Мужчина, не отвечающий на вызов (нет, не профессора) женщины, перестаёт быть мужчиной…

Когда же я представил в Томскую академию на защиту свою докторскую диссертацию, где были и исследования о пагубном влиянии железа на течение беременности, её просто завалили. И сделали это вовсе не так называемые учёные, а социальные роботы, напялившие на себя мантии, покорные официальной (не обязательно здоровой) точке зрения. Какое им дело до того, что выдающийся учёный и врач прошлого столетия С. Долецкий написал: «Творчески мыслящий учёный, хочет он того или нет, только тогда добивается настоящего успеха, когда нарушает какое-то узаконенное правило. Чей-то постулат». Он же не был социальным роботом, как они! Ведь он чужак, случайно пробивший их бастион…К тому же роботы понимают лишь язык социального успеха.

Ну, а тем трём долгожданным книгам [133–135] пока не суждено добавить что-то принципиально нового к содержанию моего повествования. Пожалуй, самое существенное: жители некоторых островов близ американской Аляски не являются ни чистыми «индейцами», ни монголоидами. Об этом говорят многочисленные рисунки, сделанные в указанных экспедициях. Некоторые народности того региона могут быть отнесены и к бывшим ордынцам; они даже больше походят на европейцев. Лисянский Ю.Ф. [135] писал: «С. 209. Самой дорогой вещью они считают янтарь (моё выделение). Он для кадьякца гораздо драгоценнее, нежели для европейца бриллиант, и его носят в ушах вместо серег». С чего бы это? Едва ли его можно отыскать среди местных природных богатств. Но этот камень был священным и у славян, живших на Балтийском море…

Дорогой! Через несколько минут уезжаем в Кын-завод Лысьвенского района Пермского Края. С Наташей и братом. Впервые в жизни. Оттуда происходит род Конюховых, как и моя мама Валентина Александровна. Там у дьякона Иоанна Иоанновича местной и единственной церкви, позднее обезглавленной, но чудом сохранившейся в затяжной период коммунистических неурядиц, родился (14 апреля нового стиля 1888 г.) её папа, мой дед Александр Иванович (ум. 24 апреля 1967 г.). Посмотрим, познакомимся. Говорят, что и наши прямые родственники там живут, и дом прадеда, кажется, стоит. Все его сыновья, кроме Александра Ивановича, пошли по его стопам, стали священниками. А мой дед захотел учиться в Петроградской консерватории и перед революцией поступил туда. После возвращения на родину много занимался хоровой деятельностью. Я везу в Кын-завод афишу, которой сегодня исполняется 99 лет. Первая мировая война уже началась, и Александр Иванович давал там благотворительное выступление с хором в пользу семей нижних чинов русской армии…

Но…случилась беда. В Кын мы не попали, так как на подъезде к заветной цели получили печальное известие, что умер хозяин, который должен был нам организовать встречу с родиной. А я так хотел, чтобы он через пару лет научил тебя удить рыбу…

Дружочек, я дома и хочу продолжить наше основное повествование. Решил не выбрасывать утренний фрагмент беседы, потому что это хороший повод познакомить тебя с твоими прародителями. Всё равно надо писать дальше, ведь через два дня мы с женой отправляемся на пароходе до Ярославля. Давай, ненадолго вернёмся к той книге, о которой я вскользь упомянул ранее [75*]. Эта книга первой открыла мне подвиг русских в Америке: Шелихова, Баранова, Лисянского и др. Она подтверждает, что Екатерина II боялась подвижнической деятельности русских в Америке, а они не только делали открытия, приносили прибыль акционерам (среди которых позднее затесались Александр I и многие сановные персоны), но и отражали частые нападения воинственных местных жителей. Говорится, что Гр. Шелихов безуспешно просил Екатерину II выделить для охраны вновь осваиваемых земель хотя бы сибирских ссыльных числом 150. Всплыл и интересный факт. Оказывается, некоторые из пленных пугачёвцев очутилась в Забайкалье, в селе Калга, и стали в России называться калгами. Последние готовы были ехать в Америку, но…Автор будто ненароком говорит о многочисленных русских экспедициях в Северную Америку, на Алеутские острова, ещё до Лисянского. Называет даже имена некоторых героев. Вот только при чтении было не понятно, какой царь их туда засылал: московский или тобольский. Кстати, обрати внимание, когда вышла книга из печати — 1962 год. Это время всё того же Хрущёва. Но написана-то она на тридцать лет раньше! Именно во времена Карибского кризиса её вдруг достали с пыльных архивных полок.

Г.П. Чиж — безусловный энтузиаст открытий в Русской Америке. Он даже раскопал такой факт, что парусина на американских кораблях, приходивших из Бостона, делалась в России, в частности в Ярославле: и не такой уж это равнинный город оказывается. Одна ярмарка в Мологе чего стоила! Туда заходили торговцы и с моря.

Я чувствую, как ты насторожил свою память, потому что, усвоив мой стиль мышления и письма, вероятно, решил: «Ага, Бостон — тоже русский город!» или ««Бостонское чаепитие» устроили выходцы из Московской Тартарии!» И почти наверняка ошибёшься. Скорее всего, мой дорогой, русским в Америке в тот период было невыгодно бросать вызов Англии: ответная интервенция и последовавшее затем освобождение американского континента от английского владычества и стали временем уничтожения тамошних русских.

Теперь перейдём, наконец, к событиям, готовившим почву для такого переворота. И здесь нас опять ждут открытия, которые гораздо ранее могли бы донести профессиональные историки, но…им велено молчать, хотя лишь единицы из них способны были рассказать что-то конкретное о том, какую роль сыграла Екатерина II в образовании тех самых США. Ещё бы: ведь даже Валишевский, собиратель удивительных фактов из жизни Романовых [136*], ни словом не обмолвился о какой-то там Америке, будто её не было в помине, не говоря уже о политическом интересе императрицы в Новом Свете. С чего бы это такое равнодушие историка, любящего щегольнуть широтой и глубиной своего взгляда? Не там ли окопались её главные враги, жители Московской Тартарии?

Наши беседы с тобой приходится раз от раза прерывать. Так вышло и на этот раз. Мы несколько дней назад вернулись из поездки по Каме и Волге с заходом в Ярославль и города «золотого кольца». В дороге я вёл дневник, чтобы рассказать тебе не только о восходе и закате, а о том новом по сравнению с предшествующим плаванием на пароходе (в 1970 году, ещё в школьные годы) видении российского мира. В дорогу взял уже известное тебе издание [47*] и другую книгу Гиляровского [137*], которую привезли мне родители в 1966 году из традиционной поездки по рекам до Астрахани. Тогда же её впервые и прочитал. Прихватил с собой ещё одно издание — «Арзамасские мастера» [138*]. С него и начал повторное знакомство с Нижегородской губернией, ожидавшей нас на пути.

Хотя книга являет собой хороший труд о русских умельцах, однако меня больше заинтересовало предисловие, содержащее некий абрис города на стыке миров и веков. Автор пытается раздуть его историческую роль, явно хочет сделать из мухи слона. Он с удовольствием неоднократно перемалывает местную поговорку «Арзамас-городок — то Москвы уголок». Мои слова — вовсе не критика: такой восторженный стиль выбирает почти всякий краевед, любящий свою родину. Оказалось, что даже Иван Грозный имел прямое отношение к возникновению первого крупного поселения в этих местах. А в последней четверти XVIII века тут было возведено более 20 церквей!

Но возникли и вопросы: зачем так много для маленького городка? А что, если бы вместо десятка из них построили 2–3 новых больницы для мещан и крестьян? Надо полагать, что культовое здание — не только дань Богу и утешение для униженных и оскорблённых, но и весьма прибыльный бизнес. Об этом хорошо говорит деятельность современной православной церкви и её иерархов. Впрочем, храм божий был и частью идеологической машины, местом, где простому люду было положено присягать на верность любому новому царю. Ну, а больница — сплошной убыток для власти. Вместе с тем, автор сознательно избежал темы, которая могла бы придать действительного веса изданию и местной истории. Ведь под Арзамасом состоялась главная и решительная битва Степана Тимофеевича Разина и войск объединённой Европы, призванных на помощь царём Алексеем Михайловичем, и принёсших победу последнему. Об этом мы с тобой беседовали ранее, ты помнишь? Хотя, как рассказал мне один тамошний человек при встрече в Н. Новгороде, иногда в школах говорится о том сражении, но полушёпотом. А если бы было написано, то могло всколыхнуть интерес даже местной молодёжи. Этого-то власти и боятся. Поэтому финансируют только те издания, которые в принципе не способны нанести вреда её сегодняшнему престижу, опирающемуся на фундамент лжи прошлых веков…