Арфении. Быстро просмотрел карту Арфении. Присвистнул. Крестик стоял практически

в самом центре Кохленклоу. Самого центрально-южного района Арфении. В

задумчивости выпил чашку свежесваренного кофе и полез к супруге под бочок: «Утро

вечера мудренее!»

Поработав на славу, с чувством выполненного долга отужинал восхитительнейше

приготовленной уткой с хрустящими, поджаристыми ломтиками картофеля. За ужином

рассказал люимой о новой карте. Супруга, аккуратно промакивая салфеткой уголки

рта, сделала вид, что фраза: «Я из обрывков карту собрал, имени какого-то

доктора, надо бы сходить, глянуть!» абсолютна неинтересна и только беспокоит её

слух, но глаза, полыхнувшие огнем заинтересованности, выдали её с головой.

Закончили ужин терпко-вяжущим, крепким чаем и – за «Хроники Арфении».

Написать письмо Могучему Джону. Ответ не заставил себя ждать: «Уже бегу!». Голос

с дивана: «Давай на дороге его ждать, на южной?» Повторная отправка письма с

уточнениями. Получить в ответ: «Вы уж там сразу определяйтесь, а то придется

крюками до Сагрондаха перется!»

Попытаться плюнуть в монитор, передумать и двинутся в сторону южной окраины

Горхидиса. По пути встретить нищенку, перекинуться с ней парой слов «а то ведь

не отвяжется» и выхватить новый квест на оказание помощи сирым и убогим.

Выслушать продолжительно-гневный монолог супруги и быстренько свалить на

«оказание помощи», заключившуюся в тупом бегании по Горхидису и проведения

розыскных мероприятий по факту утери нищенкой очень дорогого ей амулета.

Провести десять минут в полезном и крайне необходимом променаде по закоулкам

Горхидиса. Переговорить с кучей торгашей и под конец выкупить у одного из них

простенький «Амулет Джека-Охотника». Плюс пять к здоровью и огромный рубин в

центре аляповатого серебряного амулета. И стоимостью в десять тысяч золотом. По

дороге к нищенке вспомнить все известные маты и, импровизируя на ходу, придумать

пару новых. Добраться до переулка, в котором мигает маркер квеста. Ожидаемо

никого там не найти. Чертыхнуться, матернуться, сплюнуть на стену, сшибив

пролетающую мимо муху и отправиться на юг. Повторно матернуться, когда

неожиданно, из подворотни, вылетел малец, и, в пятисекундном ролике, передал

информацию, что нищенка ждёт меня в подвале одного заброшенного дома.

Естественно, ринуться туда, по пути обдумывая, кто-же на этот раз меня там будет

убивать. Спуститься по крутой каменной лесенке, по пути пару раз бамкнувшись

головой о притолоку. Оказаться в достаточно большом помещении, заставленную

тускло горевшими красными свечами, со стенами, разрисованными непонятными

каракулями. Уткнуться лбом в чумазую харьку нищенки. В начавшемся монологе

выслушать неожиданное обвинение Гавроша в попытке воровства амулета (с чего бы

это вдруг?), и о уже придуманной ими (ими?) каре, и о предоставлении мне нового

статуса. Статуса жертвы в жертвоприношении. Окак! Хренасе! Гаврош в шоке! Все

бегают, машут руками и кричат…

Далее нищенка, скинув с себя рубище и стянув парик с нечесаными, грязными

волосищами, и оказавшись юной, очень симпатичной, девой в очень коротком,

практически ничего не скрывающим, отделанном золотом платьице и короткими,

пепельно-серыми волосами, уложенными в причудливую прическу, вытащила из рубища

криво-изогнутый кинжал с нехорошими, красно-бурыми потеками на нем и, ехидно

ухмыляясь, двинулась к Гаврошу.

Та-а-а-ак. Так-так-так… Ну не в сексуальное же рабство она меня увлечь желает? С

таким кинжалом и такой гнусной рожей? Пришлось достать лук и нанести

превентивный удар. Прямехонько в лоб красотке. Естественно, без прикрытия

какой-либо брони лоб не выдержал пары остро отточенных стрел, и красотка,

картинно взмахнув руками, рухнула на колени. Тут же пошли кадры ролика. Бывшая

нищенка, вытерев кровищу, почему-то сбегающую тоненькой струйкой из правого

уголка рта, отползла на пару шагов в сторону, кинжалом царапнула себя по ладони

и пролила струйку крови на стоявшую в центре плиту с глубоко вырезанными на ней

то ли рунами, то ли каракулями.

Испуганные мурашки, числом до взвода, пробежали по моей, моментально взмокшей

спине, по ранее проложенному маршруту и исчезли где-то в районе копчика. Руны на

стенах зашевелились, свиваясь и скручиваясь, потекли черными кляксами на

каменный пол и с пола…

С пола начали подниматься, как - будто выползая из клякс, жутковатые существа,

истошно, на пределе слышимости, воющие на одной и той же ноте. Пришлось даже

звук в колонках убавить, благодаря супругиной реплике: «Ты что там, животинку

какую насилуешь?» и похабненькое такое «хи-хи-хи»…

Ага. Понасилуй такое. Из клякс вылезло около десятка невысоких, но крупных

тварей, покрытых влажно-глянцевой, черной шерстью. С широкими плоскими мордами;

с раззявленными, сочащимися слюной пастями, в которых торчали блестящие,

белоснежнейшие и очень острые зубки. И с фасеточными, точь в точь как у стрекоз,

тремя глазами. Перекрестие прицела, попав на одного монстра, в который раз

ответило на немой вопрос - монстр именовался довольно таким приятным на слух

имечком: четушка. Ну почему? Почему, чем мерзопакостнее монстр, тем более

ласковые имена он носит? А где все эти: прострулопенские жаброжорогляды,

мозгососательные проструфехольды и варчеколягодные ырбугрызы?

Гогоськи, четушки, масяки, плёжики, сикси – натуральный детский сад. Младшая

ясельная группа. Такое чувство, что разработчики очень берегут наши уши, дабы не

изранить грубыми словами столь ранимую детскую психику, не нанести тяжелейшую

психологическую травму. Хохотнул, и тут же резко вдавил клавишу «D», унося в

стрейфе Гавроша от молниеносно кинувшейся на него ближайшей четушки. Челюсти

твари клацнули в воздухе в том месте, где мгновение назад скалилась в ухмылке

Гаврошева голова.

Хорошо, хоть помещение позволяет. Стрейфясь вправо-влево, нарезая круги, раз за

разом всаживал стрелы в наседающих четушек. Вот одна, вторая, третья, вот уже и

четвертая четушка валяются на полу, судорожно хватая пастями воздух. Пятая,

шестая… А количество живых вроде бы и не уменьшилось. Наоборот, увеличилось.

Вот, из кляксы в дальнем углу вылезла, оглянулась по сторонам еще одна четушка

и, не раздумывая, ринулась в бой. Вот еще одна…Да сколько ж вас?

Внезапно пришедшая мысль заставила сместить прицел и выцелить забытую в пылу

схватки нищенку, которая продолжала цедить из себя кровь и орошать ею плиту.

«Умри, пособница зла! Изыди, нечисть! Гореть-те сиреневеньким!» - и влепил

первую пару стрел в спину лже-нищенки.

Даже и не вспотел. Несколько выстрелов и вот уже дева лежит, утыканная

стрелами. И платьишко задралось, обнажая… Мда… Надо же, на пиксели засмотрелся,

на полигоны, итить их… А четушки, продолжая истошно завывать, попятились,

постепенно уменьшаясь, исчезли в кляксах, которые вытягивая из себя линии,

сформировали руны и вернулись на свои места на стенах.

Хех. Жертвы им халявной захотелось. Идолопоклонники. Жрецы голозадого

Винцлипусли… Восхвалятели Кетцалькоатля… Перебьетесь!

Выскочившая панелька отвлекла от четушек: «Вы получили 100 боевой уровень, 42

уровень владения стрелковым оружием. Проследуйте на страничку распределения

навыков». Ух ты! А я и не заметил… Это же сколько уровней так незаметно, в пылу

игры, пролетело?

Выбрался из подвала. После обыска сектантов и их обиталища стал обладателем

увесистого кошеля, щита, копья и налокотников, которые мне были абсолютно не

интересны. Но самым главным трофеем была неприметная книжка в кожаном переплете,

валявшаяся на залитой кровью плите. На обложке узнаваемо мрачнела голова