-   И кто же нас будет прикрывать от по­лиции и ФБР? - полюбопытствовал Лукко.

-   Этого тебе знать вовсе не обязатель­но, - отрезал Санчес.

-   А вы, часом, не блефуете, босс? - за­подозрил неладное Лукко.

-   Можешь быть спокоен, - заверил Санчес. - Человек, о котором я говорю, имеет большую власть. Он стоит так близ­ко к президенту Америки, что его слово ­закон для полиции и ФБР. И если он за­претит легавым трогать нас, то можешь быть спокоен, ни один волос не упадет с наших голов.

-   А с какой стати этому большому чело­веку из Белого Дома покрывать таких, как мы? - удивился Лукко.

-   Потому что до того, как этот тип стал советником президента, он был послом в Колумбии, - ответил Санчес. - Он изряд­но подзаработал на экспорте наркотиков в Штаты. А помогал ему наживаться я. И если я разболтаю о наших совместных се­кретных операциях, этому типу придет конец. Поэтому он будет защищать нас от легавых, а мы будем жить в Америке, как короли.

  Восхищенный этим планом босса, Лукко едва не запрыгал от радости. И если де­сять минут назад, улепетывая от черепа­шек-ниндзя, Лукко считал себя совершенно беззащитным, то в это мгновение во­зомнил себя неуязвимым.

  Донателло, который подползал по верев­ке все ближе, не мог слышать этого разго­вора двух негодяев из-за шума мотора и плеска волн. Его отделяло от борта лодки расстояние менее трех футов.

  Но как раз в этот момент Лукко захоте­лось баночного пива, которое лежало в пластмассовом ящике недалеко от мотора. Он встал, шагнул к корме моторки и толь­ко тогда заметил веревку, за которую при­цепился гнусный черепашка.

  Нечленораздельно завопив от ярости, Лукко выхватил пистолет и прицелился в надоедливую рептилию. Но, держась пра­вой лапой за бечеву, Донателло успел ле­вой лапой извлечь из-за пояса стальную звездочку и метнуть в бандита. Звездочка впилась в ладонь Лукко, и тот, взвыв от боли, выронил оружие.

  Донателло отделяло от борта лодки уже два фута. Он торопливо полз дальше. Но Лукко опередил его в этот раз. Выхватив левой рукой из ножен короткий кинжал, он одним прыжком достиг кормы и начал резать веревку.

  Донателло оставалось только протянуть лапу до борта, когда Лукко, наконец, раз­резал прочную бечеву. В тот миг, когда, казалось, бандиты уже у него в руках, Донателло вдруг утратил опору и беспомощ­но забарахтался в воде с куском бечевы в лапах.

  Моторная лодка стремительно уносилась в темную даль канала. Свесившись за борт, Лукко издевательски махал ему ру­кой на прощание.

-   Гляди, не захлебнись! - хохотал бан­дит. - Всего наилучшего!

-   Мы еще встретимся! - пообещал До­нателло таким тоном, что бандит невольно содрогнулся...

  Выбравшись на цементный берег кана­ла, Донателло вскоре благополучно доб­рался до квартиры, где уже собрались его обеспокоенные друзья. Он рассказал им о своих приключениях.

-   Ты был прав, когда пообещал банди­там скорую встречу, - задумчиво прогово­рил Микеланджело, когда Донателло умолк. - Чует мое сердце, что эти колум­бийцы не собираются исчезать из Вашинг­тона. А коли так, то мы и впрямь скоро с ними встретимся.

-   У нас у всех выдался сегодня нелегкий денек, - подытожил разговор Рафа­эль. - Но даже сейчас у нас гораздо меньше проблем, чем у президента Далтона. Донателло всего полчаса побарахтался в канале. А на него ежедневно про­тивники выливают массу лжи и обвинений.

-   А я вот нисколько не переживаю по его поводу, - признался Леонардо. - Жаль его жену Джоанну. Если верить те­леновостям, для этой супружеской четы наступили не легкие времена.

Глава 2. Решение Джоанны Далтон

  Леонардо был прав. Для «первой леди» Соединенных Штатов Америки миссис Джоанны Далтон и впрямь наступили тя­желые времена.

  В тот час, когда отважные черепашки-­ниндзя громили банду коварного Санчеса, в кабинет президента в Белом Доме вошли Джоанна и тайный советник Билл Тана­кис. Они вошли одновременно, но из про­тивоположных дверей. Жена президента и советник Танакис всегда взаимно недолюб­ливали друг друга.

  Майкл Далтон сидел в глубокой задум­чивости за широким столом, откинувшись на мягкую спинку удобного кресла. Его бесцельный взгляд был устремлен на ле­жащую посередине стола синюю папку. В этой папке были собраны данные социологических опросов населения за последние два месяца.

  Для президента это были неутешитель­ные данные. Как свидетельствовали сухие цифры, популярность нынешнего президента медленно, но необратимо па­дала.

  Напротив, его соперник Роберт Саймак, который еще в начале года был практиче­ски никому не известен, в последнее время стремительно «набирал очки» в предвы­борной гонке. Та часть потенциальных из­бирателей, которые еще в конце лета не знали, кому отдать свои голоса, к началу осени все больше проникалась симпатия­ми к молодому сенатору от штата Кали­форния Саймаку.

  Задумчивость Далтона была столь глу­бокой, что он даже не обратил внимания на вошедших. Скрипучий голос Танакиса вырвал его из плена печальных разду­мий.

-   Отличные новости, господин прези­дент, последняя социологическая выборка в штате Юта, сделанная три часа назад, показывает, что ваша популярность там выросла на три процента, - бодро отра­портовал тайный советник.

  Далтон поднял на него мрачный взгляд. В последние недели Танакис взял себе за правило являться на встречу с президен­том не иначе, как только с хорошими но­востями. Но отчего-то от таких вестей Далтон чувствовал на сердце еще большую печаль. Президент знал, что три процента популярности в Юте не имеют для него большого значения, так как Роберт Сай­мак в той же Юте пользуется успехом у пятидесяти восьми процентов опрашиваемых.

-   А я только что посмотрела по телевизору очередное выступление Саймака пе­ред активистами экологического движе­ния, - подала голос Джоанна.

-   Он сказал что-нибудь новое? - спросил ее муж.

-   Нет, повторил свою программу в со­кращенном виде, - покачала головой жена президента. - И как всегда, напа­дал на тебя за нерешительность во внеш­ней политике. По его мнению, террорис­ты во всем мире чувствуют себя так вольготно потому, что их поддерживают нефтяные короли Ближнего Востока. А вот если бы наша страна нанесла реши­тельный удар по исламским фундамен­талистам, то террору во всем мире при­шел бы конец. Как бурно ему аплодиро­вали!

-   Значит, он полагает, что с терроризмом можно покончить только в том случае, если Америка позволит втянуть себя в войну на Ближнем Востоке? - вздохнул президент. - Как будто мало нам было Вьетнама!

  Джоанна сочувственно промолчала. Ее муж имел одну государственную награду « За храбрость в бою ». Майкл Далтон полу­чил ее, когда служил добровольцем в Юж­ном Вьетнаме.

-   Я на себе познал все ужасы войны, ­- продолжал президент, - и я дал согла­сие баллотироваться на второй срок в Бе­лом Доме не из любви к власти. Я не мо­гу допустить, чтобы к власти в Америке дорвался проходимец, которому хочется воевать со всем миром. Мне доводилось встречаться с Саймаком, когда я еще был сенатором, а он - только конгрес­сменом. Я знаю этого человека. Я знаю, что ему хорошо только там, где плохо всем остальным. Он счастлив только там, где несчастливы все остальные. Чтобы он там ни болтал о своем миролю­бии наивным простакам, его целью все­гда останется война. Если не с террорис­тами, то с арабами. Если не с арабами, то с кем-нибудь другим. Я не хочу допустить этого несчастья для своей страны. Я в силах не допустить этого. И только поэтому я буду бороться за президент­ское кресло.

  Потрясенные его пламенной речью, Джоанна и Танакис молчали. Затем тай­ный советник позволил себе тихо заме­тить:

-   О ваших истинных намерениях знают все американцы. Вы говорили это в своем ежегодном послании Конгрессу. Но не все вам верят. Наоборот, все больше людей склоняются к мнению Саймака. А он по­всюду твердит, что вами овладела маниа­кальная жажда власти.

-   Разумеется, других доводов, кроме этих измышлений, у него нет, - с досадой пробормотал Далтон.