Глава 7 Рембрандт

Что подарить Дарине на день рождения, Рэм и Дали так и не придумали. Потому просто купили по дороге торт, фрукты и огромный букет роз. Ведь главный подарок — собственный мир — именинница уже получила.

..Дверь им не открыли. Минут пять гости беспрерывно трезвонили, затем вслушивались, стараясь уловить хоть какой-то звук внутри квартиры. Ноль. Абсолютная тишина и неопределенность. И на телефон Дарина не отвечала. Ни на домашний, ни на мобильный. Хуже всего, что середина буднего дня стояла. «Спальный» район, весь народ на работе, ни одного соседа не найдешь.

В конце концов они сдались. Развернулись, пошли вниз. В самых дверях подъезда столкнулись с мамой девушки.

Рэм сразу же понял, что произошло. По неверной походке женщины, по опустившимся плечам, красным от слез глазам. По черной косыночке на голове. И Дали поняла. Но верить в это не хотелось.

— Здравствуйте!

— Здравствуйте… — Женщина помолчала. Ждала, что спросят? А они не решались, тоже ждали. — Нет больше моей Данички. Отмучилась.

Рембрандт почувствовал, как опустело внутри. Вот и все. Вот и закончилось. Было и нет больше. Ни Ларины, ни ее мира.

Женщина неожиданно взяла его ладонь, пожала тихонько.

— Спасибо вам.

Рэм растерялся.

— За что?

— За игру. Я сначала не понимала, сердилась. Даже прогнать вас хотела, уж простите. Думала, глупости это. А вы помогли Даничке. По-настоящему помогли, правда. Лейкоз ведь болезнь страшная. Особенно в последние дни, когда лекарства уже не помогают. А Даня тихо умерла, спокойно. Будто заснула. Утром еще поиграть захотела, пока я пирог праздничный ставила. С кровати она уже два дня подняться не могла. Так что я ей шлем надела, перчатки. Потом вожусь на кухне и слышу — тишина в ее спальне. Она ведь, когда играет, смеется всегда, разговаривает. А сегодня — тишина. Захожу…

Женщина замолчала. Полезла в сумочку за носовым; платочком. Вытерла набежавшие на глаза слезы. Продолжила:

— Когда шлем с нее сняла, она улыбалась. Значит, не страшно ей в последнюю минуту было. Спасибо вам за это. — Опять вытерла слезы. — Приходите завтра на похороны. Обязательно. На одиннадцать нам назначено.

Всю дорогу до дома они не проронили ни слова. Сидели в машине, будто замороженные. Но дома Дали прорвало. Наклонилась, чтобы стащить туфли, и вдруг всхлипнула сдавленно. Так и не сумев разуться, бросилась в спальню. Рухнула на кровать, головой в подушку. И заревела. Страшно, во весь голос. Заорала сквозь слезы:

— Сука! Сволочь! Какая я сволочь! Мерзкая, ревнивая дрянь! Что же я наделала!

Рембрандт растерялся на мгновение. Поспешил следом за женой. Попытался обнять, но та вырвалась. Заколотила кулаками в подушку.

— Это из-за меня! Это я убила ее! Я! Я! Я! Я во всем виновата!

— Ли, что ты такое говоришь? Даня умирала, мы все это знали…

— Ничего вы не знали! Я уничтожила ее мечту. Растоптала, изгадила! Она поделилась со мной тайной… А я… Извращенка.

Рэм слушал, не в силах уловить смысл в словах жены. Да какой тут может быть смысл? Просто истерика.

Он осторожно гладил всклокоченные огненно-рыжие волосы. Приговаривал:

— Ли, успокойся. Успокойся и расскажи все толком.

Наконец Дали позволила себя поднять.

— Ночью я выпустила Лунного Зверя. Видимо, она встретила его. Подошла, и…

— Какого еще Лунного Зверя?

Дали пристально посмотрела ему в глаза. Будто хотела увидеть что-то очень важное для себя. И рассказала…

Какое-то время Рембрандт сидел молча. Пытался переварить услышанное. Свыкнуться с тем, что ТАКОЕ кто-то мог сделать. Вообще захотеть сделать. Тем более, не кто-то абстрактный, а женщина, с которой был близок три года, которую считал своим другом. Которую любил, наверное.

Он даже отодвинулся непроизвольно. Дали заметила. Поняла. Вновь всхлипнула.

— Рэм, это нужно уничтожить. Об этом никто не должен знать.

— Разумеется, — кивнул отрешенно. — Модуль лежит у тебя локально или в хранилище?

— В хранилище мы ничего не выкладывали. А у меня только исходники самого Зверя. Скомпилированные библиотеки — все, что касается тайного острова, — есть только на машине Дарины. Но она же выключена! Как туда добраться?

— Завтра пойдем на похороны. Ты попросишь у ее мамы разрешения и все удалишь.

— Я не могу идти туда! — взвилась Ли… — Неужели ты не понимаешь?! Я чудовище, но не до такой же степени! Сидеть на похоронах той, кого убила.

Рембрандт горько скривился.

— Успокойся. В смерти Дарины повинна лейкемия, а не ты. И мечту ее испоганить ты не успела… Во всяком «случае, Даня об этом не узнала. Мама ведь сказала — она улыбалась. Следовательно, не успела встретить твой «подарок». Нет, Ли, ты убила не Дарину. Ты убила себя, Как Мастера. Как человека.