— А дорога туда есть?

— Дорога — это громко сказано. Несколько жужелиц, много змей, колючие кусты, ящерицы, тарантулы и скорпионы. Все это движется, кусается, цепляется за одежду. Сквозь эти заросли существует тропы, но найти их нелегко. И если ты не заблудишься и не умрешь от жажды, ты, возможно, — я говорю, возможно, — найдешь Яблоневый каньон. Но если ты все-таки туда доберешься, это будет твоя последняя поездка. Там каждый встречный — друг Полти, кроме, может быть, Джеймса Бриго, и никто не дружит с чужаками, включая Джеймса Бриго.

— Расскажи мне о Рите Риордан.

— Во-первых, она прямо… В общем, ты пытаешься прикоснуться к ней — и остаешься без руки еще до того, как тебя убьют. У нее несколько сотен голов скота по обе стороны границы, но никто не осмелился украсть ни одной коровы из ее стада. Она настоящая хозяйка Яблоневого каньона. В ее танцзале всегда три-четыре девочки — но только для танцев и разговоров. Она владеет единственным тамошним заведением. Она может назначить любую цену, и тебе приходится платить. Или ты пьешь в ее баре, или пьешь из родника. Джеймс Бриго работает на нее. Если она говорит: «Убей его», он это делает. Любого. Он двигается как кошка, и с ним предпочитают не связываться. У нее есть связи в Мехико, Салтилло и Монтеррее, а также в Остине. Какие именно, не знает никто.

— И что же прекрасная Рита делает в сем богоугодном месте?

— Это, амиго, никого не касается. У меня нет идей на этот счет, и не думаю, чтобы кто-то был осведомлен лучше. Это не та женщина, которой задают вопросы.

— А как она связана с Полти?

— Никак. Полти просто останавливается там. Я бывал в Яблоневом каньоне, и насколько мог видеть, Рита никогда не интересовалась его персоной.

Стоял ясный день, когда Лэнс отправился на юг. Расти Гейтс стоял в дверях конюшни, задумчиво глядя ему вслед. Килкенни скакал по дороге на Ньюкас, затем свернул с нее на запад и поехал напрямик, прокладывая себе путь сквозь густые кусты. Когда он выбрался из зарослей на открытое пространство, ехать стало приятнее.

Конь шел легко, и к закату Килкенни преодолел больше половины расстояния до Яблоневого каньона. Хотя никаких признаков преследования не было видно, он все-таки вновь сменил направление. У него пока что не было возможности убедиться в отсутствии погони, и поэтому, выехав на открытую дорогу, резко свернул на север. Проехал немного вперед и подождал. Некоторое время он прислушивался, но ни цокота копыт, ни других подозрительных звуков не уловил. Даже если за ним гнались, они не успеют добраться сюда до темноты, поэтому он решил подыскать себе место для ночлега.

Когда взошла луна, Лэнс наткнулся на маленький ручей, над которым нависали плакучие ивы. Там он напоил коня и пустил его пастись, а сам завернулся в одеяло и уснул. Наутро, наскоро перекусив, снова двинулся в путь.

Дважды он видел гремучих змей и один раз — койота, прильнувшего к маленькой лужице. Ни мужчин, ни женщин по дороге ему не встретилось. Тем не менее, когда ему приходилось двигаться по открытой местности, он не утрачивал бдительность.

Мысли Лэнса возвратились к Берту Полти. Он пытался отыскать хоть какое-то объяснение действиям этого человека, но не мог вспомнить ничего, что помогло бы ему в этом. Этот человек был опасен, Лэнс знал это. Полти приходилось убивать, Лэнс это тоже знал. Но почему Полти привязался именно к нему?

Представлял ли он какую-то опасность для Полти? Или, возможно, угрожал каким-то его интересам? Знал ли Полти вообще, кто такой Лэнс Килкенни? Имеет ли значение его связь с Мортом Дэвисом?

Ставшее уже привычным чувство опасности не покидало Лэнса ни на минуту. Осторожность, вошедшая в плоть и кровь, заставила его замедлить шаг, что не понравилось коню, который любил путешествовать и получал удовольствие от быстрой езды.

Он проезжал мимо невысоких скал, пересохших источников, через заросшие колючками открытые пространства. Пейзаж был созвучен его настроению.

События, происшедшие с ним после приезда в Боталла, озадачили его. Он вспомнил странную улыбку на лице Стива Лорда и мрачную ярость очаровательной, но избалованной Таны. Он чувствовал в воздухе запах пороха, тень смерти легла на этот край. То была не достойная смерть крепких мужчин, сошедшихся лицом к лицу в честном поединке, а смерть, которая настигает из засады.

Имело ли это отношение к войне за землю?

Лэнс хорошо знал, чем опасно появление колючей проволоки на пастбищах. Сейчас стада пасутся свободно. Они разделены и отсортированы по выгонам. Но люди, у которых не было скота, тоже начали тайком заниматься огораживанием своих земель. Теперь же крупные скотовладельцы, которые купят проволоку и смогут оградить много акров, выживут с этой земли остальных. Границы их владений будут патрулировать, как это пообещал Стив, вооруженные люди. Пока это общая земля, но кто сможет отстоять свои права на землю в борьбе с более сильным противником?

Мелкие хозяева, вложившие все силы в свои ранчо, почувствовали угрозу дальнейшему существованию. Некоторым ранчеро уже сделали предложения продать свои земли. Эти владельцы были сильно рассержены. К чему это могло привести, было ясно из того, что уже произошло с Джо Уилкинсом.

У маленького человека нет денег, чтобы нанять стрелков. Многие даже не могут купить проволоку. Вытесненные с больших пастбищ, они будут вынуждены выпасать скот на все меньших участках. И что хуже всего, большинство окажется отрезанными от воды, а без этого их земли ценности не представляли.

Но этих людей было не так просто запугать. Их револьверы стреляли так же громко, как и у крупных ранчеро. Среди них часто встречались бывшие солдаты, воевавшие с индейцами, и охотники за бизонами — они умели постоять за себя.

Это было время, когда люди сначала стреляли, а потом задавали вопросы. Время, когда Сэм Басс и его бандиты разъезжали по этим дорогам, а Джон Вэсли Хардин уже открыл кровавый список убийств, когда банда Кинга Фишера насчитывала до пятисот человек по обе стороны границы. Кинг Фишер, говорят, носил маску из тигровой шкуры и сомбреро с серебряной каймой и имел инкрустированный перламутром шестизарядник.

Было несколько сот известных преступников, промышлявших в Техасе, и еще около пятисот, будораживших Нью-Мексико. Все эти люди не выезжали из дому без оружия. Стрельба была общепринятым способом разрешения споров.

С вершины холма Лэнс осмотрел то, что называли долиной Затерянного ручья, и увидел серебристую нить колючей проволоки, тянувшуюся с востока на запад насколько хватало глаз. Но эта местность нуждалась в меньшем количестве проволоки, благодаря видным отсюда скалам, окаймлявшим долину.

Кроме того, здесь была вода. Это лучшее из пастбищ, которое только можно пожелать, и неудивительно, что Стил и Лорд страстно желали завладеть Затерянным ручьем.

— Я не знаю, Бак, — обратился Лэнс к коню, — я не разбираюсь в этих манипуляциях с проволокой. Но очевидно, что это может поднять урожаи и улучшить породу скота. Но при этом кому-то придется покинуть эти места. Ты и я, Бак, тоже со временем уйдем отсюда. Мы с тобой не любим ограды. Может, нам лучше направиться на север, в Дакоту, Вайоминг или даже в Канаду?

Был поздний вечер, когда мустанг свернул вниз на узкую тропу, вьющуюся среди зарослей и валунов. Это была тропа контрабандистов. Но Лэнс не боялся встречи с ними. Эти люди представляли опасность только для тех, кто хотел посягнуть на их добро.

Тропа уходила в широкое ущелье, и когда Лэнс почти пересек его, он наконец увидел, что лекал. Спешившись, он повел коня к убежищу за валуном.

Сидя за камнем, Килкенни наблюдал, как солнце медленно садилось на западе и на скалах играли малиновые блики… Ему были необходимы несколько часов сна. Когда он проснулся, на небе уже зажглись звезды, и Лэнс решил, что прошло несколько часов. Вокруг стояла тишина. Некоторое время он не двигался, прислушиваясь к ночным звукам.

Внезапно Килкенни заметил слабый отблеск на противоположной стороне каньона. На него явно смотрело дуло револьвера. Едва он пошевелился, темноту прорезала вспышка. Он услышал грохот выстрела и свист пули у виска. В тот же момент он ощутил толчок в спину и упал лицом в траву. Что-то липкое стекало по щеке…