В ответ Цицерон мудро замечает:

А вот художественное описание того же природного явления — из «Старухи Изергиль» М. Горького: «С моря поднималась туча — черная, тяжелая, суровых очертаний, похожая на горный хребет. Она ползла в степь… На месте луны осталось только мутное опаловое пятно, иногда его совсем закрывал сизый клочок облака. И в степной дали, теперь уже черной и страшной, как бы притаившейся, скрывшей в себе что-то вспыхивали маленькие голубые огоньки. То там, то тут они на миг являлись и гасли, точно несколько людей, рассыпавшихся по степи далеко друг от друга, искали в ней что-то зажигая спички, которые ветер тотчас же гасил. Это были очень странные голубые языки огня, намекавшие на что-то сказочное». Обычно огни Эльма загораются на различных, высоко поднятых металлических и других остриях, на горных вершинах, на шпилях высоких башен, на крестах церквей, громоотводах, на мачтах кораблей, а иногда и на деревьях. По виду они напоминают красноватые языки пламени, но только по виду, природа у них совсем иная.

Как известно, во время гроз, снежных бурь густой облачностью в атмосфере и на земле накапливется большое количество электричества. Возникновение электрического поля в нижних слоях атмосферы происходит главным образом за счет ионизации воздуха. Причем в большинстве случаев он заряжен положительно, а земля отрицательно.

Вспомним, что обычные молнии сопровождаются оглушительным треском, ведь молния — мгновенный электрический разряд. Однако при определенных условиях может происходить и как бы постепенное истечение электричества. В принципе это тот же разряд, но только «тихий». Физики называют его коронным, то есть венчающим какой-либо предмет подобно короне. При этом из различных острых выступов начинают выскакивать одна за другой маленькие электрические искры. Если их много и процесс длится более или менее продолжительно, то мы видим бледно-голубоватое сияние. Представляются они в виде равномерного свечения, и в виде отдельных мерцающих огоньков, факелов. Иногда они настолько похожи на языки пламени, что их бросаются тушить.

В XVII веке в Италии по таким коронным разрядам узнавали о приближении грозы. В землю втыкали копье, и стражник время от времени подносил к его верхушке свою алебарду. Если между копьем и алебардой начинали проскакивать искры, он звонил в колокол, предупреждая жителей о приближающемся несчастье. В горах электричество обычно скапливается значительно больше, чем в равнинной местности. Поэтому и огни Эльма наблюдаются там чаще.

В декабре 1957 года подобное явление, связанное с коронным разрядом, и на нашей русской равнине — наблюдали на Плещеевом озере, под Переславлем-Залесским. Рыбаки в коллективном письме в редакцию рассказали, как это было. Солнце уже село, шел мокрый снег при почти нулевой температуре, но люди не покидали своих лунок. И вдруг, когда один из них поднял свою удочку, ее конец вспыхнул голубовато-белым огоньком. Это было так неожиданно и столь впечатляюще, что рыбак подумал: «Удочка загорелась!» — и инстинктивно «потушил» огонь другой рукой в варежке. А потом сообразил, что удочка никак не могла загореться. Тогда он попросил других рыбаков тоже поднять свои удочки, и почти на всех появились огоньки. Они исчезали, когда к удочкам подносили руку и касались их…

Редкостный случай с огнями Эльма наблюдал житель поселка Николаевка Ленинградской области М. Леганцев. «У меня в саду растет мак восточный. 28 июня 1961 года во втором часу ночи — а в Ленинградской области ночи белые — я наблюдал интересное явление. Красные цветы мака, расположенные по окружности на расстоянии 40–50 сантиметров один от другого, озарялись вспышками голубого цвета. Свет вспышки как бы перебегал от цветка к цветку. Чтобы убедиться, что это не галлюцинация, я пригласил свою жену посмотреть на странное явление. Она подтвердила, что тоже видит «вспыхивающие маки».

Состояние атмосферы в эту ночь было предгрозовым, небо покрыто облаками. В четыре часа утра загремел гром и пошел сильный дождь. На следующую ночь красные маки в то же время никакой световой вспышки не дали».

Не отсюда ли, кстати, идут старые народные сказки о заколдованных цветах, горящих в глухом лесу? Комментируя это сообщение, профессор А. Д. Заморский писал: «Упоминание о предгрозовом состоянии погоды заставляет предположить, что М. Леганцев наблюдал огни Эльма. Они представляют собой тихие электрические разряды, которые происходят при большой напряженности электрического поля в нижних слоях атмосферы. Это бывает именно перед грозой. При этом светятся различные вертикально поднятые острия: мачты, верхушки деревьев и травы, кончики пальцев поднятой руки. Для Ленинградской области огни Эльма довольно редки. Почему огни были только на маке, дать ответ трудно, не зная дополнительных условий развития явлений. Если бы в ту ночь наблюдатель присмотрелся к различным окружающим остриям, поднял бы руку, то возможно, что увидел бы огни Эльма и на других предметах. Высокое напряжение электрического поля атмосферы располагается пятнами, увеличиваясь на холмах и других возвышениях. Возможно, что клумба с маками была именно участком наиболее высокого электрического потенциала».

Американский метеоролог Хэмфри, наблюдавший огни Эльма на своем ранчо, свидетельствует: это явление природы, «превращая каждого быка в чудище с огненными рогами, производит впечатление чего-то сверхъестественного».

Заметьте: говорит человек, который по самой своей профессии не способен, казалось бы, удивляться подобным вещам, а должен принимать их без лишних эмоций, опираясь только на знания. Можно смело утверждать, что и ныне, несмотря на массовое распространение научных взглядов на мир, найдутся люди, которые, окажись они в положении Хэмфри, усмотрели бы в «огненных бычьих рогах» нечто неподвластное разуму.

«…Однажды ночью, это было весной 1941 года, мать проснулась страшно перепуганная: в глухую полночь на дворе был светло как днем. Причем заря занималась не как всегда — на востоке, а совсем в другой части хутора — на севере. Мать решила, что наступает конец света, как сказано в Евангелии. Недолго думая, она разбудила нас с братом, осенила крестом и стала торопливо рассказывать о страшном божьем суде, до которого остались, возможно, считанные минуты. Мы тоже перепугались и целую ночь не могли сомкнуть глаз. Утром хуторяне стали увязывать невиданное явление с каким-то наступающим бедствием». Это — из письма уроженца Воронежской области баптиста А. Чернова в «Комсомольскую правду». Таким вот образом он увидел очень редкое для его родных мест полярное сияние. Увидел в детстве — в том возрасте, когда человек полностью полагается на объяснение и авторитет своих близких — матери, отца, бабушки. Не удивительно, что данное явление оставило в его сознании столь яркий, незабываемый след — ведь мать говорила о «конце света»!

Вот что рассказывает один из очевидцев этого природного явления. «Февраль 1950 года. Около полуночи я находился в поезде — ехал из Москвы на одну из пригородных станций Ярославской железной дороги. Выйдя из вагона, остановился, пораженный открывшейся картиной. Вся северная сторона неба опоясывалась двумя огромными колыхающимися дугами. Одна из них — яркая светло-красная, другая — светло-зеленая. Дуги быстро и непрерывно меняли свой вид — то исчезали и появлялись, то меняли место, переливались различными красками, выбрасывали яркие дрожащие лучи».

На московском небе, как и в Воронежской области, полярные сияния возникают редко и неизменно обращают на себя внимание. В более северных широтах им не удивляются. Такова уж неистребимая особенность нашего восприятия: редкое, невиданное — значит, что-то таинственное, связанное с чем-то загадочным. Повседневное, не раз виденное — значит, обычное, не заслуживающее особых раздумий. Так бывает даже сейчас. Что же говорить о прошедших веках.