Бешенство само изменило ее облик.

Сеньорите Рандрин было плевать, что кто-то видел ее превращение, плевать на то, что она неопытная э-эрри, а боевой магией владеет посредственно, ей хотелось мести. И крови. Голос демонических предков заглушал голос разума, превращая в зверя.

На ступеньки выскочил окровавленный наемник, потянулся за стилетом, но воспользоваться им не успел — разрывной огненный шар впечатал его в стену. Запахло паленой плотью.

Зара и не предполагала, во сколько раз увеличивает силы ярость: заклинание еще никогда не плелось так быстро и легко, автоматически, рефлекторно.

Взметнув черными крыльями, вызывая панический ужас, у случайных свидетелей, которые еще отваживались выглядывать на улицу, сеньорита Рандрин за долю мгновения переместилась к искореженной входной двери.

И тут подоспели солдаты, целый вооруженный отряд городской стражи.

Справедливо рассудив, что толку от них будет больше, чем от нее, Зара загнала своего раннего зверя обратно и поспешила, чтобы ее не убили за компанию, стать обычным человеком. Ее тут же накрыла жуткая усталость, тупая головная боль заскреблась в черепной коробке. Неужели начинается мигрень — плата за чрезмерное пользование способностями э-эрри? Но реакция организма по словам отца наступает на следующий день… Или это только начало, и настоящая боль накроет ее завтра?

Выжита без остатка, энергии не осталось, сил — тоже. Они не успели в полной мере восстановиться после Театра Теней и лечения Меллона, а тут еще это нападение… Резерв у нее маленький, нужно заняться его расширением.

Сползя вниз по стене, с безвольно поникшими плечами, девушка наблюдала за тем, как солдаты врываются в трактир, как вышвыривают на улицу тела… Кажется, ее просили отойти, о чем-то настойчиво расспрашивали, но Зара не слышала.

Слипшиеся от пота волосы падали на глаза, но она не спешила их отбросить. Соленая влага скатывалась по щекам, стекала за шиворот; руки дрожали от нервного напряжения.

Девушка просто сидела и ждала, пока все кончится, понимая, что ничего не сможет изменить. Жив он или нет, от нее не зависит.

— Что ты тут делаешь? Я что тебе приказал?!

Эйфейя, Шеар-Хэ, все боги Антории, пусть он кричит на нее, сколько захочет, пусть ругает — лишь бы только слышать его голос!

Сеньорита Рандрин не выдержала и всхлипнула, уткнувшись лицом в ладони.

— Зара, ты, чего? — ее обняли, ласково погладили по голове. — На тебя это совсем не похоже…

— Я… Ты живой! — обернувшись, она уткнулась лицом в его грязную рубашку и беззвучно разрыдалась.

— Я же боевой маг, меня не так просто убить. Тише, тише, успокойся! И спасибо за солдат: они подоспели вовремя, когда мне пришлось совсем туго. Если честно, мысленно уже отчаялся оттуда выбраться. Был бы полный магический резерв, тогда без проблем, а когда у тебя только четверть, не особо поколдуешь, в основном защищаешься, только энергия ведь и на защиту тратится…

Зара подняла на него заплаканное лицо, провела ладонью по окровавленной щеке и поцеловала. Сначала один раз, потом второй, третий… Отстранившись, она осмотрела Меллона, с грустью отметив, что схватка не прошла для него бесследно. Серьезных ранений нет, зато много порезов, а еще Аидара подозрительно кривится от прикосновения к левому плечу.

Боги, как он вообще на ногах держится!

— Я нашла наших лошадей, сейчас приведу, — она вскочила, позабыв о собственной усталости.

— Ты у меня самая лучшая, — улыбнулся Меллон, перехватил ее руку и ласково погладил. — Помнишь, ты предлагала мне укрепляющий отвар? Сейчас бы я от него не отказался.

Глава 24

Зару разбудили солнечные лучи: они падали через щель в ставне прямо в глаза. Прищурившись, она с помощью магии исправила эту оплошность, но сон все равно пропал. Девушка начала ворочаться, пытаясь найти более-менее удобное положение и подремать часок-другой. До столицы Шегера меньше дня пути, торопиться некуда, а постоялый двор вполне приличный, хоть на простыне и какое-то пятно… Стоп, пятно! Вчерашний вечер, то есть вчерашняя ночь…

Ощупав себя, сеньорита Рандрин поняла, что ей это не приснилось. Она даже дома не спала обнаженной, как бы жарко ни было, да и странные ощущения подсказывали, что все было не сном.

Повернув голову, Зара усмехнулась: а вот и 'виновник торжества'! Меллон спал на самом краешке кровати, неудивительно, что, проснувшись, она сразу его не почувствовала. Едва уловимо улыбается во сне; на шее ярко выделяется след от схватки с демоном. Перекатившись, девушка обвила его руками и поцеловала. Маг заворочался, но не проснулся. Устал, бедный, а тут еще она… Осторожно провела рукой по его перевязанной спине. Кость еще не до конца срослась, но надобность в твердой фиксирующей шине отпала. Колотая рана затянулась, но кожа была еще тонкая, хрупкая. А плечо полностью зажило, ничего серьезного там не было, за пару недель пришло в норму.

Даже не верилось, что это свершилось, Меллон ведь такой порядочный, воспитанный, совестливый, скромный…

Закрыв глаза, сеньорита Рандрин вспомнила события прошедшего вечера, закончившиеся пробуждением в одной постели с любимым мужчиной.

В эту большую торговую деревню они въехали часа за четыре до заката, посовещавшись, решили не загонять лошадей и остаток дня провести здесь. Сняли две комнаты, наскоро привели себя в порядок, прогулялись по главной деревенской улочке, рассматривая лавки (вернее, Зара рассматривала, а Аидара просто составил ей компанию). Вернулись на постоялый двор, заказали ужин.

В уголке самозабвенно целовалась местная парочка; девушка с завистью посматривала на них, но она знала, как возлюбленный относится к публичным поцелуям. А поцеловать хотелось.

— Меллон, а когда мы вернемся в Айши, все кончится? — тихо спросила сеньорита Рандрин, погладив его лежавшую на столе руку.

— Что кончится? — накрыл ее пальцы своей ладонью, перевернул ямочкой вверх.

— Мы станем чужими людьми? Это все, как сказка, а сказки всегда кончаются, — вздохнула она.

— Нет, если ты этого не захочешь. Зара, мои чувства к тебе остались прежними.

— Ты никогда не говорил мне о том, что чувствуешь, мне оставалось только догадываться, — Зара пригубила вино и посмотрела ему в глаза.

— Неправда, это ты мне никогда не говорила, — улыбнулся маг.

— А кто признавался тебе в любви? — возмутилась девушка.

— Ты намекнула, недвусмысленно намекнула о своих чувствах той звездной ночью, но 'люблю' так и не сказала. А я тебе говорил, если не помнишь, могу повторить: 'Я тебя люблю'.

— Рада, что ты определился! — рассмеялась Зара. — А то сбежал от меня по делам службы, когда вернулся, был холоден, как лед… И не возражай, ты вовсе не походил на пылкого возлюбленного!

Меллон пожал плечами и промолчал, тщательно пережевывая очередную лепешку — основу местной пищи. После разговор возобновился, но речь шла уже не об отношениях, а чисто рабочих вопросах.

Выпили за благополучно выполненное поручение, разошлись по комнатам, чтобы представить традиционный дневной отчет начальству. Зара вдобавок еще поболтала с отцом, вытянув из него все более-менее значимые новости за два неполных месяца. Теперь, когда договор был подписан, а документы покойного Эшбреха перекочевали в руки (точнее, за декольте) сеньориты Рандрин, можно было немного расслабиться.

Герцог пребывал в хорошем настроении, много шутил, особенно по поводу ее загара:

— Смотри, не признают в тебе аристократку, отправят обратно в деревню.

— А я и не чистокровная аристократка, так что мне простительно. На себя посмотри, тоже не мраморный.

— Зара, вот чего ты своему отцу желаешь? — смеясь, покачал головой Рандрин. — Холодной белоснежной кожи с прожилками? Извини, дорогая, но такая только у покойников бывает.

— Сплюнь! Вечно ты все в свою пользу обернешь, спорить с тобой бесполезно.

— А ты не спорь. Ладно, час уже поздний, иди, отдыхай. Только не пропадай чуть ли не на неделю, как в прошлый раз, а то во мне просыпаются отцовские чувства.