Девушка догнала его в длинном, еле освещенном коридоре с длинной ковровой дорожкой. Сплетя свои красивые руки с руками молодого человека, она прижалась к его спине пышной грудью. И прямо здесь, в коридоре, он сбросил с проститутки башмачки на каблучках и сразу же попытался овладеть ею. Руки его, сильные, грубоватые и требовательные, скользили по всем закоулкам тела Молли, проникли в самое горячее и сладостное местечко и…

- О-у! - изумленно воскликнула Молли. - О-у! Берни! Берни Дуглас! Что такое?

Мужчина с трудом приходил в себя. Он опозорился! Опозорился перед Молли. Первый раз в жизни опозорился перед проституткой!

- Не знаю, Молли, прости. Возможно, я переутомился… Мы сейчас повторим! Потерпи немного, детка.

Берни разрядился прямо на крохотную юбочку Молли. Девица недовольно отпрянула. Открыв кран умывальника, она принялась полоскать руки и тщательно замывать свою коротенькую шелковую юбочку с блестками.

- При чем тут повтор, Берни Дуглас? Ты испачкал мне юбку.

- Прекрати причитать, Молли! Заткнись! - Берни несдержанно рявкнул. Завтра эта болтливая девица раззвонит о его конфузе по всему публичному дому! Он достал бумажник и рассчитался с проституткой по двойной таксе. Не имея желания спускаться в салун, он с грохотом поднял оконную раму, вылез на лестницу, опоясывающую верхний этаж, и уже отсюда попрощался с разочарованной девицей: - До завтра, Молли!

В городке Райфл у Оливии и ее бабушки имелось кое-какое хозяйство, которое девушке хотелось сохранить в неприкосновенности. Миссис Гибсон была и помощницей, и кухаркой, и экономкой у местного доктора-холостяка, единственного лекаря на много сотен миль. За помощью к нему обращалась вся округа, даже здоровяки, подобные Берни Дугласу.

Когда врач находился в отъезде, профилактическую помощь пострадавшим оказывала миссис Гибсон, и постепенно местные холостяки стали относиться к ней, словно к старшей сестре или матушке, откровенно делясь своими тайнами и сердечными секретами. С самого начала все сложилось так, что миссис Гибсон и в Райфле продолжала скрывать настоящий пол своей единственной внучки. Скорее всего, ее смущало довольно близкое расположение публичного дома и открытость интимной жизни неженатых мустангеров и ковбоев.

Больше всего миссис Абигейл сблизилась с Бернардом Дугласом, поскольку, по ее мнению, он был человеком чистоплотным и, похоже, исключительно редко посещал увеселительное заведение. Молодой человек обычно поселялся на несколько недель в одной из двух меблированных комнат миссис Гибсон. Пожилая женщина содержала в своем домике нечто вроде пансиона для холостяков, и доктор, весьма довольный тем, как она ведет хозяйство, разрешал приводить на завтрак особо доверенных клиентов в столовую при большом доме.

Берни выбрал Райфл отправной точкой для поездки в каньоны реки Гранд-Ривер, где было возможно загонять табуны диких мустангов. После продажи уполномоченным из армии заклейменных, прирученных лошадей Дуглас клал деньги в банк и затем отдыхал, попутно закупая провиант, чтобы вскоре снова отправиться в горы, подобрав в компанию подобных себе смелых, сильных и отважных парней.

После смерти бабушки Оливии больше всего хотелось остаться под крышей маленького садового домика и по-прежнему вести хозяйство доктора. Но бабушка, заранее почувствовавшая приближение кончины, сочла это неприличным. Вот если бы доктор был женатым человеком, тогда совсем другое дело. Миссис Гибсон боялась, что Оливия, оставшись без попечения взрослой женщины, не выдержит и собьется с правильного пути в городе, переполненном холостяками-переселенцами, ковбоями и отважными мустангерами. Кроме того, неподалеку от Райфла стояли регулярные части американской армии, и солдаты были озабочены поисками временных подружек.

А еще миссис Гибсон, как видно, читала мысли внучки о Берни Дугласе. Оливия словно вынашивала месть для всех холостых мужчин за невнимание к ней. И эта подспудная незаслуженная ревность более всего распространялась на Берни. Но даже этому, своему самому доверенному лицу миссис Гибсон не захотела раскрыть, что ее так называемый внук на деле - юная девушка! И она не придумала ничего лучше, чем перед смертью взять с Берни обещание, что тот позаботится об осиротевшем юноше.

Дуглас согласился с большой неохотой стать опекуном незрелого юнца, и миссис Гибсон вручила в придачу к внучке большую резную шкатулку, наказав открыть ее только тогда, когда Берни найдет подходящее место для постоянного жилья. Или же когда по достижении совершеннолетия Олив надумает обзавестись семьей.

Оливия не собиралась после смерти бабушки продавать или убивать корову и куриное семейство. Бернард Дуглас метал громы и молнии.

- Из-за твоей рогатой дохлятины мы будем тащиться до ранчо целых семь дней!

- Корова не дохлая! Ей всего шесть лет! Через три месяца она отелится четвертым теленком! У нас будет много молока. Ведь ты и сам, мистер Дуглас, любишь омлет и свежее сливочное масло. А если появится бычок, то мы подрастим его для мяса!

- В горах предостаточно оленей и коз. Мы будем охотиться, черт побери! И как-нибудь обойдемся без масла… Время уходит, понимаешь?

Так они проспорили два дня. На третий день Дугласу надоело уговаривать строптивца, и он решил, что, пожалуй, придется уступить. Махнув с досады рукой, он отправился в салун.

Когда Оливия уже совсем было отчаялась убедить упрямца Берни Дугласа в своей правоте, в усадьбе словно специально ей на выручку появился индеец Рональд Уолкотт. Это был племянник отца, ее двоюродный брат. Он явился, услышав о том, что мистер Бернард Дуглас набирает команду смелых парней для охоты на диких мустангов. Оливия кинулась ему на шею:

- Рони, дорогой! А отец? Неужели он не знает, что бабушка умерла?

- Наши родные в деревне искренне сожалеют о смерти миссис Абигейл Гибсон. Но твой отец сейчас не может приехать. Он прислал меня присмотреть за тобой, сестренка. Пока что мы должны скрывать наше родство. Мистер Фрэнк Смитт строит для тебя ранчо неподалеку от Вернала, в штате Юта. Он купил замечательное место на берегу Гранд-Ривер.

- О, Боже! - Оливия снова залилась слезами. - Мы будем жить так близко. Возможно, в двух днях конного пути. Я не выдержу издевательств этого ублюдка и сбегу к отцу! Ты знаешь, этот Дуглас тоже присмотрел ранчо. Заброшенное ранчо в долине на слиянии Гранд-Ривер и Ямпы! - девушка возбужденно зашагала по комнате.

- А вот этого не нужно делать, малышка! Пока что я буду вести себя так, словно тоже не знаю о том, что ты девушка. А сейчас отправлюсь в бар, чтобы представиться мистеру Дугласу. И не злись. Твой отец, мой дядя Фрэнк, узнал через своих людей, что Берни Дуглас очень порядочный и благородный джентльмен.

- От его благородства я плачу и проклинаю каждый день своей жизни! - Оливия обиженно засопела.

- Похоже, что ты влюбилась, девочка. И влюбилась в достойного человека! - Рони ласково погладил Оливию по кудрявой голове и мягко поцеловал в лоб.

- Что ты городишь, Рони!? Я ненавижу его! Ненавижу! Особенно, когда он уходит к этим падшим женщинам или пытается уговорить, чтобы я согласилась уничтожить бабушкино хозяйство! Я готова выцарапать ему глаза! Зубами впиться в горло до крови!

- Остановись, Олив! Если будешь так ревновать - сожжешь свое сердце… Помолчи, сестренка. Миссис Абигейл Гибсон была мудрой женщиной! Скорее всего, она давно поняла, что ты влюблена в мистера Дугласа. И твое счастье, что у него нет постоянной подруги или жены.

Рональд Уолкотт, тихо прикрыв за собой дверь, отправился в салун.

- И ты туда же! - Олив дождалась, когда за Рони закрылась дверь и швырнула ему вслед горшок с геранью. Горшок раскололся на мелкие кусочки. Земля рассыпалась по полу, а стебель с распустившимися ярко-красными цветами сломался. Рони осторожно приоткрыл дверь и подтвердил строгим голосом:

- Ну, вот! Я оказался прав. Ты его ревнуешь. Смири свое сердце, Олив, ведь в тебе течет кровь гордого индейского племени!