Затем я снова стянула одеяло, поглядела в потолок и громко пробормотала сама себе:

— Так в чем же дело, Баффи Энн? Почему ты не чувствуешь себя счастливой? Ты только что переспала с замечательным, очень красивым мужчиной. К тому же ты очень давно этим не занималась.

Догадался ли Гэвин Рот, что хотя я и была инициатором всего этого, в последний момент у меня сдали нервы, что меня переполняли противоречивые чувства. Я поддалась зову плоти, равно как и желанию отомстить. Но с другой стороны, я не знала, куда мне деваться от стыда и смущения за свое поведение. И в смятении чувств четко вырисовывалась главная мысль: «Я покажу тебе, Тодд Кинг!» Но потом все эти сумасбродные переживания потонули в нахлынувшей на меня волне раскаяния. Я думала о молоденькой девочке, которая была убеждена, что в жизни может быть только один мужчина.

Я снова представила себе, как мы с Гэвином развлекались.

«Он целовал мне губы, ухо, шею, грудь. Я откинула голову назад и изогнулась всем телом. Он подтолкнул меня к кушетке… Я склонялась все ниже… ниже… запустив свои пальцы в его чудные белокурые волосы».

Но, как я ни пыталась, я не могла отогнать другую картину, которая упорно вставала у меня перед глазами: я наклоняюсь и зарываюсь лицом в темно-рыжие кудри.

«О Боже, какой он был милый! Какой милый! И смешной! Такой смешной! О Боже, ты знаешь, как я его любила!»

Я вздрогнула, когда у кровати зазвонил телефон. Не буду отвечать. Ведь мы же с Ли договорились, что трубку возьмет она?

Я услышала, как Ли кричит мне. Сколько раз призывала ее пользоваться внутренним телефоном — никакого толку.

«Ради Бога, Ли, уходите. У меня болит душа».

А она уже подошла к двери спальни.

— Возьмите трубку, — проворчала она.

Вместо этого я поднялась и взмолилась через закрытую дверь:

— Я не хочу ни с кем говорить. Скажите: меня нет дома. Пусть сообщат, что надо.

— Это Меган. Она настаивает, чтобы вы переговорили с ней, — зловеще проскрежетала Ли.

Я подбежала к телефону.

— Меган, что случилось?

— Я скажу тебе, что случилось, мамочка! А случилось то, что сегодня День Спектаклей в нашем танцевальном классе, и ты обещала там быть. Если тебя это действительно интересует, мамочка!

— Конечно, я приеду, — оправдывалась я. — Через десять минут. Я уже выхожу из дома. Так что надевай свое трико, поняла?

— Ты не можешь доехать сюда за десять минут. Я подозреваю, что ты вообще забыла о Дне Спектаклей.

— Нет, не забыла. Возвращайся к ребятам, а я буду через пятнадцать минут, хорошо?

Утром я еще помнила об этом, но то, что произошло со мной днем, вышибло из моей головы все на свете. Я надела туфли, схватила сумку и ключи.

— Вернусь через два часа, Ли, — крикнула я, выходя из дома. — Проследите, чтобы дети не поубивали друг друга. Когда вернется Митч, передайте ему, что я велела позаниматься на пианино.

И вот я снова в машине и мчусь в обратную сторону. К бульвару Сансет. Затем сворачиваю налево, на Бэррингтон, где находится Брентвудская студия танцев.

На стоянке берешь билетик. Пристраиваешь машину на свободное место. Потом пересекаешь маленький садик и идешь вверх по ступенькам в салон, которым заведует Таня Станислава. Настоящая бруклинская девчонка, которая клянется, что двадцать лет назад танцевала с самой Мартой Грэм. Похоже, с ней танцевали все!

Ко мне подбежала Меган.

— Надеюсь, ты довольна. Ты могла пропустить мое выступление! — громко прошептала она.

Она такая хорошенькая, подумала я, наверное, в тысячный раз. И сотни тысяч раз я повторяла себе, что она очень походила на своего отца.

— Но я не пропустила его. Вот что важно. Когда твой выход?

— Через пять минут. Удивляюсь, что ты вообще сюда приехала.

— Меган! Но я же здесь!

— Хорошо, — неохотно согласилась она. — Мне пора на сцену, иначе меня убьют. Я просто хотела убедиться, что ты тут. — Я кивнула. — Через минуту может появиться папа, — сообщила она, — но я больше не могу ждать. Мне надо на сцену.

— Откуда ты знаешь, что он придет?

— Он сам сказал сегодня утром. Ты еще была в постели, — осуждающе заметила Меган. — И я позвонила ему тогда же, когда и тебе. Его секретарша сказала, что он уже уехал. — Я снова кивнула. — Вот видишь: он не забыл, — добавила она.

«Он многое забыл, девочка моя!»

Кто-то шепотом позвал Меган.

— Ты бы лучше где-нибудь села, мама. И займи место для папы рядом с собой.

«Я всегда делала это, Меган. До недавнего времени».

84

Когда на следующей неделе я пришла на очередной сеанс, Гэвин Рот сделал отчаянное усилие восстановить между ними прежние отношения врача и пациента. Мне стало жаль его. Я знала, как тяжело расставаться с привычными представлениями.

Неужели он не знает, что это бесполезно? Не знает, что если уж ты сделал шаг вперед, обратной дороги нет?

Я попыталась подбодрить его.

— Вы не нарушили никаких правил. Вы не обманули доверчивого пациента. Это я, пациентка, недвусмысленно предложила вам провести психосексуальный эксперимент на вашей коричневой кушетке. Вы должны винить меня. — Но он поморщился. Тогда я добавила: — Если вы настаиваете, я снова могу вам что-нибудь рассказать. Я могу говорить на многие темы. Мы уже обсуждали Ли и детей. Может потолкуем о Бесс? Бесс приходит к нам убираться по вторникам, средам и пятницам. Но она меняет свой график, как захочет.

— Она такая же необычная личность, как и Ли?

— Не совсем. Ли, конечно, не любит Бесс. А еще существует Герман, который моет окна. Он появляется примерно раз в месяц. И Марлена, прачка, которая приходит два раза в неделю. Говорят, что она изменила свое имя, и раньше ее звали Эльвира.

— А кто еще существует в вашей жизни? — поинтересовался он, глядя на меня зачарованным взглядом.

— Еще — маленький человечек по имени Апекс, специалист по хрустальным люстрам. У нас их три. Одна висит во французской комнате, которая раньше была обставлена в стиле Людовика Четырнадцатого, а теперь, — в стиле Людовика Шестнадцатого. Так шикарнее. Еще одна — в английской гостиной… георгианский стиль. А самая большая висит, конечно же, в холле. Итальянское Возрождение.

— А какой национальности ваша кухня? — спросил он, заметно волнуясь.

— Американская… Сталь — нержавейка, понимаете?

— А что еще?

— К нам приходит Мануэль, который чистит бассейн. Два раза в неделю. А еще Хиримото со своей командой. Три раза в неделю. Земля и водоснабжение. Водоснабжение — очень важная вещь. Жуан. Он приходит раз в неделю мыть машины. Что вы предпочитаете: обсуждать Жуана или заняться любовью?

Заниматься любовью — вот как это называется.

Я хорошо помню, как когда-то один парень сказал: «Заниматься любовью не значит любить».

Гэвин принялся расстегивать мое платье после того, как я сама заперла дверь.

— Мы могли бы поговорить о вашем муже, — произнес он с какой-то ноткой отчаяния в голосе.

Я мягко улыбнулась. И покачала головой.

— Нет, вы не правы. Мы не сможем поговорить о моем муже. Во всяком случае сейчас. — А затем добавила: — Вы же знаете, назад пути нет.

Следующие три сеанса Гэвин, к великому моему облегчению, уже не делал попыток лечить меня. Он перестал спрашивать о моем муже и нашем браке. Мы даже стали друзьями, не говоря уже о том, что были любовниками. Правда, я решила, что в наших же интересах оставаться безразличными друг к другу, хотя, конечно, я постыдно лицемерила в данном случае, потому что на самом деле он мне нравился. Там временем я поняла, что нервы мои успокаиваются, однако не столько от его болтовни, сколько от наших любовных утех. Естественно, это пошло, но в то же время довольно смешно, и мне было ужасно жаль, что нельзя никому рассказать об этом.

Правда, Гэвина не переставал мучить вопрос оплаты. Он не хотел брать деньги за сеансы, которых не было. Ведь это надувательство. Но я настаивала на том, чтобы Тодду присылали счета. Что подумают медсестра, бухгалтер, доктор Сильверштайн, если не будет никаких счетов, никаких рецептов, учитывая, что я регулярно прихожу на прием? Что касается моего мужа, то он знает что я посещаю психиатра. И ждет, когда придет счет.