Рэнд подошел к ней, поглядывая на стены сада, с которых однажды он упал, и встретился с ней в первый раз. Сады были разные, но эта стена осталась. Он пережила отстройку Кэймлина и приход нового века.

Илэйн, сидевшая на скамейке, посмотрела на него, и ее глаза сразу расширились. Ее ладонь взметнулась к губам.

— Ранд?

Его взгляд остановился на ней, рука покоилась на рукояти меча Ламана. Формальная стойка. Почему он ее принял?

Илэйн улыбнулась:

— Это шутка? Дочка, ты где. Ты использовала Маску Зеркал, чтобы опять одурачить меня?

— Это не шутка, Илэйн, — сказал Ранд, опустившись на колени перед ней, так, что их лица были теперь на одном уровне. Он посмотрел ей прямо в глаза.

Что-то было неправильно.

— О! Но как такое возможно? — спросила она.

Это была не Илэйн… ведь так? Казалось, интонации ушли из ее голоса, манеры были неправильны. Могла ли она так измениться? Минуло сто лет.

— Илэйн? — спросил Ранд. — Что с тобой случилось?

— Случилось? О, ничего! День прекрасный, волшебный. Красиво и мирно. Как я люблю сидеть в своем саду и наслаждаться солнечным светом.

Ранд помрачнел. Этот жеманный тон, эти пустые реакции… Илэйн никогда такой не была.

— Мы должны готовиться к пиру! — провозгласила Илэйн, хлопнув в ладоши. — Я приглашу Авиенду. Это ее неделя пения, хотя, вероятно, она несет обязанности няньки. Она обычно вызывается туда.

— Обязанности няньки?

— В Руидине, — сказала Илэйн. — Все так любят поиграть с детьми, и здесь, и там. Всегда соревнуются — кто будет заботиться о детях. Но мы понимаем, что надо меняться по очереди.

Авиенда. Нянчится с детьми и поет деревьям коры. По правде, ничего дурного в этом нет. Почему ей не присоединиться ко всему этому?

Но это было тоже неправильно. Он думал, что Авиенда станет прекрасной матерью, но представить себе, чтобы она дни напролет играла с детьми других людей…

Ранд снова заглянул в глаза Илэйн, в самую глубину их. И там он увидел сгустившуюся тень. О, это была невинная тень, но все же тень… наподобие…

Наподобие тех теней, что были в глазах людей, Обращенных к Темному.

Ранд вскочил на ноги и отшатнулся.

— Что ты здесь сотворил? — закричал он в небеса. — Шайитан! Отвечай!

Илэйн подняла взгляд на него. Она не испугалась. Здесь не существовало страха.

— Шайитан? Клянусь, я помню это имя! Но это было так давно. Иногда я бываю забывчивой…

— ШАЙТАН! — взревел Ранд.

Я НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ, ПРОТИВНИК. Голос был отдаленным. ЭТО ТВОЕ ТВОРЕНИЕ.

— Вздор! — сказал Ранд. — Ты изменил ее! Ты изменил их всех!

ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО УСТРАНЕНИЕ МЕНЯ ИЗ ИХ ЖИЗНЕЙ, ОСТАВИТ ИХ НЕИЗМЕННЫМИ?

Голос гремел над Рандом. Ошеломленный, он отступил, когда Илэйн встала, очевидно, беспокоясь за него. Да, теперь он это видел — нечто в глубине ее взгляда. Она не была собой… потому что Ранд отнял у нее возможность быть собой.

— Я ОБРАЩАЮ ЛЮДЕЙ К СЕБЕ, — сказал Шайитан. — ЭТО ПРАВДА. ОНИ НЕ МОГУТ ВЫБРАТЬ ДОБРО ПОСЛЕ ТОГО, КАК Я СДЕЛАЛ ИХ МОИМИ ТАКИМ СПОСОБОМ. РАЗВЕ ЗДЕСЬ ЕСТЬ РАЗНИЦА, МОЙ ВРАГ?

— ЕСЛИ ТЫ ТАК ПОСТУПАЕШЬ, МЫ С ТОБОЙ СУТЬ ОДНО.

— Нет! — закричал Ранд, схватившись за голову и падая на колени. — Нет! Мир должен стать совершенен, когда не станет тебя!

— СОВЕРШЕНЕН. НЕИЗМЕНЕН. РАЗРУШЕН. СДЕЛАЙ ЭТО, ЕСЛИ ЖЕЛАЕШЬ, МОЙ ВРАГ. УБИВ МЕНЯ, ТЫ ДАРУЕШЬ МНЕ ПОБЕДУ.

ЧТО БЫ ТЫ НИ СДЕЛАЛ, ВЫИГРАЮ Я.

Ранд закричал, свернувшись калачиком, когда следующая атака Темного нахлынула на него. Кошмар, созданный Рандом, вырвался наружу, потоки света разлетались в стороны, как струи дыма.

Темнота вокруг него затряслась и задрожала.

ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ СПАСТИ ИХ.

Узор, светящийся и яркий, снова обернулся вокруг Ранда. Реальный узор. Правда, показывающая то, что происходит. Создавая свое видение мира без Темного, он создал нечто ужасное. Что-то жуткое. Что-то хуже, чем то, что было раньше.

Темный снова атаковал.

Мэт на время отстранился от боевых действий, и пытался устроить ашандрей на плече. Карид захотел вступить в битву, для него чем безнадежнее ситуация, тем лучше. Ну мужчина — воин, и не должен этого стыдится. Он должен танцевать и смеяться! Он желает этого. Свет, что же он делает.

Мэт присел на мертвого Троллока, это все, что он сейчас может сделать, и глотнул из бурдюка. Он чувствовал пульс боя, его ритм. Мелодия, что он сыграл, была невеселой. Демандред был умен. Он не купился на приманку Мэта у брода, где он расположил меньшую часть своих сил. Демандред послал туда Троллоков, но не перебросил туда отряды Шарцев. Если бы Демандред отказался от попыток взять штурмом Высоты удерживаемые армией Илэйн, Мэт смог бы отвести свои части с Высот и соединится с отрядами с запада и северо-востока, чтобы обойти и разбить Тень сзади. Но сейчас Демандред сконцентрировал свои войска по направлению обороны Илэйн, и Мэт остановил его на некоторое время. Но сколько это еще продлится?

Дела у Айз Седай были не ахти. Шарские направляющие по всему полю боя подавляли их действия. Удача, подумал Мэт. Вот что бы нам не помешало, всего лишь чуточку. Не подведи меня сегодня.

Это был бы достойный конец для Мэтрима Коутона. Судьба так любит насмехаться над ним. Он вдруг понял, какая великая комедия разыгралась, быть удачливым, когда удача ничего не значит, и стать неудачником, когда это действительно было необходимо.

Кровь и треклятый пепел, подумал он, убирая пустой бурдюк и ориентируясь только по свету факела, который держал Карид. Мэт не чувствовал сейчас себя счастливчаком. Такое иногда случалось. Ведь он не всегда ощущял удачу.

Ну что же, если у них нет счастливчика Мэтрима Коутона, у них по крайне мере остался, упрямец Мэтрим Коутон. Он не готов сегодня умереть. У него остались еще незаконченные дела: танцы, которые он не станцевал; песни, которые он не спел и женщины, которых он не перецеловал. По крайней мере одна женщина.

Он поднялся и присоединился к Страже Последнего Часа; группы Огир, армия Тэма, отряд Порубежников — всех он вывел сюда. Бой продолжался, битва кипела, войска смогли даже оттеснить Шарцев на пару сотен шагов. Но Демандред заметил, что происходит, и начал перебрасывать Троллоков с берега реки, вверх по склону, чтобы они присоединились к трёклятой битве в том месте. Они с трудом карабкались наверх, но Демандред понял, что этим увеличит давление на силы Мэта.

Эти Троллоки былы реальной опасностью. Их было и так достаточно на реке, чтобы окружить Илэйн и пробить себе путь к Вершине. Если хоть одна армия Мэта отступит, они прорвутся.

Ну что ж пора бросать кости, Мэт отдал приказы. Уже больше ничего нельзя было сделать, осталась лишь битва, кровь и надежда.

Брызги света, словно жидкий огонь, озарили западную сторону Высот. Куски расплавленного камня взметнулись в воздух. Сперва, Мэт подумал, что Демандред решил наконец пойти в атаку на этом направление, но у Отрекшегося еще не угасла решимость уничтожить Андорцев.

Еще одна вспышка света. Именно в том месте где сражались Айз Седай. Повсюду была тьма и дым, Мэт понял, что он увидел Шарцев отступающих через Высоты по прямой на восток. Мэт улыбнулся.

— Взгляни, — сказал он, хлопнув по плечу Карида, добиваясь внимания.

— Что это?

— Я не знаю, — ответил Мэт. — Место, где только что располагались Шарцы, в огне, и я чувствую, что мне это нравится. Нужно продолжать бой! — Он повел Карида и остальных в новую атаку против Шарских солдат.

Олвер шел, сгорбившись под узелком со стрелами, привязанным к его спине. Он настаивал на том, чтобы они имели свой реальный вес. Что будет, если один из приспешников Тени проверит его вещи и обнаружит, что середина его узелка набита легкой одежкой?

Сеталль и Фэйли не должны были смотреть на него так, будто он сломается в любой момент. Узелок был не таким уж тяжелым. Хотя, конечно, это не остановит его от выпрашивания сочувствия от Сеталль, когда они вернутся. Он должен был практиковаться в подобным вещах, иначе он в конечном итоге станет таким безнадежным, как Мэт.