Мост Пискатаква выглядел великолепно. Две тысячи шестьсот футов в длину самое меньшее, он делился на три секции: две горизонтальные, одна выгнута дугой. Их несли двадцать шесть опор, некоторые по берегам, остальные — поднимающиеся из воды. Говорили, на одну арку пошло семьдесят тонн обработанного леса. Вполне вероятно. Я не пожалел времени, чтобы сделать остановку, залезть под мост и осмотреть работу. Подгонка и сборка оказались — красота!

Ночь мы провели в Эксетере, и между мной и мисс Мейджорибанкс не прозвучало ни словечка. Правда, Макейр держался приветливо, и наконец-то я обменялся парой фраз с младшим спутником юной леди.

Он обладал вполне даже неплохой внешностью, но проглядывало в его поведении что-то такое. Настораживало меня. Звали его Эдвин Хейл.

— Я вроде понял, вы собирались в Бостон? — заметил он.

— Мелькнула такая мысль, но я строитель, и самое место для меня — это западный водный бассейн.

— Водный бассейн? Или, может, мисс Мейджорибанкс вас тянет?

— Я с ней почти и не говорил.

Он пожал плечами, глянул на меня с кривоватой ехидной улыбкой.

— Хотите сказать, она с вами почти не говорила.

— Если вам так больше нравится.

Похоже, вот-вот начнет нарываться на ссору. От греха подальше я ушел.

Гостиницы, какие мы находили в пути, отличались удивительной чистотой, следили за их состоянием превосходно. Владельцы их обычно играли заметную роль в общественных делах своей округи. Еда по большей части подавалась замечательная.

Каждый рассвет заставал нас уже верхом и в пути. Мисс Мейджорибанкс ехала первой, мы с Жобдобва отставали дальше всех. Хороших дорог не попадалось. Почти все насчитывали немного лет, но дожди успели оставить в них глубокие промоины. Впрочем, мы держались травянистых обочин и показывали неплохую скорость.

Лошади, которых я выиграл на спор с Кимблом, проявили себя хорошо. Надежные животные, невзрачные, но выносливые. Казалось, в конце дня у них столько же сил, сколько было в начале.

Ровно в полдень мы остановились поесть в деревне под названием Кингстон, проехав в этот день уже восемнадцать миль. Деревенька размерами не вышла: несколько далеко раскиданных жилых домов, церковь, сколько-то магазинов.

На выезде Макейр отстал и поехал бок о бок с нами. Ехал несколько минут, потом проговорил:

— Джон Даниэль, у вас что, много денег с собой? — Увидев удивление на моем лице, добавил: — Это, конечно, не мое дело, только в Кингстоне я вышел на улицу перед вами и наткнулся на одного типа. Не из тех, на кого приятно смотреть, и тот так поторопился отвернуться, что я решил: не хочет, чтобы его видели. Сдается мне, он идет по нашему следу.

— Нет, денег у меня совсем мало, — ответил я и подумал о недавнем, о человеке из лесов северного Мэна с глазами змеи. Остановившемся в гостинице тем вечером, когда я нашел умирающего Фулшема. О Маклеме я тоже подумал. — Но знать о таких вещах не мешает.

Той ночью кто-то стоял над моим ложем в лесном домишке. Кто-то собирался убить меня… возможно, все еще собирается.

Мы спокойно продолжали путь, однако теперь я внимательнее приглядывался к дороге позади нас и к зарослям по обочинам. Мы говорили о многих вещах, потому что Макейр оказался человеком того сорта, которые всегда держатся в курсе событий, и судил обо всем умно и тонко. А поговорить было о чем. Один человек только что ввез в Соединенные Штаты секреты оловянной консервной банки и развернул производство консервов. Какие-то личности по фамилии Дагет и Кенсет вели толки, что собираются открыть фабрику рыбных консервов в Нью-Йорке. Кто-то вознамерился предложить конгрессу закон, который бы дал католикам право голоса в Массачусетсе. Джеймс Монро выставил свою кандидатуру в президенты на второй срок.

Следующая гостиница выглядела уютно, окруженная гигантскими старыми деревьями. Мы остановили лошадей в их тени. На скамье перед фасадом сидели несколько мужчин.

Я подъехал первым. Вскоре рядом натянула поводья мисс Мейджорибанкс.

— Не примете у меня лошадь? — спросила.

Я взял ее коня под уздцы.

— Пожалуйста, хорошенько разотрите его. И немного поводите перед тем, как поставить в стойло.

Это было приказание.

— Я не работаю на вас, мисс Мейджорибанкс.

— Что-что? На кого же вы работаете? Я думала, вас Макейр нанял.

Она отлично знала, что это не так, все же я попросту ответил:

— Я вообще не нанимаюсь. Когда я работаю, то в качестве независимого подрядчика. Если вы просите меня позаботиться о вашей лошади в порядке одолжения, я с удовольствием этим займусь.

— В порядке одолжения? Разумеется, нет! — резко отвернулась. — Не надо тогда. Макейр ее обиходит.

Плечи стояли очень прямо, и я смотрел, как она уходит, наслаждаясь ее красотой и злясь на ее манеру. Надо же, так и норовит записать меня в прислуги. Этого только не хватало. Любую работу, какую может исполнять слуга, я не стеснялся делать сам, да и делал. Коробило меня ее отношение.

Управившись со своими лошадьми на пару с Деревянной Ногой, я присоединился к Макейру, который занимался остальными.

— Видели того человека еще? — спросил я его.

Он покачал головой.

— Нет… но тем не менее мне это не по душе. Жулья и разбойников в стране — точно собак нерезаных.

— У нас сильная группа, — сказал я. — Маловероятно, что на нас захотят напасть.

Макейр обдумал мое заявление и согласился.

— Вы хорошо себя держите. Винтовка все время под рукой. А верзила, который с вами, — он уделил мне быстрый серьезный взгляд, — он прямо-таки на пирата смахивает.

— Жобдобва? Я считаю, он такой человек, что его лучше не трогать.

— Вы с ним не знакомы? Как следует.

— Мы повстречались на дороге и едем в одну и ту же сторону. — Я подзадумался прежде, чем выкладывать дальше. Но Макейр выглядел надежным мужиком и нравился мне. — Иногда мне кажется, он знает обо мне больше, чем бы ему следовало. То есть… я хочу сказать, не исключено, что повстречались мы не вполне случайно.

Глаза Макейра в раздумье остановились на мне.

— Вы говорили, что вы — корабельный плотник? Но где тогда причина? С какой стати кому бы то ни было ходить везде за плотником?

Я передернул плечами и промолчал. Макейр трудился старательно — наводил красоту на лошадь мисс Мейджорибанкс. Мне нравилось, как он работает: проворно, без напряжения, без лишних движений. Это я ценил, ведь и меня учили работать так же.

— Джон Даниэль, — произнес наконец Макейр. — Имя это хорошее, вот только многое вокруг творится, чего я не в состоянии взять в толк.

Я опять передернул плечами.

— Все проще простого. Свела нас вместе чистая случайность. Ваша мисс Мейджорибанкс едет на розыски брата, считающего, будто он обнаружил интриги против государственных интересов. В интригах, по-видимому, замешан некто по имени Торвиль. Идя на юг, я набрел на человека, получившего ножевые раны и брошенного, уже как мертвого. Набросился на него либо тот самый Торвиль, либо какой-то его родственник. Жертвой нападения являлся британский офицер — в момент совершения преступления или же в какой-то период до этого — и, возможно, выполнял поручение британского правительства. Так что он делал на пустынной дороге, ведущей из Канады?

Мне пришла в голову новая мысль.

— Шел за кем-то? Или, может быть, направлялся повидаться с мисс Мейджорибанкс?

Макейр выпрямился и вытаращился на меня. Бросил свое занятие.

— Это зачем же ему такое могло понадобиться?

— Чарльз Мейджорибанкс написал сестре. Мог и в другие адреса отослать информацию. Так что Фулшем вполне мог идти на встречу с этой сестрой… даже нести ей сообщение.

Я складывал все это одновременно с разговором, и, конечно, предположение являлось чисто умозрительным. Ничем более. Но очень уж невероятным было бы простое совпадение. Пусть совпадения и вмешиваются постоянно в жизнь каждого из нас, столь редкостное стечение обстоятельств вызывало подозрение.

Макейру оно тоже не нравилось. Он вернулся к чистке лошади, а я стоял рядом, глядя, как он работает, и размышлял.