— Незаконченные дела, Уильям? — спросил Рэнд, встав в оборонительную позицию. — Ты переоцениваешь свои силы, по-видимому, пытаясь убрать не только надоедливого единокровного брата, который стоит между тобой и тем, что ты считаешь своим, но и должным образом коронованного короля. А нет, позволь мне внести поправку. Ты собираешься отделаться от новорожденного наследника и его матери, чтобы устранить всю угрозу. Иначе ты не доведешь дело до конца.

— И все еще это можно сделать, — ответил Мак-Коннелл, делая еще один выпад.

— Не потеряв при этом головы? — Рэнд отразил удар с быстрым изяществом и звоном клинков, как колокольчиков. —

Я бы сказал, что все наоборот. Взять вину за твои преступления, опять же, не входит в мои планы.

Мак-Коннелл усмехнулся, запыхавшись:

— Почему нет? Из тебя выходит такой прекрасный мальчик для порки!

При этом ехидном напоминании о прошлой боли Рэнд прыгнул вперед, чтобы оттеснить своего единокровного брата назад. Его слова были такими острыми, как его меч:

— Я вряд ли участвую в этой игре. Если Генрих не посылал воинов — или, скорее, наемников — в Брэсфорд за мадемуазель Жюльет, это значит, что их послал ты. Разумеется, ты не мог позволить себе приехать лично, но это было легко устроить. Кто еще обладает полномочиями использовать королевскую ливрею? Кто имеет доступ к таким распоряжениям, которые можно подделать для своей цели, или к наемникам, которым наплевать, как они будут зарабатывать свои деньги?

— Преимуществ у высокого положения множество, — ответил Мак-Коннелл с высокомерием, которое пронизывало каждое его слово.

— Это был ты с самого начала, околачиваясь рядом, когда родился младенец Жюльет, причиняя неприятности тем, что навел недалекую повитуху на мысль, что малышка была сожжена, принеся слух об этом во дворец, чтобы вынудить Генриха вызвать меня в Вестминстер. Ты, дьявольское отродье, даже подгонял своих людей, чтобы они достигли Брэсфорда по пятам Изабель, как раз вовремя, чтобы остановить свадьбу.

— Ты только сейчас это понял? Я думал, ты проницательнее.

— Или не так доверчив? Если бы я был таким! Бедная Жюльет. Представляю как она была напугана, обнаружив, что твои люди привезли ее совсем не в то место, которое было приготовлено королем? Ты навещал ее в ее тюрьме? Пыталась ли она сбежать, когда ты сбросил ее с лестницы, а затем перерезал горло?

— Зачем мне это было делать? Маленькая шлюха была довольно сговорчивой, можешь себе представить. — Мак-Коннелл фыркнул. — Она думала получить свободу, раз или два разделив ложе, верила, что будет освобождена, когда я устану от нее.

— Я не сомневаюсь, что ты ей пообещал это, и она ожидала, что аристократ сдержит свое слово.

— Тогда она еще глупее, я не намерен был держать слово, данное жалкой шлюхе. Но это Хэнли покончил с ней. Он был раздражен, что она отказалась услужить ему.

Это было сказано так легко. Изабель поднесла руку ко рту, чтобы сдержать крик отвращения, смешанного с тошнотворной яростью. Позади себя она слышала гневный возглас короля, затрудненное дыхание королевы и стоны няни. Над всем этим раздавались крики младенцев из их общей колыбели, неистовый скрежет, вызванный напряжением в комнате, повышенными голосами и звоном клинков.

Казалось, Рэнд не обращал внимания на все это, когда сощурил глаза, глядя на человека перед собой.

— Ты позволил Хэнли убить ее, — сказал он с суровым обвинением.

Мак-Коннелл дернул плечом:

— На тебя должна была быть возложена вина, в конце концов. Все было в порядке, послание было написано ею под мою диктовку, воины следовали за тобой на приличном расстоянии, когда ты благородно ехал спасать ее, ее смерть была в назначенный час, чтобы тебя могли застать рядом с теплым трупом. Но ты приехал раньше. Ты нашел ее до того, как мы прибыли, и, должно быть, видел, как мы подъехали.

— Таким образом ускользнул из твоей тщательно продуманной ловушки. Какое разочарование для тебя!

— Такие вещи зависят от того, куда подует ветер удачи. Однако твое бегство было временным. Дорогой Генрих подписал приказ о твоем аресте, как только я смог представить историю о смерти мадемуазель. Ты должен благодарить его, так как Тауэр может быть убежищем, как и тюрьмой. Мой следующий шаг, если бы ты был доступен, — поднять народ, чтобы они повесили тебя не раздумывая.

Слова были прерваны затрудненным дыханием Мак-Коннел-ла. Рэнд, черты которого были суровыми и волосы мокрыми от пота, отливающего золотыми и оранжевыми каплями в свете ламп, не дал ему времени восстановить дыхание, а пошел в атаку. Секущие и скользящие движения клинков были как аккомпанемент грубому грохоту их голосов. На фоне этого, как облигато, был слышен лязг и звон других поединков и нервные, раздирающие крики младенцев. Запах пота, горячего металла и масла из ламп тяжело висел в густом воздухе.

— Предприимчиво, — прокомментировал Рэнд. — Все же твой заговор провалился, как и попытка испортить огневую коробку Леона.

— Глупость Грейдона. Она должна была стать огненной смертью для Генриха, Елизаветы и наследника, которого она носила. И для тебя, к тому же, если бы Он предопределил иначе.

— С какой целью? Йоркский король на троне снова? Ты рассчитывал на Брэсфорд как награду за то, что провернул это?

— Поскольку ты был так неуступчив, что избежал смерти дважды в день свадьбы, да. На самом деле, да. Ты правда поверил, что я шел тебе на помощь на турнире? Нет, нет. Это был coup de grace[12].

— После того меня должны были выбить из седла Грейдон и Хэнли, конечно.

— Это так легко сделать в пыли и суматохе, но неуклюжие идиоты не справились с этим.

— А придворный, который хотел заманить меня на встречу на рассвете?

— Еще одно ненадежное орудие, с которым ты слишком легко справился. Но у меня тогда все еще оставалась надежда увидеть тебя повешенным за смерть бастарда французской шлюхи.

— Но младенец выжил, — сказал Рэнд, нападая на своего противника.

— Хэнли потерял ее в темноте. У тебя удача дьявола, раз ты так быстро нашел ее. Несомненно, ты позаимствовал это у своей проклятой жены. Я рассчитываю воспользоваться такой сам однажды.

— Ты собирался заполучить Изабель вместе с Брэсфорд-Хол-лом.

Мак-Коннелл проворчал:

— О да, ее я желаю получить в первую очередь.

— Неудивительно, так как она всегда будет запретным плодом для тебя, — парировал Рэнд тоном разбитого толстого стекла. — Как вдова твоего единокровного брата, она попадет в запретную категорию кровного родства.

— Кто сказал о браке? Проклятия Граций можно избежать, если я просто разделю с ней ложе. Но ты, как ее муж, должным образом повенчанный, должен умереть за то, что осмелился жениться без любви.

— Нет! — крикнула Изабель, наполовину обезумевшая от муки. — Нет, не должен! Нет никакого проклятия, никогда не было.

Мак-Коннелл грубо усмехнулся, окинув ее взглядом, прежде чем переключить внимание обратно на Рэнда.

— Она лжет ради тебя, разве это не очаровательно? Она проигнорировала мое предложение, сказанное шепотом, мою попытку переманить ее, чтобы лжесвидетельствовать ради нашей цели. Она не согласилась даже под угрозой давать ложные показания против тебя перед Королевским судом. Ты знал?

— Так это были вы, кто обращался ко мне в аббатстве, — выкрикнула она с дрожью, узнавая его. — Вы предположили слишком многое — мое желание присоединиться к вашему плану, во-первых, мое молчание, во вторых. — На мгновение ее отвлек поединок между Хэнли и королем. Он резко прекратился, так как король обезоружил виконта. Толкнув его назад, так что он споткнулся на сарациновых коврах комнаты, Генрих схватил клинок Хэнли, выпавший из его руки, за рукоять свободной рукой.

Дэвид, давая отпор Грейдону слева от него, продолжал сражаться с резким лязгом скрещивающихся мечей, от которых на пол сыпались голубые и оранжево-красные искры, и скрипом клинков, острие по острию. Грейдон пытался снова и снова взять верх над молодым человеком, как будто надеясь победить его простой мощью. Кроме того, между атаками и отражением молниеносных ответных ударов Дэвида, он обменивался хитрым взглядом с Мак-Коннеллом.