— Как? — возразил я. — Это боевые корабли. Если мы попытаемся удрать, они погонятся за нами.

— Так что же ты предлагаешь? — спросил Тилли.

— Взять наглостью. Войти нахально, смело, как вроде так и задумано. А потом нам покажется, что пришли мы сюда в неподходящий момент и лесом торговать сейчас не лучшее время.

— Можно еще кому-то сказать? — вмешался Джереми. — Вы поглядите: в городе огонь вырвался на волю. Я думаю, Кинсейл осажден. Но кем осажден? Ирландцами, которые остались католиками? Думаю, что нет. Здесь был Эссекс. Ему не удалось. Потом отправили Маунтджоя. Может оказаться, испанцы послали флот помочь ирландцам и моряки здесь высадились.

— Глупое место они для этого выбрали, — сказал я. — Сражения идут на севере, я думаю.

— Кто может ожидать, что все люди будут поступать мудро? — Это снова говорил Джереми. — Да и сомневаюсь я, чтоб они что-то знали про Ирландию. Но по порядку: здесь испанские корабли. Город в их руках — и город осажден. Совершенно очевидно, что его осаждают англичане под командованием Маунтджоя.

Он помолчал, потом спросил неожиданно:

— Ты говоришь по-голландски, Барнабас?

— Знаю несколько слов. Приходилось мне как-то ловить рыбу с одним голландским моряком, который жил среди нас какое-то время… недолго.

— Я говорю, — сказал Джублейн. — Мне языки даются так же легко, как обращение со шпагой, а когда человек воюет на континенте, он говорит на многих языках.

— Тогда нам нужно убедить испанцев, что мы голландцы — на то время, пока не сумеем удрать.

С носа донесся крик впередсмотрящего:

— Лодка на подходе!

Мы находились против Верхней Бухты, и пометка на моей карте говорила, что здесь глубина четыре фатома[24].

— Пошли на нос и вели спустить шторм-трап для тех, кто к нам плывет.

Офицер, который поднялся к нам на борт, был одет элегантно, но один-единственный взгляд на его чисто выбритую челюсть и быстрый шаг убедили меня в том, что это не просто надушенный щеголь.

— Капитан Алонсо де Вальдес, — назвался он. — Что за корабль? И что вы тут делаете?

Джублейн представился ему, потом сообщил:

— Наш капитан и владелец судна — Барнабас де Сэкети. Мы шли в Ла-Рошель, но тут прослышали, что испанский флот нуждается в припасах и лесе. Вот и изменили свой курс.

Испанец обвел нас глазами, взгляд у него был острый и пытливый.

— Как называется ваше судно?

— «Абигейл», — сказал я, говоря с валлийским акцентом, которому выучился у своей матери. — В честь моей жены.

Тут из каюты вышла Абигейл, выглядевшая очаровательнее, чем все последнее время. Она протянула Вальдесу тонкую белую руку, тот грациозно склонился над ней.

После нескольких минут галантной беседы испанец сказал Джублейну:

— Сообщите вашему капитану, что он пришел сюда в неудачный момент. Кинсейл осажден лордом Маунтджоем и его британцами.

— А что ирландцы?

— Выходят ему в тыл. Вскоре состоится битва, — он дернул плечом. — И выглядит все это неважно. Ирландцы выиграли много боев, но воюют они не по-нашему… А как преуспеют в формальных боевых действиях — я не уверен. Лорд Маунтджой — грозный противник.

— Спроси его о лесе, — пробормотал я Джублейну.

Джублейн заговорил с Вальдесом, тот кивнул.

— Да, думаю, что да.

Я достаточно понял его слова еще до того, как Джублейн перевел их для меня. Собственно, я успел окинуть взглядом некоторые из кораблей, стоявших на якоре, и на трех из них заметил повреждения рангоута.

— Возможно, мы и купим у вас лес, — заключил Вальдес.

Когда он уплыл, мы переглянулись, и Джублейн пожал плечами:

— Прекрасный молодой джентльмен, и если бы все зависело только от него… Ладно, думаю, мы справимся. Однако, кое-что здесь в нашу пользу. Мне кажется, им вполне хватает тех неприятностей, что они уже имеют, и новых они не ищут.

— Мы вооружены, — сказал я. — Я заметил, как он смотрел на пушки. И он обратил внимание на нашу позицию. Если затеется драка с нами, мы успеем нанести им много повреждений, пока они нас потопят.

Я очень надеялся, что прав.

Далекие голоса пушек были приглушены громадой холма Компасс-Хилл.

Та часть города, которую мы видели, была сильно повреждена. Одна улица как будто огибала холм, от нее взбирались на склон крутые скользкие переулки. Многие дома были выстроены с балконами, большие окна которых смотрели на гавань. На противоположном берегу были еще два селения, которые, как сказал мне Джублейн, именовались Коув и Силли.

Гавань, несмотря на узкий вход, на самом деле была большая, просторная и способная вместить значительное число кораблей.

Стоя у релинга, я изучал город и обдумывал наше положение. Если испанцы решат захватить наш корабль и взять нас в плен, мы мало что сумеем сделать. Можем кинуться к выходу из гавани, но корабельные пушки — а это все боевые корабли — наверняка нанесут нам непоправимые повреждения.

Джублейн узнал от Вальдеса, что пришедшие сюда испанские силы под командованием дона Хуана д'Акила насчитывают четыре тысячи человек.

Всю вторую половину дня, долгую, тягучую, мы дожидались разрешения сойти на берег, прекрасно сознавая всю деликатность своего положения.

Было ясно, что поскольку испанские корабли нуждаются в замене рангоутных деревьев, поврежденных в бою, наш груз окажется весьма кстати. Но я очень опасался, что они могут просто отобрать у нас и груз, и корабль, а нас самих заковать в железо.

Уже смеркалось, когда вернулся Вальдес. Он был явно обеспокоен, но не из-за нас, как я решил в первый момент.

— Ваш лес — могу я взглянуть на него?

Вместе с ним приехал коренастый баск, судя по всему — корабельный плотник. Так оно и оказалось, ибо когда мы открыли люки и опустили его в трюм, повел он себя резко и бесцеремонно — мол, со мной вам дурака не валять. Он осматривал бревна, он лазил по ним, вышагивал вдоль них и что-то бормотал про себя.

Его доклад Вальдесу был изложен кратко, буквально несколькими словами.

Вальдес был явно удовлетворен. Он быстро повернулся к нам:

— Он говорит, что ваш лес превосходен! Именно то, что нам нужно! — Но тут его улыбка исчезла. — Какую вы хотите цену?

Аристократы, как мне было известно, не любят торговаться, но наша позиция здесь была крайне ненадежна, а если мы хотим убраться отсюда живыми-здоровыми и на своем флейте, нам очень нужно доброе отношение.

Я перекинулся парой слов с Тилли, который лучше меня знал цены, а потом велел Джублейну сказать испанцу:

— Мы понимаем вашу ситуацию здесь, но не хотим наживаться на ней. Заплатите нам столько, сколько этот лес стоил бы в Испании.

Сам того не понимая, я не только сказал нужные слова, но и поднял цену, ибо в те времена спрос на лес в Испании был намного больший, чем в Англии.

За столом я получил от него вексель.

— За деньгами, — объяснил он, — вам придется сойти на берег.

Он записал на векселе соответствующие указания.

— Представьте этот вексель в контору судового поставщика, и вам его немедленно оплатят.

Он повернулся к выходу, затем остановился и оглянулся.

— Ваша жена очень красива, — говорил он по-английски, глядя прямо мне в лицо. — Я бы на вашем месте не стал подвергать ее жизнь опасности. Когда получите свои деньги, уходите. Сразу же.

Он перебросил ногу через фальшборт, спустился по штормтрапу в лодку, и она немедленно отчалила. Казалось, он очень торопится.

Раскрыв люки, мы снарядили грузовые стрелы и принялись вытаскивать из трюма бревна и сбрасывать их за борт. Оттуда их отбуксируют к кораблям, где требуется лес. Работали мы быстро.

— Тилли, — приказал я, — приготовь судно к отплытию немедленно после моего возвращения. Спусти в воду весь лес, который они купили, как можно скорее. Если время будет, мы поднимем якорь, а если нет — просто обрубим канат. Как мне показалось, Вальдес пытался дать понять, что их дела тут кончены.