Его сапоги неслышно ступали по великолепному индейскому ковру; Эвенас пересек прихожую, направляясь к кабинету. У двери он остановился, собираясь с духом. Тредвей вздрогнул, поднял голову, ощутив чье-то присутствие.

Дверь открылась, и полковник увидел своего клерка, болезненно бледного, взволнованного.

— Чего тебе? Кто тебя впустил?

— Я… просто вошел. — Эвенас уставился на Тредвея, спокойного и самоуверенного. В душе у Эвенаса вспыхнула ненависть — ненависть к надменному жестокому хозяину. Тредвей — вор и убийца, а какое спокойствие, какая самоуверенность!

Но он нарушит это спокойствие. Теперь он, Эвенас, будет боссом. Эта мысль наполнила его душу торжеством. Он сделал шаг вперед — сверток в правой руке — и произнес:

— Тредвей, мне нужно пять тысяч долларов сейчас и двадцать тысяч к концу недели.

Глаза Тредвея сузились. С того мгновения, как он увидел этого позднего визитера, он задавал себе вопрос: «Что ему надо?» Этот человек — мелкий воришка, и если не следить за ним, то вполне мог стянуть несколько монет из кассы или какую-нибудь мелочевку из номера гостиницы. Но шантаж, угрозы — для этого он слишком мелок. На губах Тредвея заиграла улыбка, ироничная улыбка, так как Тредвей вдруг вспомнил, что, помимо краденых неподписанных банкнотов, у него в доме найдется долларов триста — не более.

Эта улыбка привела Эвенаса в замешательство, вызвав новую вспышку гнева. Он поднял руку с газетным свертком, и Тредвей впервые обратил на него внимание. И тотчас понял, что ему грозит. Понял — и усмехнулся. Эвенас напоминал ему подрастающего котенка, который задирает старого кота.

— Я не шучу! — Злость придала Эвенасу смелости. Он сделал еще несколько шагов вперед. — Мне нужны пять тысяч долларов. И немедленно!

— Но ты забыл сообщить мне, — спокойно произнес Тредвей, не отрывая ледяного взгляда от лица Эвенаса, — что я получу взамен этих пяти тысяч? И почему я должен их тебе дать? Ведь это вымогательство, не так ли?

— Называй как хочешь. — Эвенас ухмыльнулся. — Я знаю, кто ты. Я знаю и про Мелфорда и про «ПМ». Этого будет достаточно для того, чтобы тебя повесили. Меня не интересуют твои дела. Мне нужны деньги.

— Понятно, — усмехнулся Тредвей. Неужели этот придурок вообразил, что у него получится? Но сам факт, что кто-то вздумал шантажировать его, Тредвея… — И что я получу взамен? — Он снова усмехнулся.

Эвенас пожал плечами.

— Я не скажу Льюису то, что знаю. И Хопалонгу Кэссиди не скажу.

При упоминании Кэссиди глаза Тредвея сверкнули.

— Так ты и его знаешь?

— Весь город знает, кто он. Но только я знаю, кто такой Пайк Тауне.

— Пайк Тауне? — Тредвей впервые слышал это имя. На лице его появилось озадаченное выражение.

— Пайк Тауне помогает Кэссиди в зарослях. И еще с ними Риг Тейлор.

— Ты сказал, что знаешь, кто он. Ну и что? Он меня не интересует. — Тредвей не сводил взгляда с Эвенаса. Он решил, что убьет клерка, хотя и не сразу. Ему хотелось, чтобы тот понял все безрассудство своего поступка и пожалел о том, что надумал явиться сюда. А потом его можно пристрелить.

— Не интересует? Так я и поверил, — усмехнулся Эвенас. — Пайк Тауне — это Бен Харди.

— Что? — Глаза Тредвея округлились. — Да ты сошел с ума! Бен Харди был убит… — И тут он понял, что выдал себя. Он откинулся на спинку стула, рука его легла на рукоять кольта в кобуре, висевшей с внутренней стороны стола.

— Нет, его не убили. — Эвенас навалился на стол. — Он жив. Бен Харди жив, и он знает, кто ты. Как ты думаешь, о чем он с тобой хочет потолковать?

Лицо Тредвея оставалось непроницаемым, однако мозг его лихорадочно работал. Неужели и в самом деле Харди? И вдруг сомнения его развеялись. Ну да, конечно, Бен! А с ним шутки плохи… Уж если он вернулся сюда, то не без причины. И он работает с Кэссиди! Что бы это могло значить?

— Живей, полковник! — крикнул Эвенас. — Мне нужны деньги. Улики против тебя я припрятал в надежном месте, они очень пригодятся Кэссиди и Льюису, Не говоря уже о Харди.

Теперь уже уверенный в успехе своего предприятия, Эвенас все же трусил. Почему он так боится этого человека? Впрочем, чего его бояться? Ведь он припер его к стенке…

— Ладно, — кивнул Тредвей. — Но пяти тысяч у меня здесь нет. Ты разве не допускаешь такого?

Эвенас действительно об этом не подумал. И сейчас ругал себя последними словами — свалять такого дурака! Он был уверен, что, когда приедет к Тредвею, ему никто не помешает. Но что у Тредвея не окажется денег…

— Мне надо съездить в город за деньгами, — невозмутимо продолжал Тредвей. — Пять тысяч — немалая сумма. Я обычно держу при себе не более пятисот долларов.

Эвенасу меньше всего хотелось ехать в город, в сопровождении этого человека. Тредвей может улизнуть от него в темноте. А если это произойдет, то одному Богу известно, чего потом от него ждать. Нет, не такой уж он, Эвенас, дурак!

— Ладно, давай те пятьсот, что есть, и чек на остальную сумму. А в банке скажешь, что я делаю для тебя покупки. Да напиши на мое имя доверенность, чтобы не возникло заминки.

— Хорошо, — согласился Тредвей. Он стал медленно подниматься, опираясь рукой о стол. Выпрямившись во весь рост, он неожиданно схватил керосиновую лампу и бросил ее в Эвенаса. Ударившись об угол книжной полки, лампа разбилась, залив руки и одежду Эвенаса керосином: осколки попали ему в лицо. Выронив сверток с револьвером, клерк отпрянул, яростно протирая глаза. Одежда его вспыхнула. Он отчаянно закричал. Тем временем Тредвей зашел Эвенасу за спину и ударил его по голове рукояткой револьвера. Клерк упал. Тредвей схватил со стула индейский коврик и погасил огонь. Затем сходил в соседнюю комнату за другой лампой и поставил ее на стол. Положив револьвер в свой карман, Тредвей обыскал карманы Эвенаса. Потом схватил его за ворот и выволок из дома.

Когда Тредвей оседлал лошадь и вернулся к крыльцу, Эвенас зашевелился. Тредвей ткнул его сапогом под ребра.

— Ты, идиот слюнявый! — проговорил он презрительно. — Додумался — шантажировать меня…

Эвенас застонал, с трудом поднимаясь на ноги. Тредвей встряхнул его за шиворот.

— Садись на лошадь, придурок! — приказал он. — Поторапливайся!

— Я не могу, — со слезами на глазах простонал Эвенас. — Руки… и лицо… Мне нужен доктор.

Тредвей подтолкнул его.

— Садись в седло или пристрелю! Мне нужны эти бумаги. Немедленно! Не будет тебе никакого врача, пока не отдашь бумаги!

Полуослепший Эвенас вскарабкался в седло. Лицо его горело, словно обожженное раскаленным железом. О деньгах он уже думать забыл. Только бы скорей унять эту адскую боль!

Глава 9

ТАЙНИК ШАНТАЖИСТА

Хопалонг Кэссиди приближался к их бывшему лагерю Пикет-Фок. Его поразила стоявшая вокруг тишина. Подъехав к загону, он понял, в чем дело. Загон был пуст!

Спрыгнув с коня, Хопалонг принялся осматривать землю. У ворот и около забора он обнаружил следы сапог. Вскочив в седло, он поехал по следу, оставленному копытами животных, и вскоре установил, что скот гнали, по крайней мере, четверо всадников. Следы вели прямиком к «Бокс Т».

Да, Тредвей не терял времени даром… А может, он каким-то образом обнаружил и то стадо, что спрятано в чапарели? Впрочем, сейчас не до того. Сейчас нужно идти по этим следам и убедиться, что стадо действительно погнали в «Бокс Т». А после ехать в Качину. Пора выложить свои козыри.

Топпер пребывал в прекрасном настроении; он любил путешествовать и сейчас бил копытами, сгорая от нетерпения, — скорее в путь!

Хопалонг вынул из черного седельного чехла свои ружья, тщательно протер их и проверил затворы. Затем осмотрелся. Горизонт был чист, пыль давно улеглась. Значит, скот перегнали еще накануне. Что ж, придется сначала поехать в Качину. Хопалонг не строил никаких иллюзий относительно того, что его там ждет. Тредвей — крепкий орешек, Кэссиди прекрасно это понимал.

Уже в миле от города он выезжал из-за деревьев, росших вдоль дороги, как вдруг увидел, что ему навстречу скачет Синди Блэр.