"Опять не то, - она с силой стукнула себя кулаком по ноге, - м-м!"
Мати была просто в ярости. Ее переполняла злость. Злость на отца за то, что тот ей ничего не сказал. И не важно, что он скорее всего сам ничего не знал. Злость на Гора за то, что тот не заставил караван обошел стороной этот город!
"Ну что ему стоило?! - она была готова заплакать от боли и обиды. - Ничего сложного! И вообще..."
Она чуть ли не бегом спускалась с холма, вниз, к остановившемуся на главной площади каравану, на ходу придумывая слова для будущего разговора с магом. Пока вдруг не остановилась посредине своего пути. Тяжело вздохнув, она опустила голову на грудь, глядя на камни у своих ног. Подпнула один - и потом долго бесцельно следила за тем, как он летел вниз, спотыкаясь и сталкиваясь с другими камнями, поднимая волны пыли, пока не исчез из виду где-то в расселине.
"Ничего у меня не получается, - Мати опустила руки. И зачем вообще пытаться, если она и так понимает, что все бесполезно? - Я не смогу его ни о чем спросить. Потому что... Потому что я не имею никакого права задавать ему такие вопросы. Ведь я не помолвленная. Не в этом мире. Потому что здесь не было Курунфа. Зато здесь есть этот город... Как бишь его? Эмигард. В котором мне предстоит прожить всю свою жизнь, забыв о дороге, о мечте, служа богам, тому, кого я люблю... и его жене... НЕТ!" - замычав от боли, она сорвалась с места, понеслась вниз, не разбирая дороги.
Девушку совсем не заботило, что она могла споткнуться, упасть, расшибиться насмерть. Возможно, где-то в глубине души, полубессознательно, она хотела, чтобы все так и случилось, положив конец проблемам...
"Так было бы лучше всего... - мелькнуло у нее в голове. - Конечно. Проблемы только от жизни. В смерти же все легко и просто..."
"А еще лучше было бы расшибиться не насмерть, - мысленно продолжала она, - но достаточно серьезно, чтобы все вокруг забегали, запереживали..."
Что же до разговора с Гором или кем-то другим...
"Не стану я ничего говорить! Зачем? Так только хуже будет. И вообще... Ну что в этом плохого: остаться в городе, стать служительницей? Разве я не об этом мечтала?"
Мати вновь остановилась, прикусив губу, оглянулась назад, на возвышавшийся над землей, уходя башнями в высокое синее небо, храм. И как она прежде не замечала, как он красив! Белоснежный, легкий, воздушный, словно вырезанный из пушистых облаков, он излучал такое тепло, что душа не могло не тянуться к нему. И даже сердце было готово признать: "Да, в нем есть что-то... Что-то очень доброе, близкое, что можно было бы полюбить искренне и на всю жизнь. Почти так же сильно, как Шамаша".
Однако стоило ей вспомнить о Нем, как зубы так сильно впились в губу, что во рту стало солоно от привкуса крови. Лишь боли не было. Словно она вся ушла куда-то.
"Подумай о себе! Хотя бы раз! И пусть другие заботятся о себе сами! Он - сильный маг. Даже если и не бог... Он могущественнее хозяев всех городов, через которые проходил караван, и уж конечно - правящей здесь магини. И пусть она имеет право настаивать на своем, какая разница? Законы городов, да вообще всего мира снежной пустыни всегда были для него чужими, и... Он сам говорил, что следует им только до тех пор, пока они не мешают его планами. А раз так... Ничто не остановит его. Если же он сам захочет остановиться... Значит, такова судьба. И даже лучше, если она определится сейчас ... Надо будет спросить жрицу, может ли служительница избрать для себя бога, а не богиню? Я бы тогда выбрала Шамаша. Ведь на самом деле я люблю именно Его, а не Гора... Да, может быть, что ни делается, все к лучшему..."
Она повернулась, стала вновь карабкаться по склону холма наверх, к храму.
Старая женщина ждала ее у врат, улыбаясь всем сердцем, всей душой, так что добрые огоньки лучились не только в глазах, на губах, но в каждой морщинке.
Девушка остановилась перед жрицей, замерла, опустив голову на грудь, прошептала:
-Прости меня, я вела себя как последняя дура, пробуя убежать от своего предназначения.
-Все хорошо, милая, - ладонь теплом коснулась щеки, горячие, пахнувшие травами пальцы взяли молодую караванщицу за подбородок, поднимая голову. - Я знала, что ты вернешься.
-Я не потеряла права стать служительницей, повернувшись спиной к этому пути?
-Все происходит так, как должно. Жизнь - не более чем цепь испытаний. И, наверное, самое трудное среди них - исполнение мечты. Ведь этот миг представляется столь прекрасным, что хочется остановить время, заставить его заснуть, что боишься сделать хотя бы шаг, да что там шаг - и шевельнуться - а вдруг это все изменит? Забываешь о том, что позади - к чему минувшее, ведь там ничего не было. Не думаешь о том, что впереди. Зачем? Идти больше некуда. Больше не о чем мечтать.
-Но ведь это глупо! Мечтаешь же не о том, чтобы мечта исполнилась... Вернее, не только об этом. Мечтаешь жить мечтой, давая ей возможность маленьким зверенышем расти в твоих ладонях... - глаза девушки устремились куда-то вдаль, на губы легла задумчивая улыбка. О да, она не сомневалась, что сумеет правильно распорядиться исполнившейся мечтой. И уж конечно не станет ее замораживать, обращая в мертвую холодную ледышку.
А прошлое... Как можно забыть его, отказаться от всего? Ведь оно - не только часть мира снежной пустыни, но и ее самой. И...
Мати вдруг окатило с головы до ног таким потоком ледяного ветра, что она поежилась, зубы застучались друг о дружку.
-Служители... Они ведь отказываются от своего прошлого...
-Зачем? - искренне удивилась старушка.
-Ну... - девушка пожала плечами. - Потому что так нужно...
-Нужно? Кому?
-Богам. Ведь для того, чтобы служить Им, человек должен забыть о себе. А значит - и о своем прошлом...
-С чего ты это взяла!
-Ну... - она втянула голову в плечи, испугавшись: "Наверное, я сказала что-то не то," - Мне казалось... Я слышала...
-Дитятко! Тот, кто говорил такое - не знает ничего, поскольку не только никогда не был служителем сам, но даже не разговаривал ни с кем из нас! Отказываться от прошлого! Да кому будет нужен тот, кто перестанет быть самим собой! Во всяком случае - не небожителям! Или у Них нет рабов-теней - тех, кто действительно отказался от всего, что было?!
-Потому что умер, - прошептала девушка.
Бровь старухи удивленно приподнялась:
-Однако! Ты многое знаешь.
-В снегах пустыни достаточно свободного времени. Хватает и на чтение, и на разговоры.
-Хорошо. Тем легче и быстрее будет обучение.
-И... И когда оно начнется?
-Если ты готова - прямо сейчас.
-Нет, - она мягко остановила ее, коснувшись холодными пальцами сухой морщинистой кожи руки.
Старуха понимающе улыбнулась:
-Действительно, такое решение не принимается без размышлений. Самый важный, ответственный шаг в твоей жизни. Ты должна к нему подготовиться.
-Мне нужна неделя!
Жрица удивилась, даже - как показалось Мати - расстроилась.
-Так много? Но почему? Милая, чем дольше ждешь, тем больше сомнений в душе и боли в сердце...
-Я знаю, - вздохнула та, - но так нужно, - она все еще надеялась, что произойдет чудо, однако не то, о котором говорила жрица города.
-Что ж, - старой женщине ничего не осталось, как развести руками. - Хорошо. Раз ты считаешь, что так нужно.
-Да.
-Тогда возвращайся к своему каравану.
-И я могу жить прежней жизнью? Словно ничего не случилось?
-Это было бы весьма разумно. К чему другим знать о том, что еще не произошло? Ты ведь, надеюсь, умеешь хранить секреты?
Молодая караванщица кивнула, тяжело вздохнув:
-Я всю жизнь только это и делаю.
-Ну, вот и славно! Раз так, приходи в храм через неделю. Я предупрежу стражу, чтобы тебя пропустили. И буду ждать.
-Жрица, а мой отец... - неуверенно начала девушка.
-Что с ним?
-Ничего, все в порядке, хвала богам. Я просто хотела спросить, должна ли я буду сказать ему?