Ленка-Вздох, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги, села на каменные ступеньки, спускающиеся в воду. Это была маленькая пристань для шлюпок. Здесь некоторое время тому назад сошел с ялика человек в прорезиненном пальто. Женщина теперь с отвращением вспомнила о его щучьих глазах. Жуткая догадка, как раскаленная игла, обжигала ее мозг. Нервная дрожь пробегала по телу, стучали зубы. Хотелось убежать в город, чтобы не видеть этой трагедии, начинающей разыгрываться в порту, но не было силы воли подняться. И она продолжала оставаться на одном месте, словно прикованная к нему, и невольно смотрела на события, как театральный зритель на сцену.
Прискакали конные милиционеры и загарцовали по набережной. За ними примчались пожарные, сверкая медью остроконечных касок, — примчались с треском, с гудящими рожками, с тревожным звоном. Появились автомобили и пролетки с начальствующими лицами. Потом начал порт заполняться пешим народом. Тут были мужчины и женщины, старики и подростки, совслужащие и рабочие, мелкие лавочники и красноармейцы. А что дальше? Как устранить бедствие, угрожающее стереть с лица земли весь город? Никто ничего не знал. Пожар был слишком необычен: наливное судно не растащишь баграми, а горящую нефть не зальешь водою. И не только народ, но и сами пожарные со всеми своими брандспойтами, с громадными лестницами оказались здесь лишними. Весь плоскогорный берег, казалось, шевелился от множества голов. Разростался нелепый галдеж, мешаясь с шумом бури, с гудками уходящих пароходов.
А между тем к «Красному лучу», корма которого все гуще и гуще окутывалась облаком черного дыма, уже пристали два сильных буксирных парохода: «Боцман» и «Штурман». На каждом из них насчитывалось по десятку людей, но это были самоотверженные моряки, решившиеся с риском для собственной жизни на героический подвиг. Нельзя было терять ни одной секунды времени, и вокруг злополучного судна закипела работа. Когда его двухлапый якорь показался над водою, один стальной буксир, переданный на «Красный луч», был уже основательно закреплен на железный кнехт. «Боцман», дав небольшой ход вперед, натянул буксир, не позволяя, таким образом, горящему судну приближаться к берегу. «Штурман» со своими приготовлениями немного замешкался.
С носа злополучного судна спустились остатки его моряков, усаживаясь в шлюпки. Кто-то перебрался на «Штурмана». Последний тоже подался вперед, натягивая стальной буксир. Наконец, словно буйное чудовище на арканах, тронулся и сам «Красный луч», направляясь к воротам гавани.
Весь берег качнулся тысячами человеческих тел, огласился исступленной радостью:
— Пошел!.. Пошел!..
— Повели!..
— Спасены!..
— Го-го-го!..
Старухи крестились. Молодежь яростно бранила поджигателей.
«Боцман» и «Штурман», увеличивая ход, беспрерывно выли, прося очистить им путь. На корме буксируемого судна огонь усиливался и расширялся.
Другие корабли торопливо выбирались из гавани. Они уходили в ночную мглу, в разъяренное море, в грозную зыбь, не будучи уверены, что вернутся обратно.
Шлюпки с «Красного луча» подошли к маленькой пристани, где сидела Ленка-Вздох. Сюда хлынули милиционеры и народ. Прибывших моряков обступили со всех сторон. Ленка-Вздох, стиснутая плечами мужчин, слышала, как высокий человек, вероятно, начальник милиции, спросил:
— Где капитан?
Ему ответил моряк с золотым вензелем на фуражке:
— Капитан пересел на буксирный пароход «Штурман».
— А вы кто такой?
— Я первый помощник.
— Так. Отчего случился пожар?
— Здесь какая-то преступная тайна, умышленный поджог.
— Кто мог поджечь?
Первый помощник, помедлив немного, громко заорал, словно перед ним стояли глухие.
— У нас вечером был из посторонних только один человек. Он назвался корреспондентом от местной газеты. Предъявил нам удостоверение. Редакция, якобы, поручила ему осмотреть наше судно и описать свои впечатления. Капитан позволил ему это. Он заглядывал в каждую дыру судна. А через полчаса, как он оставил нас, вспыхнул пожар…
Ленка-Вздох тихо застонала. Больше ничего она не могла воспринимать. Когда моряков под конвоем повели в город, она, оставшись в одиночестве, снова беспомощно опустилась на каменные ступеньки пристани. Стало душно. Распахнула полы нового пальто. Несколько секунд сидела съежившись, маленькая и неподвижная, а в мозгу бушевали мрачные вихри. Вдруг откинула голову и, словно тяжелый камень в море, свалила вглубь своей души страшный упрек:
— Слышала, что ты натворила? Какие еще наряды купишь себе? Эх, ты, продажная тварь…
«Красный луч», буксируемый двумя пароходами, приближался уже к выходу из гавани. Пожар на нем, разгораясь, свирепел, пробирался к спардеку. Все выше и трепетнее становились извивы пламени.
По всей гавани бегали зловещие тени. В озаренном небе творилась кутерьма. На берег падали клочья едкого дыма. Толпа гудела и передвигалась, словно колеблемая ветром. Трудно было стряхнуть с себя ощущение гибельного конца: горящее судно отплывало, но, может быть, для того, чтобы хлынуть на город потоками огня. Но вот «Красный луч» стал выходить из-под защиты каменного мола, выдвигаясь на морской простор. И вдруг, попав в громадные волны, бешено вздыбился, словно хотел стать на корму. Два буксирных парохода, мотаясь, осадили его вниз. Теперь огненное чудовище находилось за стеною гавани. Оно металось из стороны в сторону, падало с борта на борт, зарывалось в зыбь, упиралось, проявляя упрямую непокорность, а его отводили на стальных буксирах все дальше и дальше. Толпа радостно загалдела, расхваливая на разные лады отважных моряков.
— Когда вернутся, носить их будем по всем улицам, точно иконы.
— Молебен за них служить.
— Молебны — ерунда. Ордены им и пенсию до гробовой доски.
— Раз они спасли город, лучший дом им нужно отдать.
Ленка-Вздох, поднявшись, направилась к людям. Что-то хищное проснулось в ней. Походка стала крадущейся, как у пантеры. Она всматривалась в одежду мужчин, в их лица. Ей нужно было найти человека в прорезиненном пальто, с бородавкой у левой ноздри, чтобы озлобленно вцепиться в него руками и зубами, а потом завыть на весь мир о тайном поджигателе. Она не замечала, что ветер давно сорвал с ее головы голубую шляпку. Волосы ее растрепались, а на бледном лице отражалась напряженность изувеченной души.
С моря доносился рев пароходных гудков. «Красный луч» удалился от гавани на несколько миль. Он весь оброс золотыми перьями, взъерошиваемыми ветром. Вдруг озарилось все небо, словно вспыхнуло в нем новое солнце. Народ с криком и с воплями шарахнулся из порта. Все бежали к воротам, в город, сталкиваясь и давя друг-друга.
Ленка-Вздох повернулась к морю.
На «Красном луче» взорвалась палуба. Нефть, расплескиваясь, полилась через борт, продолжая гореть на волнах. Вокруг судна бушевали световые вихри. Из распоротых трюмов с необузданной силой вырывалось пламя, яростно взмывало в воздух и загибалось за корму огромнейшей лучистой дугою. В сторону города, отрываясь от пожара, неслись крутящиеся огненные облака. Но ветер был слишком могуч — он сбивал их вниз, на зыбчатые холмы. Издали, вплоть до порта, колыхаясь, протянулась широкая сверкающая дорога. По ней мчались огненные колесницы и, с разбега ударяясь о каменные стены гавани, дробились в каскады золотых брызг. В освещенном круге раздвинутого мрака качались другие корабли, преодолевая напор поднявшихся вод. Все рдело от зарева пожара. Поверхность моря, изодранная бурей, развороченная до самых недр, казалось, обливалась кровью.
Несколько часов отводили горящее судно вдаль, прямо на юг, а потом повернули налево. Его оставили против высокого пустынного берега, круто обрывающегося в море. До самого утра возвращались корабли в свой порт.
А. НОВИКОВ-ПРИБОЙ
Глава XIII. Человек прошлого
