Бейл задумчиво поводил большим пальцем по нижней губе, потом прикусил палец и сказал:

— Ладно, я ошибался. Похоже, ты действительно сказал правду. Или часть правды. Но зачем, скажи мне, кому-то понадобилось ловить тебя в сеть? И почему именно тебя? И кто ты все же такой?

Торак постарался уйти от прямого ответа:

— Я тоже не знаю, чего от меня хочет это существо.

— Ты в этом уверен?

— Совершенно уверен. — Торак помолчал. — А теперь ты скажи мне: о чем вы с Асрифом беседовали только что? Ты что-то говорил о племени Большого Баклана, верно?

Асриф и Бейл обменялись взглядами.

Потом Бейл сказал:

— Сегодня кое-что случилось в проливе между нашими островами. Несколько человек из их племени ловили там рыбу, и на них напали.

— Напали? — удивился Торак.

— Ну да. Это был Охотник.

— Одиночка, — прибавил Асриф. — Со сломанным плавником.

Торак вспомнил огромные черные плавники, кружившие по водной глади, тучи морских птиц над ними и тот гигантский сломанный плавник с острым неровным краем. Вспомнил он и тот ужас, который охватил его вместе со стаей мойвы под водой…

— Понимаешь, — продолжал Бейл, — Охотник очень редко покидает свою стаю. Самцы иногда уплывают в поисках самки, но это случается только зимой. И, судя по рассказам людей из племени Корморана, этот Охотник самку не искал…

— Кто-нибудь погиб? — спросил Торак.

Бейл покачал головой.

— Он вдребезги разбил три лодки и ушел на глубину. Больше они его не видели. Их колдун уверен: оставил тех людей в живых, потому что искал кого-то совсем другого.

— Так, может, он как раз тебя и искал, Лесной Мальчик? — ядовитым тоном спросил Асриф.

— Зачем я ему? — деланно изумился Торак, хотя внутри у него все похолодело. — Или Охотник мстит мне за то, что я по неведению забросил в Море несколько рыболовных крючков?

— Оставь его в покое, Асриф, — сказал Бейл и повернулся к Тораку. — Тенрис так не считает. Но говорит, что дело тут гораздо серьезнее. — Теперь Бейл смотрел Тораку прямо в глаза. — Скажи, может, ты еще что-нибудь такое натворил, в чем тебе лучше было бы сразу признаться?

Торак покачал головой.

— А я бы сказал иначе, — вмешался Асриф. — Ты уверен, что хочешь отправиться с нами на Орлиные Высоты?

— Уверен, — твердо сказал Торак. Но, глядя на темные волны, причмокивавшие у скал, он подобной уверенности совсем не чувствовал. Может быть, он все же сделал что-то не то, даже не подозревая об этом?

— Если никто из нас ничего дурного не совершил, — сказал Бейл, — с нами ничего и не случится. Мы будем следовать тайным указателям, поставленным между шхерами и берегом, а для пущей уверенности Тенрис готовит сейчас одно магическое средство, которое сделает наши челноки невидимыми для врагов. Ладно, — Бейл махнул рукой в сторону стоянки, — надо чего-нибудь поесть. Пора выходить в путь.

Бейл и Асриф быстро шли впереди, а Торак, чуть отставая, следовал за ними. Он снова и снова вспоминал то ощущение, когда там, на глубине, чувствовал себя рыбой и в ужасе смотрел, как спасается от приближающегося Охотника стая мойвы. А еще в ушах у него все время звучало то предупреждение, которое передал ему Волк во сне: «Тень. Охота».

Охота?.. Или все же Охотник?

Может быть. Волк говорил именно об Охотнике?

Долгое время после ухода Торака Ренн сидела у костра и обдумывала его рассказ. И этот его сон. И очень жалела, что не расспросила обо всем подробнее.

Ренн кое-что понимала в снах, потому что ей самой довольно часто снились вещие сны. В детстве ее это даже пугало, и Фин-Кединн, чтобы развеять ее страхи, попросил Саеунн дать ей кое-какие знания о снах. Старая колдунья научила Ренн искать тайный смысл сновидений.

«Сны не всегда означают то, что кажется сначала, — говорила она. — Нужно посмотреть на них как бы со стороны, сбоку — как когда ищешь след в покрытой росой траве».

Тень. Охота.

Что это означало? Болезнь? Или преследования токорота? Или, может, ни то ни другое, а как раз того Охотника, о котором упомянул Торак?

От этой мысли по спине у Ренн пробежал холодок. Во время перехода по Морю племя Морского Орла вело себя очень осторожно: они уже знали от людей из племени Морской Водоросли, что в Море ходит Охотник-одиночка. Очень злой и свирепый. Ей надо было, конечно, рассказать об этом Тораку, но она просто не успела…

Ветер шевельнул ветви рябины, и рука Ренн невольно легла на рукоять ножа. Ночь была теплая, ветреная, деревья так и постанывали под порывами ветра. За каждым валуном Ренн мерещился притаившийся токорот…

Она вскочила на ноги. Хватит пугать себя! Нет никакого смысла сидеть здесь и дрожать от страха. До западной оконечности острова, где находятся Орлиные Высоты, по крайней мере день пути. Вот она сейчас быстро соберет вещи, уничтожит следы стоянки и постарается обогнать Торака и его новых приятелей, плывущих по Морю!

Приняв решение, Ренн сразу почувствовала себя лучше. Она затоптала костер и принялась собирать пожитки.

И, через несколько минут подняв голову, с изумлением увидела, что Волк уже ждет ее на тропе. Значит, он понял, что она будет делать, еще до того, как она сама это поняла!

Такое уже случалось и раньше. Торак называл это «волчьим чутьем», а Ренн считала чем-то совершенно загадочным. Сегодня же это вдруг разозлило Ренн, напомнив, что некоторые вещи в отношении Волка всегда останутся для нее непонятными. А на продуваемом всеми ветрами склоне пустынного холма, где бродит токорот, подобная мысль особого утешения не приносила.

Закинув ранец за плечи, Ренн двинулась по узкой заячьей тропе, которая, петляя среди валунов, предоставляла максимально возможное здесь укрытие. Волк трусил впереди, то и дело останавливаясь и принюхиваясь. Хвост его расслабленно болтался, шерсть на загривке лежала спокойно, и страхи Ренн стали понемногу рассеиваться. Успокоившись, она позволила своим мыслям течь свободно.

«Меня словно выпотрошили, как рыбу, — сказал тогда Торак. — Я и чувствовал себя… рыбой».

Это тревожило Ренн едва ли не больше, чем возможное нападение токорота. Да и самого Торака, похоже, это тоже тревожило сильнее всего.

Ренн вдруг остановилась. «Я и чувствовал себя… рыбой». Что-то всколыхнулось в ее памяти — что-то такое она уже слышала или знала, но вспомнить пока не могла.

Она понимала: это связано с болезнью, но уловить вспыхнувшую мысль не смогла, и она мгновенно погасла, словно уйдя в глубины вод…

«Уфф!»

Предупредительное фырканье Волка вернуло ее к действительности.

Волк застыл, глядя вниз, на озеро.

Ренн упала на землю и отползла за куст можжевельника.

Да, вон там. Скользит по воде какой-то челнок.

Света под деревьями было маловато, и различить, кто сидит в лодке, Ренн не смогла. Она поняла лишь, что это мужчина — или, возможно, юноша — с длинными светлыми волосами, как у всех морских племен. Гребец бесшумно плыл на восток, к стоянке племени Тюленя. Впрочем, время от времени Ренн все-таки слышала, как постукивает его весло о борта лодки.

Что-то в повороте его головы свидетельствовало о том, что плывет он не открыто, а крадется. Ренн находилась от него шагах в сорока и значительно выше, но все же невольно затаила дыхание, глядя, как он, добравшись до противоположного конца озера, выпрыгнул на мелководье.

Она знала, что из озера вытекает ручей, который стремительно несется по дну оврага вниз, к заливу Тюленей. Стены оврага были слишком крутыми, а ручей — слишком бурным, чтобы запросто перейти его вброд.

«И что же теперь этот человек будет делать?» — с любопытством думала она. Единственный удобный путь к заливу — тот узкий пляж с белым песком, который показал ей Тиу.

Ренн смотрела, как мужчина вытащил свой челнок на берег и спрятал его в березовой рощице. А потом действительно направился прямиком к белому пляжику. Значит, поняла Ренн, он либо из племени Тюленя, либо из тех, кто хорошо этот остров знает.