— Нет, мэм. Этот конь привел меня к вам.

Она снова посмотрела на меня, спокойно и холодно, и мне показалось, что она не расслышала того, что я сказал, или не поняла.

— Те женщины, что живут на ранчо? Какие они?

Ну вот, а теперь что? Какие они? Я задумался над вопросом.

— Миссис Холлируд — актриса. Некоторое время и Мэтти имела какое-то отношение к театру, но, похоже, у нее не очень-то получалось. Они держатся как настоящие леди. Я никогда не видел, чтобы они покидали ранчо, а миссис Холлируд…

— У нее хорошая фигура?

Ее любопытство смутило меня в некоторой степени. Джанет Ле Коди поняла это. Я не имел привычки обсуждать фигуры женщин. И уж тем более с женщинами.

— Я, право, не знаю. Она всегда носит халаты. Кимоно или что-то в этом роде. Полагаю, хотя раньше об этом никогда не задумывался, у нее хорошая фигура.

— Седые волосы, говорите?

— Да, мэм, но всегда прекрасно уложенные. Она очень следит за собой. Миссис Холлируд — красивая женщина.

— Всегда уложенные волосы?

— Да, мэм, как говорится, одета элегантно.

— А Мэтти?

— На редкость красивая молодая особа. Очень сдержанная. Почти никогда не улыбается. Ее прекрасное лицо словно из мрамора, только глаза меняют выражение. В ней нет ни капли страха. Когда один из приятелей Лью Пейна попытался поджечь дом и приблизился к нему с горящим факелом, она его застрелила.

— Молодец. Это прекрасный дом. Мне бы не хотелось, чтобы он сгорел.

— Мэтти действовала четко. Она не стала тратить время на разговоры, выстрелила и не промахнулась.

— Что по этому поводу сказала миссис Холлируд?

— Она ни разу об этом не вспоминала.

Мы посидели молча. Через открытую дверь виднелись очертания Лысых гор. Напротив за дорогой, что вела в каньон Ла-Плата, небо налилось необычайной голубизной, кое-где по нему плыли белые облака.

— Они собираются продать ранчо, — заметил я.

Она улыбнулась.

— У них возникнут неприятности. Это ранчо — почти все, что у меня есть в жизни. Мне оно нужно. — Она посмотрела на меня. — Я получу его целиком. Дядя Джон хотел, чтобы оно досталось мне. Он писал мне об этом в своих письмах.

— Он вам писал?

— У меня сохранилось несколько писем.

А в моем кармане лежало завещание, по которому все ранчо переходило к ней. Лично я не видел выхода из сложившейся ситуации, более того, я чувствовал себя омерзительно, оказавшись в самом центре какой-то не очень честной борьбы. Здравый смысл подсказывал мне забрать чалого и убраться из города и из этих краев куда-нибудь подальше. Так, значит, оставить ее на произвол судьбы?

Я выбросил свои мысли о дороге. Я полностью сошел с пути. По всему видно, что гроза неминуема, и эти проблемы меня не касались. Неужели я попадусь на удочку, глядя в эти голубые глаза и на веснушки на носу. А как же Мэтти? Или миссис Холлируд, которая собирается угостить меня прощальным ужином?

Сидя за столом напротив Джанет, я поймал себя на том, что не хочу отправляться в дорогу. Всю свою жизнь я с трудом поддерживал разговор с женщинами, а с ней у меня не возникало никаких проблем. Более того, она попала в беду. Но неприятности грозили также и тем женщинам. Так на чьей же я стороне? У меня в кармане лежало завещание, но я понятия не имел, что оно значит. Если Филлипс составил другое завещание, тогда то, что находится у меня, не стоит даже бумаги, на которой его писали.

— Мэм, на вашем месте я бы с большей осторожностью разгуливал по городу. Я понятия не имею, против чего вы боретесь, но народ здесь встречается недоброжелательный. Тот Лью Пейн…

— Мне известно о нем. — Она подняла глаза и посмотрела на меня. — У меня есть здесь друг. Этот человек предложил мне свою помощь. Он в курсе дела и хорошо разбирается в людях. Я жду его приезда с минуту на минуту.

— Старый друг?

— Вовсе нет. Я случайно с ним познакомилась. Когда он узнал, куда я направляюсь, заинтересовался и сказал, что здесь у него есть имение и предложил свою помощь. Он считает, что мне следует встретиться с миссис Холлируд и решить дело мирно, без вмешательства суда. Он предложил поехать вместе со мной на ранчо.

Я выпрямил спину и расправил плечи. Что это, ревность? Какое право я имел на это? Однако я насторожился. Незнакомцы в пути… да, человек должен быть осторожным.

— Я буду рядом, — пообещал я, — если понадоблюсь, позовите… — Неожиданно я ощутил нечто большее, чем подозрение. — Ваш попутчик юрист?

— Он англичанин. В Англии он торговал недвижимостью и имел дело с подобными вопросами.

— Их законы отличаются от наших. — Я насторожился оттого, что ревновал?

— Это очень известный человек. Его зовут Чарльз Пелхэм Клинтон. Он сказал, что будет рад замолвить за меня словечко. Он должен уже появиться здесь.

Да, может быть. Но я клятвенно пообещал себе, что никуда не уеду и буду держать ухо востро. Джанет — сногсшибательная девушка. А как же мужчина, что должен появиться с минуты на минуту? Ну и что? Решено. Я предлагал ей то, что было в моих силах.

Мы поговорили еще немного, и вдруг она поднялась.

— Я должна идти, мистер…

— Здесь меня зовут мистер Проезжий. Обычно я занимаюсь только тем, что еду мимо.

— Хорошо, мистер Проезжий, спасибо вам за поддержку Сомневаюсь, что придется прибегнуть к вашей помощи, но тем не менее спасибо.

— Как насчет чалого…

— Позже, мы обсудим этот вопрос позже.

С этими словами она удалилась. Я заплатил за завтрак Хозяйка собирала со стола посуду, а я поинтересовался:

— Тут есть англичанин… Он бывает в городе?

— Мистер Клинтон. Да, разумеется! Очень симпатичный джентльмен. А какие у него благородные манеры!

Мне не стало от этого легче. Я вышел на улицу, немного подтянул подпругу. Я же чувствовал себя лишним. Миссис Холлируд больше во мне не нуждалась. Джанет Ле Коди я тоже оказался ненужным.

Если бы у меня было полное право распоряжаться чалым, я бы вскочил в седло и пустился по дороге, и пусть они сами разбираются в своих проблемах. Я не встретил Рида Белла в городе, поэтому напоил коня и уехал.

В ту минуту, когда я собирался свернуть в заросли, на дороге показался изысканный, сверкающий кабриолет, запряженный парой лихих скакунов. Их погонял человек в белом костюме и живописной белой шляпе. Он мастерски управлял лошадьми.

Это был он! Я точно знал, что это он, тот англичанин. По всей стране не сыщешь двух таких. Весьма симпатичный мужчина с аккуратно подстриженными светлыми усами. Рядом с ним на сиденье лежал дробовик. Чарльз Пелхэм Клинтон. Имя, которое я никогда не забуду.

Глава 12

Выехав из сосняка, я натянул поводья и посмотрел на ранчо, которое находилось за ручьем. Отсюда открывался живописный вид. Ранчо лежало у подножия горного хребта, его угодья тянулись почти на две мили вплоть до скалы Мэгги, как называли местные жители эту вершину. Обширные луга сменяли леса гамбельского дуба и прекрасные сосновые боры, в горных складках разрослись трепещущие осинники.

За скалой Мэгги выдвигалась вдали еще одна значительная вершина. Площадь у ее подножия тоже оккупировал густой осинник, я там как-то проезжал. Что и говорить — очень красивое место. Кто бы ни был владельцем ранчо, я мог ему позавидовать. Великолепие природы этого заповедного уголка могло заставить человека бросить скитания.

Находясь под прикрытием леса, я изучал местность, тщательно рассматривая каждую группу деревьев, скалу или подступ к ранчо. Это были нелегкие дни, поскольку за любым камнем или кустом меня могли поджидать враги. Я наблюдал, как ложатся тени, как летают птицы, как пасется олень. В этом я искал подсказку, где находятся мои преследователи, а где нет.

Наконец я повел коня через молодой осинник за домом и вернулся к амбару с западной стороны.

Было за полдень, когда я оседлал чалого и подъехал к дому. Я легонько постучал, но ответа не последовало. Удивленный, я снова постучал, прислушиваясь к шороху внутри. Или мне показалось?