— Нет, на стене дупла ничего не должно висеть, тем более изображение человека. Подумайте сами, отчим, как же я буду читать намаз, сидя лицом к изображению человека?! Мой наставник шейх Нигман ибн Абдульрахман абу Абдульгафур сказал, что если мусульманин читает намаз, сидя лицом к рисунку или к статуэтке, то он тут же автоматически становится кяфиром-идолопоклонником! То есть на языке шариата это называется ширк. Того, кто совершил ширк, вернее поклонился человеку или к изображению, его Аллах покарает в судный день! — сказал Маторкардон.

— Да вы не слушайте этого ваххабита! У него обе ноги в одном сапоге! Он у нас размышляет односторонне и болтает о том, о чем сам толком ничего не знает!

Настоящие мусульмане не отвергают пророка Иисуса Христа! Такие, как он, однобоко подходя к проблемам касающимся религии, углубляют пропасть между мусульманами и христианами, а так же между другими конфессиями! А этот Буджуркардон опаснее, чем Моторкардон! Опасайтесь его! Он слуга самого дявола! — сказал Чотиркардон.

— Отчим, религия это — опиум для народа! Эти не мои слова. Ленин так сказал! Будьте свободным человеком безбожником и читайте книги философов, таких как Альфред Нишце, Альбер Камю, Чарльз Дарвин, Карл Маркс, Владимир Ленин и так далее! Этих религиозных фанатиков надо выгнать в шею вон из дупла! Долой мракобесие! Я ненавижу этих своих братьев религиозников! Презираю их! Не забудьте отчим, идея, которой следую я, не запрещает пить саке и не отвергает искусство. Можете, сколько влезет, спокойно есть свинину. То есть моя религия, которая называется атеизм, или «неверие», близка к Вашему образу жизни! Если Вы будете слушать их, то они скоро заставят Вас молиться, ходить в церковь по воскресеньям и в мечеть по пятницам! Кроме того, эти двое запретят Вам писать хокку а маме петь песни! Вы этого хотите?! — сказал Буджуркардон.

— Не фигггга себе! У вас что, ребята, чердак вместе с балконом, что ли, поехали?! Буджуркардон, ты бы хоть побоялся Бога! Хотя я пьющий, и ем свинину с большим аппетитом, но я считаю себя мусульманином! Какое кощунство! Приемный сын уважаемого поэта мусульманина стал безбожником! Ну сопляк, а! Ты чего, думаешь я забыл коммунистические репрессии, когда укокошили миллионов ни в чем не повинных представителей интеллигенции и прекрасных поэтов, таких, как мой учитель и кумир Осип Эмильевич Мандельштам?! А чем эти твои братья занимаются?! Один из них пропагандирует Ислам, другой — Христианство! Вы же совсем недавно пропагандировали секс и насилие в школе, и вас чуть не исключили за это из школы! Вот что я вам скажу, мои приемные сыновья! Вам еще рано заниматься религиозными делами, поняли?!.. Нет, нет… это какой-то дурной сон! Такого не бывает в реальности. Кажется, я, сам того не замечая, сплю каким-то таинственным сном, или я заболел неизлечимой болезнью, связанный с душой. Трое моих приемных сыновей друг другу словно заклятые враги! Двое верующих и один безбожник! А ведь они являются членами одной семьи и живут в одном дупле!.. Боюсь, что скоро они сожгут или просто взорвут дупло тутового дерева, где они сами живут! Боже мой!.. Нет, это абсурд! — сказал Поэт Подсудимов, и начал бить себя кулаком по голове, желая пробудиться ото сна.

— Проснись, Поэт Подсудимов, проснись немедленно!.. — говорил, он, ударяя себя кулаком по башке, словно человек, который потерял рассудок, неожиданно выиграв джек-пот в лотерее в размере пятьсот миллионов долларов США.

41 глава Героический поступок Буджуркардона

Поэт Подсудимов взял мешок и пошел ночью один в кукурузное поле, чтобы нарвать и принести в дупло кукурузных початков. Заодно успокоить в уединении свои расшатанные нервы. Дело в том, что недавно его поймали с поличным инспекторы рыбнадзора, и ему пришлось заплатить штраф за то, что он рыбачил не по сезону. Поскольку у него не было денежных средств, чтобы заплатить штраф, ему пришлось расстаться со своей любимой удочкой и с сачком, который на языке местных нелегальных охотников называется «матрап». Инспектора конфисковали его удочку с матрапом. Они заявили, что в данное время рыбы плодятся, то есть они метают икру. Как назло, птицы тоже реже стали попадать в петли, которые Поэт Подсудимов расставил повсюду на ветвях деревьев. В таком положении сидеть в дупле и писать стихи, просто невозможно. Прикиньте сами, как же поэт может на голодный желудок сосредоточиться мыслями? Тем более он не один живет в роскошном дупле тутового дерева. Жена его и приемные голодные дети все хотят есть. Требуют, как говорится «Ням — ням, буль — буль». В эти дни ему стало особенно трудно. Он не знал, как поступить со своими приемными сыновьями, ставшими один мусульманином, другой — христианином, а третий — вообще красным безбожником.

Вчера Поэт Подсудимов и Сарвигульнаргись разняли их, когда они стали драться. Драка в дупле начиналась так: Чотиркардон хотел повесить икону с изображением младенца Иисуса Христа с Девой Марией на стены дупла, но его остановил Маторкардон. Но Чотиркардон не хотел слушать его и продолжал вешать икону на стены дупла. В результате завязалась драка между родными братями.

— Господи, прости своего раба грешного! Во имя отца и сына и святага духа амийн! — крикнул Чотиркардон перекрестившись, и ударил изо всех сил кулаком в морду своего родного брата Маторкардона у которого от сильного удара с головы слетела белая тюбетейка. Тот упал на пол дупла, и тут же встал как выносливый боксер попавший в нокдаун. Потом, с криком «Аллаху акбар!» ударил Чотиркардона головой в морду и сломал ему нос.

— Вайда-а-ад, дадаси, наши сыновья убивают друг друга-а-аа! Где вы-ы-ы! Позовите милициюу-у-у! — кричала в панике бедная Сарвигульнаргис из проема дупла. А Поэт Подсудимов как раз в это время сидел в сортире без крыши, загороженный рубероидом, из-за которого торчала его голова с вздутыми от напряжения артериями на шее. Услышав пронзительный крик своей возлюбленной жены, Поэт Подсудимов быстро поднял штаны и побежал в сторону дупла, чтобы предотвратить братоубийство. Зайдя в дупло, он стал разнимать братьев, призывая их к примирению.

— Прекратите драться, придурки! А то обоих выгоню из дупла навсегда! Слышите, гады! А ну-ка, выходи на фиг оба вон из дупла! Надоели вы со своими религиями! Мы хотим жить в этом дупле мирно и спокойно! — сказал Поэт Подсудимов, сталкивая с дупла своих непослушных приемных сыновей. Наконец ему удалось вытолкнуть их из дупла, и братья продолжали теперь драться на улице.

— Отчим, не разнимайте их! Пусть они убивают друг друга! Нам не нужны ни эти мусульмане, ни эти христиане! Нам и без них хорошо! — кричал Буджуркардон.

Тут Маторкардон с Чотиркардон перестали драться и враждебным взглядом уставились на Буджуркардона.

— Ах, ты слуга дьявола, что ты сказал, а ну-ка повтори?! — сказал еще сильнее сжимая свои окровавленные кулаки Чотиркардон и набросился на Буджуркардона. Маторкардон тоже начал наносит удары лежащему Буджуркардону.

— Бей, безбожного красного кяфира! Убей шайтана! Аллаху акбар! — кричал он, пиная ногой лежащего на земле Буджуркардона, которого Чотиркардон повалил одним ударом.

— Вот получай, антихрист поганый! Это за то, что твои предшественники превратили церкви и монастыри наших предков в овощехранилища! А это за то, что они срывали колокола и расплавляли их на металлургических заводах и изготавливали из них сельскохозяйственную технику! Это за тех попов и монахов, которые гноили заживо в архипелаге Гулаг! Об этом много раз рассказывал нам со слезами на глазах наш дядя, то есть батюшка Гуддаводжитходжа! — кричал Чотиркардон, продолжая бить своего родного брата.

— По доносам коммуняги, таких, как он, энкведешники расстреливали мусульман миллионами, только за то, что они были мусульманами и читали Коран! По рассказам нашего мударриса шейха Нигамана ибн Абдульрахмана абу Абдульгафура они превращали мечети наших дедов в красные чайханы! Да чтоб ты сдох, слуга шайтана! Умри продажная шкура! — вопил Маторкардон, непрестанно нанося удары ногами по жизненно важным участкам тела Бужуркардона.