Я подбегаю к ней и падаю на колени, беру ее лицо в ладони. Она не двигается. Еле дышит.

Кожа у нее холодная, так что я сжимаю ее в своих объятиях, и пусть искры бегут между нами.

- Пожалуйста, Одри. Вернись ко мне.

Я прижимаю ее к своей груди. Целую раны на лбу. Порезы и ссадины на щеках. Провожу губами вдоль сильных, красных царапин на ее челюсти. Я восполню каждую боль, каждую рану, которую она получила, защищая меня.

Мои руки, гладят ее руки, стараясь вызвать трение.

Она все еще так холодна.

Настоящий поцелуй может расшевелить ее.

Черт… это заманчиво. Ее губы так рядом. Меня тянет к ним.

Но… называйте меня старомодным, но я вроде хочу, чтобы она была в сознании для нашего первого поцелуя.

Я целую ее снова в лоб.

- Пожалуйста, вернись ко мне, - шепчу я. - Я люблю тебя.

Ничего не происходит в течение нескольких секунд, и я начинаю всхлипывать. Затем ее глаза вздрагивают.

Она стонет.

- Где болит? Что тебе нужно?

Она крутится на моих коленях, выгибает спину, как будто ей больно, и снова стонет. Скорее даже охает.

- Что я могу сделать? - спрашиваю я.

Она возвращается ко мне, и ее глаза фокусируются на моих.

Она морщится.

- Я думала, что никогда не увижу тебя снова.

Я прижимаю ее к себе.

- Мы в безопасности.

Я качаю ее на руках, чувствуя, что моя надежда растет, когда тепло возвращается к ее коже.

- Что с Буреносцами? - спрашивает она.

Я глотаю желчь, когда мой разум воспроизводит воспоминание о изувеченном, безжизненном теле Буреносца-блондина.

- Я позаботился об одном.

Она резко отодвигается от меня, вздрагивая, как будто она только что стала матерью всех главных порывов.

- Где другой?

- Я не знаю. Я не видел его с тех пор, как я освободился. Я думаю, что он давно уже ушел.

- Подумай еще раз, - низкий, злобный голос рычит позади нас.

Мое сердце чуть ли не взрывается, когда я поворачиваюсь к одетой в серую униформу фигуре. У него темные волосы, светлые глаза и квадратная челюсть, его подбородок можно было бы использовать в качестве линейки.

Он ухмыляется.

- Думал, что я буду сидеть, сложа руки и смотреть, что может сделать последний Западный ветер, в случае, если ты будешь молчать как другие, когда мы будем допрашивать тебя. И я должен сказать, что твоя маленькая игрушка впечатляет.

Он указывает на шип ветра, который упал на расстоянии в несколько футов от меня. Он не взорвался как другие. Он должно быть слишком сильный.

- Давай, - я приказываю Западному ветру, и он мчится к моей руке. Прохладное… управляемое голосом оружие. Неудивительно, что Райден хочет получить силу четырех.

Но он этого не получит.

Я направляю шип в голову Буреносца.

- Отпусти его, сынок, и я сделаю это намного легче для тебя, - говорит он мне.

- Или… - говорю я, когда встаю. Одри пытается встать, но ее ноги разъезжаются. Я встаю перед ней, защищая ее. - А как насчет того, ты сейчас уйдешь, и я не сделаю тебе больно этим?

Я держу край шипа, поэтому он может видеть, как он блестит вдоль края, как настоящий меч.

- Это забавно - наблюдать, как ты играешь в солдата. Но ты забываешь, что я знаю твой вид. Я был с Райденом на всех допросах Западных ветров. Насилие не в твоей крови, мальчик.

- Твой напарник мог бы не согласиться. И он бы не согласился, если бы ни был мертв. - Мои голос вздрагивает на слове, и в глазах тускнеет, но я борюсь за контроль.

Буреносец колеблется. Потом он качает головой.

- Если это правда, должно быть, это был несчастный случай. Ты думаешь, что у тебя есть силы, чтобы нанести мне удар? Разлив мою кровь по всей земле?

Мои руки дрожат.

Он усмехается. - Типичный Западный ветер. Так что давай, переставай делать вид, что есть хоть малейший шанс, что ты не станешь играть с этой игрушкой.

- Это не игрушка, - кричу я, и мой разум мутнеет. Черт, то, как он говорит о допросах, свидетелем которых он стал, отбирает мои слова.

- Вейн, дай мне оружие, - требует Одри. Она может лишь держать его за рукоятку, но я знаю, что он значит для нее…

- Как мило, твоя маленькая подружка тоже хочет поиграть. И я уверен, что она могла бы гораздо лучше угрожать, не будучи наполовину мертвой, прямо сейчас. - Он подмигивает Одри. - Не волнуйся, мы разберемся с тобой до конца дня.

Приглушенный вой вырывается из меня.

- О, он не любит, когда я трогаю его подругу. - Буревестник перемещается на шаг ближе, и я вижу свою цель. Прямо в сердце. Надеясь, что оно у него есть.

Он закатывает глаза.

Затем он бормочет слова, которые я не могу разобрать, и выхватывает оружие. Пойманные мной Северные ветры, сворачиваются вокруг меня как лассо. Я разрезаю их лезвием, и оно распутывается.

Он мрачнеет.

- Как я сказал, твоя игрушка достаточно впечатляющая. Отдай его, подойди спокойно и позволь своей подружке жить.

- Даже не думай об этом, Вейн! - кричит Одри.

Я не обращаю на нее внимание.

- Как я узнаю, что ты не убьешь ее после того, как я сдамся?

- Я думаю, что ты просто должен мне поверить.

- Тогда я думаю, что ты идиот.

Он рычит. Затем молниеносно он выхватывает ветрорез из-за пояса и запускает его в Одри. Я хлестаю его потоком. Его меч взрывается и рассыпается на множество осколков.

- Я могу сделать это весь день, - предупреждаю я его, меняя положение шипа в руках.

Его глаза сужаются.

- Отлично. Я даю тебе свое слово.

- Не достаточно. Если ты хочешь сделку, ты позволишь мне увести ее отсюда с помощью ветра, а потом я вернусь.

- Нет, - кричит Одри. Она неловко шатается, пытаясь встать. Пытаяся остановить меня.

Я отстраняюсь от нее. Ближе к Буреносцу, осторожно держу шип, целясь в него.

- Неужели ты думаешь меня запугать? - спрашивает он. - Ты забываешь, я наблюдал, как твой вид позволял нам мучить ваших жен… детей… и не делал абсолютно ничего, чтобы остановить нас. Ты робкий слабак по своей природе. Ничего не меняется.

Он поддевает меня. Чтобы я доказал, что он не прав… зная, что я не буду этого делать. Для него все это игра. И мне надоело играть.

Я поднимаю шип, целясь ему между глаз.

- Пусть. Одри. Уйдет.

Мои руки трясутся. Мой голос дрожит. Но я имею это в виду.

- Я покончу с этим! - вопит он.

Его тело размывает, его следующие слова - загадка для меня, но я знаю, то чтобы он ни делал, он собирается убить Одри. Сломать меня, чтобы мне не за что было бороться.

Я слежу за своим размахом руки назад, почти как будто она прикреплена к чему-то другому. Легче думать об этом в таком ключе.

Это кто-то другой направляет оружие ему в сердце. Кто-то другой позволяет ему лететь точно в нужный момент. Кто-то другой делает из него отвратительное повидло из плоти и крови.

Кто-то другой.

Но я тот, кто кричит. Я тот, кто падает дрожа. Я тот, кто не может найти вопрос… тот, на который я не хочу знать ответ, но все равно спрошу.

Что я наделал?

Глава 54

Одри

Я кричу, продираясь к Вейну. Так быстро все случилось, я не могу сказать, кто первый упал, или почему.

Он не мертв. Он не может быть мертв. Пожалуйста. Будь. Жив.

Затем мои руки сжимают его, и он все еще теплый. Он свернулся калачиком на боку, дрожа. Но он все еще жив.

Слезы заполняют мои глаза, когда я осматриваю его лицо, его грудь - везде - на предмет крови, раны. Он цел. Никаких повреждений.

Затем я вижу Буреносца.

Шип ветра торчит из его груди зазубренным углом. Толстый, густой поток крови течет рекой, пока части раны разрушаются и утекают на ветру. Его глаза стекленеют. Его губы искривило рычание. Жестокий даже при смерти.

Мой желудок тяжелеет.

Вейн стонет.

Затем меня осеняет. Вейн сделал это.

Западный ветер сделал это.

Я притягиваю его ближе, шепча - Шшшшшш, - пытаясь его успокоить.