Однажды, когда Александра Никифоровна собралась уходить от отца Парфения, у которого она была на обычной беседе, старец ей сказал:

— Если кто-нибудь будет звать тебя в Почаев, то поезжай туда, приходи тогда ко мне, я тебя благословлю.

Александра Никифоровна удивилась словам отца Парфения; только что недавно она говорила ему, что была там и рассказывала ему о своих впечатлениях. Думая, что старец забыл об этом, она возразила ему:

— Но ведь я уже была там.

— Все равно, поезжай, — ответил отец Парфений.

Странными показались ей слова старца. В большом смятении ушла она от него. Долго бродила по лавре и все старалась понять смысл этих загадочных слов.

— Зачем он это сказал? — спрашивала она себя и не находила ответа.

Хотелось ей уехать домой к Федору Кузьмичу — там все так ясно, спокойно и радостно, — и не могла: боялась ослушаться старца.

Не спала всю ночь и думала о том же.

Наутро встала с тяжелой головой, с какой-то тоской в душе и пошла к обедне, стала подальше от людей, в самый темный угол церкви перед образом Богородицы, упала на колени и долго неустанно молилась. Слезы текли у нее из глаз, но она не обращала на них внимания. Не заметила, как кончилась обедня и разошелся народ, и только наступившая внезапно тишина заставила ее прийти в себя. Она поспешно встала и оглянулась кругом. Гасили свечи, молящихся в церкви почти уже никого не было. Тогда недалеко от себя она заметила какого-то военного, который внимательно смотрел на нее. Александра Никифоровна встала с колен и заторопилась уходить, офицер последовал за ней. Когда они вышли из храма, офицер неожиданно спросил ее:

— О чем вы так горько плакали?

Смутилась Александра Никифоровна. Но офицер спросил так просто, и в голосе его было так много участия и теплоты, что она искренно ответила ему:

— He знаю, куда идти… Хочется вернуться домой, а старец Парфений советует отправиться в Почаев.

— А куда же вы хотите домой вернуться?

— В Сибирь, на Красную речку.

И она рассказала ему, что там в Сибири ждет ее старец Федор Кузьмич, великий подвижник.

Долго они шли и разговаривали, пока Александра Никифоровна не рассказала своему неожиданному знакомцу всю свою жизнь.

С глубоким вниманием прослушал офицер ее рассказ. Когда она кончила, он сказал:

— Старца Парфения нужно послушать. Поезжайте в Почаев. Поедемте кстати имеете, я туда же еду, а теперь я вам предложу отправиться ко мне чай пить.

Смутило Александру Никифоровну предложение офицера — боялась она идти к незнакомому человеку, а с другой стороны, так тоскливо было оставаться одной, и она нерешительно спросила его:

— А вы семейный?

— О, да, у меня большое семейство, — ответил офицер. И, заметив ее замешательство, прибавил:

— Вы не бойтесь, у меня останавливаются разные странницы, меня все здесь знают — я майор Федоров.

Девушка успокоилась и пошла за ним.

Пришли они в большой деревянный дом, наполненный народом: здесь были и мужчины, и женщины.

— Вот мое семейство, — сказал майор Федоров, указывая на своих жильцов.

И Александра Никифоровна увидела, что все жильцы такие же, как она богомольцы-странники. Скоро она познакомилась со всеми и стала в этой родной ей среде своим человеком.

Майор Федоров провел Александру Никифоровну на другую половину дома, которую он занимал сам, и велел накормить ее.

Здесь Александра Никифоровна прожила два дня. Каждый день по нескольку раз виделась она с майором Федоровым, подолгу иногда они сидели и разговаривали. Нравилась ей его доброта, с которою он относился к людям, сердечность и внимание, которые он проявлял по отношению к ней. Какое-то теплое хорошее чувство зашевелилось в ней к нему. Ложась спать, иногда она долго думала о нем, вспоминая различные фразы, слова из их разговора:

— Вот если бы за такого выйти замуж, — мечтала она засыпая, — так и старец бы, наверное, благословил.

На третий день майор Федоров сказал ей, что собирается ехать в Почаев, и спросил ее, не хочет ли она ехать с ним вместе.

Александра Никифоровна обрадовалась предложению.

— Я бы с удовольствием поехала, — ответила она, — да у меня нет паспорта. Старому срок вышел, а новый из дому не присылают; братья хотят, чтобы я вернулась, и нарочно задерживают.

— Это пустяки, — ответил майор, — я ваш паспорт. Со мною можете быть вполне спокойны, вас никто не обидит. Если для вас служит препятствием только это, то поедемте.

Александра Никифоровна поехала. Когда подъезжали к Почаеву, то девушка с тревогой спросила своего спутника:

— Где же я остановлюсь? У меня там никого нет знакомых.

— Не беспокойтесь, — ответил ее спутник. — Я вас направлю к двум очень добрым и богобоязненным старушкам, моим хорошим знакомым. У них вы прекрасно устроитесь.

Александра Никифоровна очень скоро разыскала старушек. Когда они узнали, кто ее послал к ним, то приняли очень радушно. Накормили и напоили ее и вообще выказывали всякое внимание.

Много говорили хорошего про майора Федорова.

— Богобоязненный человек, — говорили они, — много добра делает людям.

Приятно почему-то было ей слышать эти похвалы, и сама она стала рассказывать старушкам то хорошее, что знала о нем.

Долго разговаривали они в этот вечер, и сладким спокойным сном заснула Александра Никифоровна.

Утром только что возвратились от обедни и стали чай пить, вдруг приходит какой-то монах и просит пожаловать Александру Никифоровну к преосвященному Исидору.

Странным показалось Александре Никифоровне это приглашение: никогда преосвященный не видал ее и не мог даже знать о ее существовании. Да и она никогда Исидора не видала. Не поверила она монаху.

— Зачем я к нему пойду? — сказала она, — преосвященный меня не знает. Не обман ли какой-нибудь?

Монах ушел, а старушки стали раздумывать, чтобы могло значить это странное приглашение. Обмана не могло быть, ибо монаха они знали, — это был, действительно, послушник Исидора.

Через несколько минут монах опять пришел и сказал, что преосвященный еще раз просит Александру Никифоровну к себе по важному делу.

Делать нечего, надо было идти.

— Только вы меня проводите, — сказала она старушкам, — а то я боюсь.

Старушки проводили ее до преосвященного.

Исидор принял Александру Никифоровну очень радушно. Усадил около себя, велел подать кофе. Скоро завязалась оживленная беседа.

— Я много об вас слышал, — сказал ей преосвященный, — от кого, говорить не буду, и мне было интересно поговорить с вами. Расскажите мне, как у вас живут в Сибири, как вы путешествовали.

Александра Никифоровна вновь рассказала то, что уже рассказывала много раз. Подробно остановилась на жизни старца Федора Кузьмича и горячо и много говорила о нем.

— Смотрю я на вас и удивляюсь, как это вы в ваши годы решаетесь так путешествовать? — в раздумье сказал Исидор.

Не поспела Александра Никифоровна ответить, как Исидор встал, прошелся несколько раз по комнате, потом подошел к ней и сказал:

— Я вас пригласил сюда по одному делу. Не удивляйтесь тому, что я вам скажу. Вы вот блуждаете по свету одна-одиношенька, и страшно вам, наверно, иногда становится. Мой вам совет: выходите замуж, а я вам отыщу жениха хорошего.

Слова преосвященного были так неожиданны, что Александра Никифоровна смешалась и не знала, что ответить.

— Я знаю, что вы мне скажете, — продолжал Исидор. — Вы скажете, что дали обет служить Богу. Но ведь этот обет нисколько не препятствует замужеству. Выйдете вы замуж за человека достойного, все помыслы которого так же, как и ваши, направлены к Богу, и вы вместе будете служить одному делу.

Видя ее нерешительность, он спросил ее:

— Ну разве старец Федор Кузьмич, которого вы так почитаете, запретил вам выходить замуж?

— Нет, — еще больше волнуясь, ответила Александра Никифоровна. — Он мне сказал, что я выйду замуж за военного.

— Вот-вот, — обрадовался преосвященный. — старец — великий прозорливец, он. наверное, и думал о том человеке, которого я имею в виду! Вы догадываетесь, конечно, о ком я говорю, — опять более спокойно заговорил Исидор. — Майор Федоров — человек в высшей степени достойный, богобоязненный. Вы ему сразу понравились, и он вас полюбил. Да и вы к нему, кажется, относитесь хорошо. Он просит вашей руки.