– Может быть, может быть, – тихо проговорил Птуха.

– Об этом я и буду писать Виктору. И газету ему пошлю… Однако мы, кажется, одни на аэродроме остались. Вставай, мичман, поехали в Москву.

Что мне горько, – поднимаясь с ровика, сказал мичман, – очень мне горько, что не осталось у нас ничего на память о Ново-Китеже.

– Осталось! – Генерал протянул Птухе на ладони половину большого медного пятака. – Вот! Истома мне на память дал…