Франк как-то сумел убедить стражу, потом сумел вытребовать комнату в переполненной гостинице. Ори на руках отнес Диля в эту комнату, уложил на кровать и очень ловко раздел. Франк с задумчивым видом, ухватив себя за подбородок, долго созерцал его плечо.

– Нормально. Несколько дней – и начнет стремительно поправляться.

– Пробудем здесь?

– Нет. Мне не нравится, что преследователь стал известен. На моей памяти такое впервые.

– Ты думаешь, это именно Сандурен?

– Не знаю. А когда я чего-то не знаю, то допускаю все. Я куплю карету.

– У тебя неисчерпаемый кошелек, – хмыкнул Илем, – и бесценный эликсир.

– Попробуешь стащить?

– Я не настолько сумасшедший, чтобы красть у дракона, – очень серьезно ответил вор.

Плечо рвало так, что Диль до крови прокусил губу. Лири всполошилась. Франк приобнял ее за плечи.

– Успокойся. Смена позы – вот и приступ боли. Сейчас он спокойно лежит, это пройдет.

– Я аккуратно… – виновато сказал Ори.

– Никто и не сомневается. Все нормально. Я уже послал к знахарю за лекарством, бродянку лучше беречь, это очень сильное средство. И очень ценное. Не из-за денег, ее просто почти невозможно найти. Редкое растение. – Он помолчал и печально добавил: – А я еще помню целые поляны цветущей бродянки. Изумительное зрелище. С ней надо обращаться бережно. Лекари прошлого выкапывали только каждое пятое растение, а потом начали брать все подряд. И все. В некоторых странах ее нет вообще.

– За Сиккильскими горами есть. И именно цветущие поляны.

– Эльфы всегда бережнее относились к природе.

– Они вообще чрезвычайно благородные, – хмыкнул Илем.

– Вовсе нет, – вздохнул Кай. – Мы такие же разные, как и вы. Пожалуй, мы больше склонны соблюдать законы, но нас этому научила более долгая, чем ваша, история. Наша раса намного древнее, и опыт у нас достаточно горький…

– Да ладно, – сухо и язвительно прервал Илем, – слышал я, как одна древняя раса под корень извела другую, еще более древнюю.

– Я и говорю – горький опыт. Мы сумели подняться над собой и для начала перестали воевать друг с другом. Прости, Илем, но я не думаю, что где-то люди готовы принять сотни тысяч других людей. А эльфы смогли. За Сиккильскими горами, конечно, очень много места, но там жили около трехсот тысяч эльфов. И они приняли еще почти четыреста. И первое время было очень трудно.

– А что тогда споришь насчет благородства? Ты уж определись, либо вы чрезвычайно благородные, либо у вас горький опыт уничтожения соперников.

– Заткнись. И не суди по Каю. Он все же Ра, а это значит очень много. В отношении благородства.

Как ни странно, эти разговоры успокаивали Диля. И отвлекали от бушующего в груди огня. Что чувствует дракон?

– Ага. Счел себя недостаточно благородным и пошел странствовать по белу свету, нечисть рубить да с разбойниками бороться. А тут такой случай подвернулся – мир спасать.

– Если ты не заткнешься, – невыразительно пообещал Франк, – я напою тебя свежей кровью насильно.

И Илем заткнулся, отошел в угол и улегся на полу, завернувшись в одеяло. Он тоже мерз, хотя в комнате, наверное, было тепло – остальные разделись до рубашек. Диль задумался, а стал бы он пить свежую кровь, чтобы избавиться от постоянного озноба, приступов слабости и дурноты? Все равно, о чем думать, об ощущениях драконов или обескровленных вампиром, лишь бы не о себе, не о своем плече и такой боли…

В дверь постучали, и через минуту Франк уже засунул Дилю в рот какой-то безвкусный корешок и велел тщательно жевать. Корешок был очень жесткий, на него тоже можно было отвлечься. Диль старательно жевал и думал об огне дракона. Пока не заснул. Сны не изменились.

Так продолжалось еще несколько дней. Диля погрузили в большую карету, устроили как могли удобно, обложили подушками и одеялами, старались не оставлять одного. Рядом постоянно кто-то был: то дремал вполглаза Ори, то Лири заботливо поправляла все, что можно было поправить, то развлекал болтовней Илем, то Кай совал ему в рот все те же корешки. Они и правда уменьшали боль. Диль уже мог говорить и дышал более свободно, но вот шевелиться никак не хотелось. Он, стесняясь, все же спросил Франка об огне, и тот даже не засмеялся, нахмурился, но не потому что сердился – пытался найти нужные слова.

– Я не знаю. Я властелин огня, но дышу пламенем, когда в облике дракона. Это ничуть не больнее, чем просто дышать. Огонь появляется в горле по моему желанию. Обычные драконы, в общем, тоже способны плюнуть огненным шаром, но тратят на подготовку так много времени, что хороший стрелок успеет загнать ему по три стрелы в каждый глаз, а это убьет любого дракона, кроме истинного. Мне же это легко. Естественно, понимаешь? Я совершенно лишен магии, как и ты или Лири, все, что я умею, – просто мои свойства. Ты можешь выдохнуть воздух, а я – струю огня.

– У всех драконов глаза меняют цвет?

Франк кивнул.

– Один из признаков, по которым нас можно узнать. Мне порой даже не надо меняться, чтобы пояснить, кто я. Диль, не смущайся, спрашивай. Драконы врут по необходимости, но уж точно не насчет себя. Я понимаю, что людям интересно знать о нас как можно больше, и ничего дурного в этом не вижу. Илем меня уже замордовал… Надо признать, что парень умеет задавать вопросы.

– А ты не можешь заставить его пить кровь? Он послушается.

– Могу. Только не хочу. А ты стал бы?

– Не знаю… противно.

Франк помолчал, потом тихо произнес:

– Дело в том, что Илему поможет только человеческая кровь. Понемногу в течение недели. Кровь животных, думаю, он бы пил, он не брезгливый. Но только в крови человека содержится нужное вещество. Ему даже кровь Кая или Ори не поможет.