Но французам выбирать не приходилось. Луиза Савойская, ставшая регентшей на время пребывания сына в плену, давала своим послам при императорском дворе инструкции соглашаться на требования императора. Она понимала, что при благоприятном стечении обстоятельств можно отказаться от их выполнения, зато время будет выиграно, тем более что уже летом 1525 г. начались переговоры с Англией о заключении антигабсбургского союза. Однако Франциск I, нередко поступавший в серьезных ситуациях легкомысленно, открыто заявлял, что он не собирается уступать императору свои права на Бургундию.

В конце концов 14 января 1526 г. Франциск I дал рыцарскую клятву никогда не выступать против императора. Впрочем, французский король протестовал против предложенного ему Мадридского соглашения, опасаясь, что его принудят дать команду французским послам подписать его. Он согласился на требования императора относительно Бургундии, Милана, Неаполитанского королевства, Генуи, попытавшись вместе с тем предложить за Бургундию выкуп в три миллиона экю золотом, на что Карл V ответил отказом. Тут нужно заметить, что Франциск I заявил своим приближенным, что не будет и дня соблюдать эту клятву. Мадридский мир так и не был ратифицирован во Франции. Это пример двойной морали, уроки которой французский король получил еще в первые годы своего правления.

В апреле 1526 г. было окончательно решено освободить Франциска I из плена. Узнав об этом, тот сразу же отправил курьеров к английскому королю и турецкому султану Сулейману I, чтобы объявить о своем освобождении. Сразу же после того, как Франциск I пересек границу, он воскликнул: «Я здесь!» Не откладывая дела в долгий ящик, он сразу же приступил к осуществлению подготовленных в его отсутствие французскими и итальянскими дипломатами планов создания союза против Карла V. Франциск надеялся привлечь к этой коалиции и турецкого султана Сулеймана I, с которым у него уже были установлены связи. Причиной, побудившей французского короля обратиться за помощью к турецкому султану, явилось изменившееся соотношение сил после битвы при Павии. После захвата Белграда в 1521 г. и острова Родос в 1522 г. Порта, т. е. правительство Османской империи, только ждала удобного момента для вторжения вглубь Европы. Обращение французского короля давало ей прекрасный повод для этого. Первое французское посольство было отправлено Луизой Савойской. Агента, имя которого нам неизвестно, сопровождали 12 человек, везших подарки, в том числе большой алмаз для султана, и серебро на 12 тысяч дукатов. Но это посольство так и не добралось до Стамбула: в Боснии оно было перебито турецкими солдатами. Паша Боснии, совершивший это злодейство с целью грабежа, оправдываясь перед султаном, писал ему, что приказал убить французского посла якобы потому, что тот осмелился идти к турецкому султану без подарков.

Несколько позднее хорватский магнат Янош Франджипани (Франкепан, князь Крский), состоявший на службе у Яноша Запольяи[19], в одежде паломника пронес под стелькой башмака письмо Франциска I турецкому султану. Французский король умолял Сулеймана I не оставлять его в тяжелейшем положении. Ответ турецкого султана был весьма примечателен: «Ты, француз и король Франции, прислал со своим верным слугой Франджипани письмо ко мне в Порту и уведомил меня, что находишься сейчас в темнице и что неприятель завладел твоим государством, и ты просишь у меня содействия и помощи для возвращения тебе свободы. После того как все это было изложено у подножия моего трона, который служит прибежищем для всего мира, моя императорская ученость вникла во все подробности твоего дела… Наши славные предки (да освятит Аллах их могилу) никогда не переставали вести войны, чтобы отразить неприятеля и приобрести новые владения. И мы шли по их следам… И днем и ночью оседлан наш конь, и мы опоясаны мечом».

Следующим шагом в сближении Франции и Османской империи был трактат 1528 г., который касался предоставления привилегий французским купцам на территории Египта. Осенью 1529 г. турецкая армия осаждала Вену, но выступила слишком поздно, так как весной этого же года французы начали переговоры о мире с имперской дипломатией. Осада Вены благодаря умелым действиям ее гарнизона была снята. К тому же турецкая армия, состоявшая преимущественно из кавалерии, могла действовать только с весны до осени. Наступавшая поздней осенью распутица заставляла ее уходить на зимние квартиры.

Дальнейшее обострение франко-габсбургского конфликта и неуклонное стремление Османской империи к закреплению своей власти над Венгрией и в Северной Африке, откуда она беспрепятственно могла угрожать Габсбургам, неизбежно привели к заключению первого франко-габсбургского соглашения в феврале 1535 г., которое известно под названием договора о капитуляциях.

При заключении ряда договоров с Карлом V, в том числе в июне 1538 г. в Ницце, французская корона давала обещание участвовать в крестовом походе против турок, но при этом всегда успокаивала султана, что не будет предпринимать никаких действий против Порты. Однако когда в 1541 г. после смерти Яноша Запольяи турки захватили его владения в Венгрии и стали угрожать германским землям, положение Франциска I осложнилось. Поскольку немецкие протестантские князья рассматривали Францию в качестве своего неофициального союзника, французской дипломатии приходилось отрекаться от союза с Портой и при этом внушать туркам, что участие Франции в антитурецком союзе лишь облегчает их судьбу и мешает Карлу и что во Франции вовсе не собираются поддерживать антитурецкие мероприятия императора.

Но вернемся к итальянским делам. Читатель уже знает, чем закончилась история с Коньякской лигой в 1526 г.[20] Ничего не совершив, весной 1527 г. лига прекратила свое существование. 6 мая 1527 г. наемники императора штурмом взяли Рим. В 1528 г. французская армия пострадала от эпидемии чумы под Неаполем.

В августе 1529 г. был подписан Камбрейский мир. Его называют также «дамским миром», так как главными участниками переговоров были Маргарита Ангулемская и Маргарита Австрийская. По условиям Камбрейского мира империя признавала права Франции на Бургундию, но Франция отказывалась от претензий на Италию, Фландрию и Артуа. Франциск I обязывался также оказать императору помощь в борьбе с турками. Для Франции подписание Камбрейского мира было единственным выходом, тем более что французский король не собирался выполнять его условия. Нарушив один раз свою рыцарскую клятву, он продолжал применять двойную мораль в политике чем дальше, тем больше. 21 октября 1529 г. на аудиенции Франциск заявил послу императора, что у него есть великое желание помочь венгерскому королю Фердинанду, брату Карла, против турок, причем это заявление было сделано в присутствии послов Англии, Венеции, Феррары, Флоренции и герцога Сфорца. А спустя семнадцать лет и четыре месяца, уже на смертном одре, Франциск I признался, что подписание мира в Камбре было очень удобным моментом для нанесения в союзе с турками удара в спину императору. Итоги Барселонского и Камбрейского мира оказались печальными для Италии, ибо независимость сохранили только Венеция, Флоренция и папская область. Габсбурги стали фактически хозяевами Италии. Франция сохранила за собой лишь Пьемонт. Венеция придерживалась нейтралитета. Военные действия велись теперь чаще на территории Прованса, Фландрии и Северо-Восточной Франции.

После заключения Камбрейского мира инициатива в западноевропейских делах перешла в руки Габсбургов. Император не только не довольствовался формальным признанием вассальной зависимости французского короля, но и намеревался использовать военные силы Франции в борьбе против турок. Однако Франциск I отнюдь не собирался предоставлять свою армию в распоряжение Карла V.

Видя, что Климент VII тяготится уготованной ему императором ролью младшего партнера, Франциск I настойчиво предлагал папе союз, гарантией которого должен был послужить брак старшего сына французского короля Генриха (будущего короля Генриха II) с племянницей римского папы Екатериной Медичи — с той самой знаменитой политиканшей и интриганкой, ставшей впоследствии матерью трех последних королей из династии Валуа — Франциска II, Карла IX и Генриха III, женщиной, занявшей такое важное место в истории религиозных войн во Франции и так ярко описанной в романах Дюма-отца, Проспера Мериме и Генриха Манна.