В общем, ущерб невелик, боеспособность флота не снизилась. И все же, удар был унизителен. Кроме того, Матис Грант не был уверен, что ивирцы не попытаются снова. Возможно, сегодня уничтожены не все их торпедные катера, и в следующий раз они будут действовать более продуманно.

Магистр Восточного Флота сжал кулаки и повернулся к капитану Тариосу.

- Пожалуй, мы слишком надолго застряли у Кехребара, Нарвин. Завтра же мы начнем высадку войск на остров. Пора раздавить это змеиное гнездо.

Инчи. 84 Весны.

Кеалах иль-Суми зло оскалился и жестом велел гонцу убраться с глаз подальше. Солдат верно уловил настроение генерала Блистательной Гварди и моментально исчез. Иль-Суми развернулся к Тегейни.

- Наконец-то они явились, - гвардеец не удержался от ругательства. - Я уже начал бояться, что эти имперские скоты вовсе не появятся на горизонте.

Тегейни кивнул с мрачным видом и ничего не сказал. Иль-Суми положил ладонь на эфес сабли у пояса. Рукоять лежала в руке как влитая - оружие было выковано больше ста лет назад одним из лучших оружейников в Лакрейне, освящено в главном столичном храме самим Первосвященников и подарено прапрадеду Кеалаха султаном Мезримом II. С тех пор оно передавалось в роду иль-Суми по наследству, от отца к старшему сыну. Привычное ощущение удобной рукояти в ладони помогло генералу успокоиться, гнев начал утихать, и Кеалах иль-Суми даже почувствовал что-то вроде облегчения. По крайней мере, ксаль-риумцы и их фиаррийские прихвостни здесь, а значит, можно сразиться в честном бою. Как они покажут себя, столкнувшись с лучшими воинами гвардии султана? Биться лицом к лицу - совсем не то, что бомбить с небес!

Проклятые аэропланы. Из всего нового, что породила нынешняя нечестивая эпоха, это самое гнусное творение язычников с континента. Всевластный не дал человеку крыльев, и так должно было оставаться, но, увы... Ксаль-риумские отродья придерживались иного мнения и пользовались своей авиацией эффективно. Слишком эффективно: последние дни, с тех пор, как они сожгли аэродром, самолеты с имперскими опознавательными знаками то и дело появлялись над островом, сбрасывая бомбы всюду, где обнаруживали ивирских солдат или боевые позиции. Потери в людях были не так уж велики, но еще до появления вражеского флота выбита почти половина батарей береговой обороны, разрушены военные склады, арсеналы, сгорела часть казарм. Постоянные налеты оказали сильное влияние на солдат. Ополченцы, призванные из числа местного населения, тряслись крупной дрожью, едва заслышав в небе гул моторов, а некоторые уже разбегались в надежде отсидеться по домам. Иль-Суми приказал казнить дезертиров там же, где поймают, равно как и тех, кто давал им укрытие, но это не слишком помогло. Солдаты гарнизона, подчиненного Тегейни, были немногим лучше. Иль-Суми видел, как они то и дело таращатся в небеса, высматривая вражеские аэропланы, и поминутно соединяют кончики пальцев вместе жестом, призванным отвести беду.

Среди Блистательных никого не убило, только несколько человек ранило или контузило. Кеалах иль-Суми с гордостью отметил, что гвардейцы страха не выказывают. Однако налеты повлияли и на них, воины полка иль-Суми после нескольких дней бомбежек были в ярости и жаждали крови ксаль-риумцев. Когда начнется вторжение, генерал не был уверен, что сможет удержать их от того, чтобы сразу броситься в бой.

Зенитчики показали себя не с лучшей стороны - за пару дней сбили всего несколько самолетов. У летчиков одного из них хватило глупости выпрыгнуть с парашютами; обоих поймали ивирские солдаты. К тому времени, как иль-Суми узнал об этом, ксаль-риумцы уже были мертвы. Жаль - генерал собирался отдать их своим подчиненным. Среди гвардейцев его полка было несколько человек, весьма искушенных в науке заставить пленника молить о смерти как о высшей милости. То, что осталось от ксаль-риумцев после того, как солдаты Тегейни выместили на них свою злость, повесили на столбах на всеобщее обозрение. Но этого казалось генералу гвардии недостаточно.

Ладно, довольно - одернул он себя. Раз неприятель здесь, значит, последует штурм, и можно будет сполна расквитаться за бомбежки. Любой ксаль-риумец или фиарриец, который попадет в руки Блистательных живым, пожалеет, что на поле боя для него не нашлось пули.

- Готовимся к бою, - коротко бросил иль-Суми.

Губернатор Назар иль-Кемаль, до сей поры безмолвно стоявший в стороне, закашлялся и побледнел.

- Но... господин усти-гинель, разве неприятель не располагает подавляющим превосходством в силе?

- И что с того? - иль-Суми ответил ему холодным взглядом.

Толстяк вздрогнул, втянул голову в плечи, но все же договорил:

- Быть может, имеет смысл... вступить с ними в переговоры и выслушать условия... их требования?

- Вам повезло, губернатор иль-Кемаль, - генерал гвардии зловеще улыбнулся.

- Повезло? - недоуменно вытаращился тот. - Но... в чем же?

- В том, что вы являетесь гражданским лицом, - не прекращая улыбаться, пояснил гвардеец. - Если бы я услышал подобные слова от кого-либо, кто состоит на военной службе, я собственным клинком снес бы этому человеку голову, - Кеалах иль-Суми крепче сжал пальцы на рукояти, и побледневший губернатор отступил на пару шагов. - Но, коль скоро вы не являетесь военным, полагаю, трусость вам... простительна. В ваших советах, впрочем, я тоже не нуждаюсь. Поскольку Инчи на военном положении, вся полнота власти над островом переходит ко мне, как к командующему обороной. Посему, господин иль-Кемаль, возвращайтесь в свой особняк и до окончания боевых действий его не покидайте. Это приказ.

- Д-да, господин генерал, - запнулся толстяк. - Я... вас понял, - он развернулся и поспешил прочь с удивительной для такой туши поспешностью.

Генерал иль-Суми отвел взгляд от ретировавшегося губернатора и забыл о его существовании.

- Мы будем сражаться до последнего человека, Тегейни, - сказал он. - Я ни от кого не потерплю разговоров о возможности капитуляции.

- Кажется, генерал иль-Суми, я не заводил подобных речей, - холодно ответил тот, сложив руки за спиной. - Мои солдаты исполнят свой долг перед Ивиром и Блистательным Ажади.

- А раз так, отправьте приказ на береговые батареи - немедленно открыть огонь по флоту неприятеля, - распорядился гвардеец. - Пришло время вашему протеже-северянину отработать свое жалование наемника.

"Император Атарен".

Пороховой заряд изрыгнул огонь и дым, и тележка, на которой размещался гидроплан, рванулась вперед по развернутой на борт решетчатой ферме катапульты. В конце пути самолет отделился от подвижной платформы, клюнул носом и, казалось, готов был рухнуть в волны, но тут же выровнялся и, задрав нос, начал набирать высоту. Дэвиан Каррел проводил его взглядом. Биплан с поплавками под нижним крылом и черно-золотыми полосами на фюзеляже - развернулся по направлению к Инчи.

Береговая линия острова протянулась вдоль горизонта, едва различимая с наблюдательного поста на верхнем мостике, всего двумя ярусами ниже рогатого купола дальномерной башенки. Дэвиан прильнул глазами к громоздкому бинокуляру и смог различить укрепление - внушительный бруствер из бетона, дополнительно усиленный толстым земляным валом. Над кольцевидной стеной торчал длинный ствол, прикрытый броневым колпаком. Одна из тяжелых пушек, которую не смогли уничтожить бомбардировщики с "Тамарии" - надежно прикрытая скальным козырьком, пушка была почти неуязвима для ударов с воздуха. Разумеется, ствол был направлен в сторону эскадры, приближающейся к Инчи. Дэвиану даже казалось, что он видит перед барбетом людей - крошечные фигурки направляли бинокли на море. Но, скорее всего, это был просто оптический обман, иллюзия - флот отделяло от острова слишком большое расстояние, чтобы можно было рассмотреть такие подробности.

Интересно, что сейчас чувствуют ивирцы? О чем думают? Флот, который префект Дэвиан Каррел привел к Инчи, был не сравним с армадой, осаждающей Кехребар, но все равно смотрелся внушительно. Четыре дредноута и почти тридцать меньших кораблей, не считая военных транспортов и судов обеспечения; едва ли жители Инчи когда-либо видели нечто подобное.