Стебель оказался довольно горьким на вкус, зато в голове у Торака мгновенно прояснилось.

Он чувствовал себя лишним, ненужным, наблюдая, как умело Детлан помогает Асрифу надеть тяжелое, сплетенное из ламинарии снаряжение и проверяет крепость деревянного крюка у него на спине. Бейл, накинув кольцо веревки на плечо, проверял прочность второго крюка.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил Торак.

Асриф с усмешкой глянул на него; усмешка, правда, больше напоминала гримасу.

— А ты поймай меня, если я упаду!

— Лучше не мешайся под ногами, — буркнул Бейл.

Торак зубами скрипнул от досады. Они ни за что не позволят ему даже помочь!

Скрывая отчаяние, он стал смотреть, как Бейл сильно закинул назад руку и метнул конец веревки с крюком. Веревка упала точно на колышек, торчавший из скалы шагах в десяти у него над головой. Асриф перехватил свесившийся с колышка крюк и зацепил за тот, что был у него за спиной, а Детлан схватил второй конец веревки и туго натянул ее. После чего Асриф, разувшись, осторожно начал подъем, нащупывая трещины и колышки руками и босыми ступнями, а Детлан круг за кругом наматывал на себя веревку, чтобы вовремя натянуть ее и перехватить Асрифа, если тот вдруг сорвется.

Когда Асриф добрался до колышка, через который была перекинута веревка, он, нащупав рядом с ним небольшой выступ и балансируя на цыпочках, прижался лицом и всем телом к скале и свободной рукой отцепил веревку с крюком от своего снаряжения и сбросил ее вниз. Крюк с грохотом рухнул на камни, и Торак едва успел отскочить. А Бейл снова забросил веревку — на этот раз на колышек, расположенный гораздо выше, — очень стараясь не задеть прижавшегося к скале Асрифа. Асрифу пришлось нелегко: нужно было не только сохранить равновесие, но и поймать качающийся крюк, а потом прицепить его к своему снаряжению.

Когда Асриф полез дальше, морские птицы поднялись со скал и стали угрожающе виться вокруг него. Раза два он оскальзывался и повисал над пропастью, и лишь крепкое снаряжение да сила мускулов Детлана не давали ему упасть вниз и разбиться насмерть.

Пока совершенно взмокшие от напряжения Детлан и Бейл удерживали страховочную веревку, Торак стоял в стороне, проклиная собственную беспомощность. Асриф продолжал осторожно ползти вверх. Уже несколько раз — поскольку туда Бейлу было не достать — он закидывал веревку сам, выбирая наиболее близкие колышки, чтобы при броске не потерять равновесия. Теперь он находился совсем близко от орлиного гнезда.

Торак, затаив дыхание и прикрыв глаза ладошкой от слепящего солнца, следил за ним. Вдруг он увидел, как с одного из выступов поднялась в воздух темная сгорбленная тень. Медленно поднимались и опускались огромные крылья с растопыренными маховыми перьями — орел, описывая круги, неторопливо подлетал к Асрифу…

Видя, как одинокий орел кружит над вершиной, Ренн думала о Тораке, зная, что сейчас он там, по ту сторону горы, и все прибавляла ходу.

Хотя солнце уже садилось, жара не спадала, а ветерок, долетавший с озера, приносил с собой очень мало прохлады. Ренн вышла в путь задолго до рассвета, и вскоре — к ее огромному облегчению — к ней присоединился Волк. Но Волк по-прежнему хотел идти на запад, и ей пришлось выдержать целое сражение, чтобы как-то с ним договориться. И сейчас все еще сердитый на нее Волк рысцой бежал впереди — хотя, если она отставала, всегда к ней возвращался.

«Интересно, — думала Ренн, — а он знает, где Торак?»

Или, может, взял след лодки, которую она видела на озере? Она не обнаружила никаких следов того мужчины, зато в кустах на берегу озера нашла еще один спрятанный челнок. Пустой. Наверное, запасной. Но эта находка ничего не сказала ей о том, что же делал незнакомец в этой части острова.

«В наши дни люди из племени Тюленя совсем во внутренние части острова не ходят, — рассказывал ей Тиу. — Раньше-то ходили, но теперь их законы стали куда строже, и они все хотят получше разделить Лес и Море».

«А разве на западном побережье Тюленьего острова никто не живет?» — спросила у него Ренн.

Тиу покачал головой:

«Та часть острова целиком принадлежит орлам. Их дом ты увидишь издалека: высокий красный утес с острой вершиной, похожей на плавник Охотника».

Впервые Ренн увидела эту вершину еще днем. Теперь же, когда озеро давно уже осталось позади, она стояла прямо под этой неприступной скалой.

Отсюда скала действительно казалась совершенно неприступной, покрытая к тому же предательскими каменистыми осыпями, на которых даже кустики вероники не смогли бы удержаться. Слева от нее, впрочем, среди корявых рябинок вполне мог отыскаться проход к южной стороне утеса, спускавшейся к Морю.

«Ладно, эта тропа нам еще пригодится», — думала Ренн.

Но, к ее удивлению, Волка эта тропа совершенно не заинтересовала. Вместо этого он направился на север и исчез в зарослях тощих березок, потом снова вынырнул оттуда, словно приглашая и ее последовать за ним. Встревоженным он не выглядел — просто немного возбужденным. И Ренн решила пойти за ним.

Продираясь сквозь густой березняк, она поняла, что поднимается по каменистому склону, отчего вскоре совершенно задохнулась. Вся исцарапанная, она испытала огромное облегчение, когда подъем наконец кончился и она оказалась на обдуваемом сильным ветром выступе. Далеко внизу раскинулся берег, покрытый блестящим на солнце черным песком. На северном конце пляжа виднелось нагромождение валунов, оставшееся после падения в море одною из утесов. Среди этих камней стаи птиц дико орали и дрались над огромной тушей какого-то мертвого зверя.

«Ах ты, падальщик! — думала Ренн, глядя, как Волк рысью несется туда. — Ничего удивительного, что он был так возбужден. Ну ладно, хоть наестся наконец вдоволь».

И Ренн решила, что раз уж они забрались так далеко, то надо все же посмотреть, что это там такое лежит.

Ветер переменился и дул в ее сторону, она почувствовала запах падали. Уже пробираясь по угольного цвета песку, она увидела Волка: он ловко распугивал птиц. Вороны и чайки пытались атаковать его с воздуха, но он разогнал их всего несколькими удачными бросками. Более мудрые вороны устроились на скалах, спокойно дожидаясь своей очереди.

И тут Ренн поняла, что здесь уже был кто-то из людей. Рядом со следами Волка на песке отчетливо виднелись следы человека. Человек шел спокойно, не бежал. Похоже, это тот самый, что плыл по озеру. И он явно никуда не спешил.

Когда Ренн подошла ближе, запах падали стал настолько силен, что ей пришлось дышать ртом. Солнце слепило глаза, и она плохо различала то, что лежало среди валунов — это было чье-то огромное, раздувшееся тело, обляпанное птичьим пометом. Волк жадно рвал темно-красное мясо.

Когда Ренн подошла ближе, он вежливо отодвинулся к другому концу туши, увеличивая расстояние между ними. Она поняла, что не должна занимать его пространство возле источника пищи, и остановилась. И тут увидела такое, что заставило ее позабыть обо всем на свете.

«Нет, нет! — думала она. — Этого не может быть!»

Волк поднял голову и зарычал на нее, потом неуверенно засвистел носом и завилял хвостом. Он говорил ей, что любит ее, но она подошла слишком близко к его мясу.

Ренн, спотыкаясь, отступила на несколько шагов. Она и так увидела достаточно.

Молодого Охотника кто-то поймал в сплетенную из водорослей сеть, а потом зарубил топором и бросил здесь на съедение птицам, вырубив лишь зубастые челюсти.

Чувствуя, как к горлу подступает тошнота, Ренн упала на колени, глядя на маленький черный плавник, весь израненный острыми птичьими клювами. Зачем кому-то понадобилось сотворить такое? Ведь это ужасное преступление!

И тут Ренн вспомнила рассказы о разгневанном Охотнике-одиночке.

«Ничего удивительного, что он жаждет мести», — подумала она.

Глава двадцать шестая