О финале этой истории любознательные граждане узнали в Москве в 2007 году. В столице, на Поклонной горе в декабре была открыта выставка, посвященная девяностолетию ВЧК. 18 декабря 2007 года в газете «Московский комсомолец» был напечатан репортаж с выставки. В нем изложено содержание актов о работе оперативной группы, занимавшейся останками военных преступников. Акты свидетельствуют, что останки фюрера вывезены были в город Шенбек — недалеко от Магдебурга. Автор репортажа процитировал текст:

Близ Шенбека протекает небольшая речушка, приток Эльбы.

Материалы выставки «90 лет ВЧК» открыли тайну «могилы Гитлера», которую некоторые исследователи и публицисты продолжали искать до недавних пор.

Уже после этой публикации в «Московском комсомольце» американские киношники в 2009 году отсняли фильм «Побег Гитлера». Телефильм о том, что Гитлер во время боев в Берлине все же бежал и где-то скрывался. Неужели найдутся зрители, которые пойдут смотреть киноподделку? Значит, есть люди, которые верят: в 1945 году Гитлер спасся. И незачем их переубеждать.

Глава седьмая

ЕГО КОМЕНДАНТСКИЙ ЧАС

Город свастик и орлов, гауптштадт Третьего рейха, со своими темными элементами попал, как говорится, в отвратительную ситуацию. Сатанинская власть гитлеровских бонз, власть гестапо провалилась в тартарары. Отправляясь в преисподнюю, фюрер проклял своих подданных и высказал мысль, что без него германская нация и фатерланд не имеют права на земное существование. Но человек, спасший мир от коричневой чумы, провозгласил иное:

Сказано это было и к месту, и ко времени. Население Германии, жестоко проученное плодами своего неразумия, стало расставаться с прежними предубеждениями.

Да, мы шли сюда с идеей: «Горе стране насильников и убийц!» Даже на Висле наша ненависть к обитателям коричневого рейха не знала предела. Скажу о себе лично. Моего брата-артиллериста, оставшегося раненым на поле боя под Малоярославцем, фашисты вместе с другими плененными затащили в церквушку и пригвоздили к кресту, поэтому я придерживался принципа: гитлеровцев надо уничтожать. И газеты наши призывали: «Убей немца!» В январе, за польской речкой Пилицей, мы разгромили сборный эсэсовский полк. Солдаты наши жесточайшим образом расправились с остатками того полка, исполнявшего гитлеровские истребительные директивы.

Но уже спустя неделю в наших рядах ненависть к немцам стала остывать, ее градус стал падать. Нравственная атмосфера заметно изменилась на Одере — к нам пришли пополнения из далекого тыла. Молоденькие новобранцы принесли иные настроения. Вот прибыла маршевая рота из Тулы. С «зелеными» солдатиками беседует парторг полка Михаил Новиков. «С каким наказом проводила сына на фронт твоя мамаша?» — спросил он семнадцатилетнего паренька. Тот ответил: «Мне мама, вытирая слезы, сказала, что я буду вооружен и не должен обижать немецких мирных граждан». В другой роте белорусский паренек из семьи, побывавшей под немцами и пережившей ужасы оккупации, поведал примерно то же: «Родители и офицеры в военкомате нам сказали: “Будьте людьми. Не судите германцев строго — имейте жалость!”».

Великое стояние на Одере. По моему мнению, оно было необходимо и с психологической стороны. Пылавшая в сердцах воинов-освободителей лютая ненависть к «фрицам» и «Гансам», мучителям и палачам, стала понемногу выветриваться. Стояние на Одере было в какой-то мере спасительным для жителей Германии, для Берлина. На солдатские души благотворно действовала всепрощающая сила материнских сердец. Не к лицу русскому человеку быть мстителем и карателем, когда враг повержен. Эмблема — свастика и орел-стервятник — стала меньше раздражать и особых эмоций не вызывала. Наши воины вошли в Берлин нормальными людьми.

Еще пылали пожары, в развалинах, подземельях и укрытиях трещали «шмайссеры», ППШ, пулеметы, еще падали с неба авиационные бомбы, на площадях и мостовых рвались артиллерийские снаряды и мины, а истинный, подлинный хозяин в Берлине уже имелся. Об этом позаботились те, от кого зависела судьба города: позаботились Верховный главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин и творец победы наших войск в Берлине маршал Георгий Константинович Жуков. При численности населения в 3,5 миллиона городу без полномочного хозяина-распорядителя не обойтись. Всему живому требовались питание, вода, свет и тепло. И транспорт для передвижения. И человеческое внимание.

«Насладившись» войной, своей безумной мечтой о мировом господстве, Берлин молил о явлении человека, который бы спас тех, кто уцелел. И население города его получило.

Получило коменданта.

Термин «комендант» прочно вошел в словарь русского языка, хотя привнесен туда извне. Во французском языке это слово означает «командир», «начальник».

Кто лучше других справится в такой, поистине отчаянной обстановке с обязанностями хозяина — коменданта Берлина? Для командования Красной армии это был непростой вопрос.

В подчинении комфронта маршала Г. К. Жукова служило немало умных, толковых, деятельных генералов. Многие из них прошли большую боевую и жизненную школу, умело руководили войсками. В военных училищах, в академиях их учили премудростям оперативного и тактического искусства, практике комендантской службы. В этом отношении вроде бы проблем не возникало. Однако это только на первый, поверхностный взгляд. А копни глубже — все не так-то просто.

Поверженный многомиллионный Большой Берлин — случай особый, исключительный. Это взятый штурмом главный город огромного европейского государства. Будущий статус его неизвестен. Во всемирной истории войн никогда ничего подобного не происходило. Да, русские войска дважды до этого брали Берлин. В первый раз во время Семилетней войны в августе 1759 года и второй раз — в 1815 году во время коалиционной войны против Наполеона I. Но те войны носили иной характер, и комендантская служба имела иные цели. В тех войнах обычно армии брали штурмом город, жгли, разрушали, грабили его и уходили, захватив трофеи и пленных.

Война отечественная, война против гитлеризма была принципиально иной. Она велась с освободительными целями. И наш солдат-ратник был человеком другого склада. Город этот до последнего времени служил исчадием зла. Быть комендантом в таком месте — не всякому генералу по плечу. Маршал Г. К. Жуков еще в начале войны приметил в своих войсках военачальника на сто процентов пригодного к такой чудовищно трудной роли.

Человек этот — Николай Эрастович Берзарин. В великой трагедии Шекспира «Гамлет» есть одна фраза, услышав которую, публика немеет: «Он человек был, человек во всем!» Это емкое высказывание вполне подходит для характеристики генерал-полковника, командующего 5-й ударной армией, занявшего должность коменданта Берлина.

Берзарина к такой роли подготовила вся его жизнь. Петербургский мальчишка, полусирота, с младых лет знал, что такое трущобы большого города. Затем перенес многолетние скитания по великим просторам родной страны, из края в край. Надо выжить, надо самому отстоять свое право быть личностью, человеком. Знаменитый писатель и драматург Всеволод Вишневский с восхищением говорил о Берзарине, как о талантливом, высокообразованном военачальнике. «У него есть мае-штаб», — подчеркивал Вишневский. Выбор Жукова писатель приветствовал от всего сердца.

Полководческая деятельность развила в Берзарине лучшие качества русского генерала — нравственные, моральные.