Молодые истребители успевали пройти только начальный курс обучения. Осваивали два-три способа атаки воздушной цели. Остальное — уже непосредственно в подразделениях.

— Вам объяснили, что огонь по бомбардировщику следует открывать с расстояния в сто пятьдесят метров, — говорил Магнуссон. — Я вас научу стрелять с расстояния в пятьдесят метров. Риск? Да, существует риск столкновения. Зато практически исключен риск промахнуться. А это в наших условиях важнее.

Последний «Фоккер» перегнали в расположение 24-й эскадрильи на Карельском перешейке.

Голландские D-XXI в Финляндии имели немного другой вид, нежели исходная модификация. Другая модель мотора «Меркурий» — большая по диаметру — заставила сделать отдельные каплевидные выступы-обтекатели головок цилиндров (чтобы не раздувать капот). Вместо четырех пулеметов ставили только два. Снизу за капотом появился дополнительный воздухозаборник.

Ну и лыжное шасси. Зима на Карельском перешейке суровая и снежная. Как ни удивительно, лыжное шасси лишь незначительно снижало скорость D-XXI по сравнению с колесным.

Скорость. Еще одна головная боль.

Но Магнуссон знал: даже на среднем по показателям самолете хороший летчик имеет очень большие шансы. Следует лишь использовать достоинства машины и умело обходить ее недостатки. Финским пилотам предстояло доказать правильность этой теории.

— С советскими истребителями по возможности избегайте вступать в сражения, — наставлял он своих подчиненных. — По маневренности наш D-XXI проигрывает и И-16, и «Чайке». Скорость горизонтального полета у D-XXI тоже не бог знает какая — около трехсот километров в час. Но помните: мы всегда можем уйти от преследователя пикированием. Наша цель в первую очередь — бомбардировщики.

30 ноября 1939 года, Карельский перешеек, расположение истребительной эскадрильи «Лентолавио-24»

Небо было затянуто густыми белыми облаками.

— Война началась! — объявил капитан Магнуссон. Он обводил глазами своих летчиков.

Вот они стоят у своих «Фоккеров»: сержант Марти Алхо, второй лейтенант Тапани Хармая, первый лейненат Юсси Ряти, первый лейтенант Вейкко Кару, уоррент-офицерт Виктор Пиютсия, мастер-сержант Сакари Иконен, первый лейтенант Пер-Эрик Совелиус, второй лейтенант Икка Тюрюнен... Какое будущее их ждет? Кто из них погибнет без славы, кто уцелеет, кто прославится на века?

— Самое позднее через день нам предстоит встретиться в наших небесах с красными летчиками, — продолжал командир. — Не позволим агрессору восторжествовать! Пусть голубая свастика будет единственным символом на крыльях, раскинутых в небе Финляндии!

© А. Мартьянов. 11.06. 2013.

77. Тихоходный храбрец

7 января 1940 года, аэродром Иммола, Финляндия

— Ну ладно вам, Замба, рассказывайте!

Вокруг первого лейтенанта Юрмы Сарванто столпились офицеры. Клуб был переполнен, дым от папирос сизыми клочьями висел в воздухе.

Снаружи лютовал мороз, и каждый входящий вносил с собой глыбу ледяного воздуха.

Нельзя сказать, чтобы «Замба» (таково было прозвище первого лейтенанта) скромничал. В общем-то, дела говорили за него сами, а ему оставалось лишь комментировать. На столе лежал кусок обшивки русского самолета, и желающие могли его потрогать.

— Наша истребительная эскадрилья, друзья, отличилась с самых первых дней войны, — заговорил командир, капитан Магнуссон.

Сарванто бросил на него благодарный взгляд. Он устал рассказывать одно и тоже несколько раз. LeLV-24 — Лентолавио-24 — эскадрилья финских истребителей, вооруженная «Фоккерами» D-XXI, успешно использовала тактику, спешно разработанную и срочно внедренную в авиационные части.

Магнуссон считал, и не без оснований, что его пилоты умело компенсировали недостаток скорости своих голландских истребителей — закупленных и выпущенных по лицензии, опять же, в спешке.

«Фоккеры» практически во всем уступали советским истребителям.

Зато оказались эффективны против советских бомбардировщиков.

Действия Лентолавио-24 тому подтверждение: за первый месяц войны пилоты Магнуссона ухитрились сбить пятьдесят четыре советских тяжелых бомбардировщика. Сами же потеряли только два самолета.

— Но вчерашний успех превзошел все ожидания, — добавил Магнуссон. — Уверен, этот эпизод останется в истории навечно. Вы, Замба, вписали в нее свое имя золотыми буквами. А теперь — рассказывайте!

— Я думал, мы друзья, — под общий смех произнес Сарванто. — Ладно, рассказываю. Но это в последний раз. Кто не слышал — пусть передает из уст в уста, как «Калевалу». Но начнет пускай Пелле. Ведь это он открыл победный счет!

Первый лейтенант Пер-Эрик Совелиус, ведомый Сарванто, кивнул:

— Справедливо. Итак, восемь русских бомбардировщиков пересекали Финский залив. Так уж случилось, что они оказались там, где я патрулировал на «Фоккере». В десять часов десять минут на высоте в три тысячи метров я атаковал русских. — Предупреждая вопрос, кивнул: — Да, один против восьми. Русским было некогда — они летели бомбить. Поэтому когда я сбил один ДБ-3, остальные рассыпались и продолжили путь.

— К сожалению, ДБ-3 отбомбились по цели — городу Куопио, — вставил Магнуссон. — Зато на обратном пути к базе в Эстонии их ожидал крайне неприятный сюрприз. — Он указал на Сарванто. — В лице вот этого скромного героя.

Сарванто рассмеялся:

— Русские шли вдоль железнодорожной линии. Я вылетел на перехват. Схватка длилась минуты четыре, при этом я израсходовал весь свой боезапас. Облачность уже разошлась, и солнце сверкало на крыльях и фюзеляжах самолетов. Первая тройка шла колонной, замыкающая четверка — ромбом. Строй был очень тесным, дистанция между бомбардировщиками не превышала размеров одного самолета.

— Вы, конечно, заходили со стороны солнца, первый лейтенант? — с напускной строгостью уточнил Магнуссон. — Все, как вас учили?

— Так точно, господин учитель! — шутливо поклонился «Замба». — Русские меня практически не видели, хотя я прошел у них под самым носом. Черт побери, они могли бы расстрелять меня в упор! Я набрал высоту — примерно на полкилометра над русскими — и атаковал крайний левый бомбардировщик. Русские опомнились и открыли огонь. Я летел, буквально как в туче ос.

— Теперь внимание! — остановил Магнуссон. — С какой дистанции вы начали стрелять, Замба?

— С двадцати метров, — хмыкнул пилот. — Знаю-знаю, наставления требуют стрелять со ста пятидесяти метров, учителя советовали сократить дистанцию до пятидесяти метров, но я подошел творчески. И в результате, кстати, продырявил русскому фюзеляж. Стрелок замолчал — думаю, я убил его. Не останавливаясь, я открыл огонь по двигателям сразу двух соседних бомбардировщиков.

— Они, видимо, для вашего удобства летели так тесно, — вставил Совелиус.

— Не исключаю... Во всяком случае, у них начался пожар. Дальше я дал короткую очередь по остальным самолетам «ромба». Один вспыхнул, второй пошел к земле, дымя и изрыгая пламя.

— Оставались еще три, — напомнил Магнуссон.

— Да, и я задался целью уничтожить их тоже, — кивнул Сарванто. — Предпоследний самолет зажег каким-то чудом, Патронные ящики крыльевых пулеметов моего «Фоккера» стремительно пустели. Ладно, подлетаю к последнему. Жму на гашетку. И... ничего. Боезапас кончился. Этого следовало ожидать — при такой интенсивности стрельбы. Но все-таки я был, господа, несколько шокирован! — вызвав новый взрыв хохота, добавил Сарванто. — Пришлось мне разворачиваться и уносить хвост!

—  Вот так становятся асами за четыре минуты! — заключил Магнуссон, наливая первому лейтенанту коньяк из собственной фляги, которую он (по слухам) берег как зеницу ока. — «Фоккер» получил двадцать три пробоины. Но Бог оберегает отважных — ни одно из повреждений не фатально. На самом Замбе, как видите, ни царапины. Что до шести сбитых им ДБ-3 — мы летали посмотреть, как они упали. Расстояние между первым и последним из сбитых бомбардировщиков не превышает тридцати километров! Вот так дождь из самолетов!..