Миссис Пул взяла чек, и на лице у нее появилось горестно-удовлетворенное выражение, какое бывает у пассажиров, прождавших полчаса на холодном ветру и наконец-то увидавших автобус.

— Он, стало быть, держит деньги у Куттса? Наверное, воображает, что он пуп земли. А аборты разве не запрещены?

— Нет, уже нет, — сказала Гэрриет. — Сегодня утром я ездила в Лондон, на прием к врачу. Все вполне законно. Меня записали на пятницу.

— Ну и ладно, — сказала миссис Пул, видимо, успокаиваясь. — Хорошо, что у твоего молодого человека хоть на это хватило соображения.

Гэрриет вздохнула.

— Ты правда хочешь, чтобы я сделала эту операцию? Может, лучше все-таки оставить ребенка?

Во взгляде миссис Пул отразился непередаваемый ужас, словно она только сейчас разглядела на автобусе табличку «Частный».

— То есть как оставить? Где ты собираешься его держать?

Будто речь идет о слоне, а не о ребенке, подумала Гэрриет.

— У нас нельзя, — продолжалa ее мать. — Только представь, что скажут люди — Нивы хотя бы. И в каком положении окажутся тогда Сузи с Питером? Нет, это невозможно. Где ты будешь жить? У тебя же ни гроша за душой.

— Но когда Аманда Сатклифф родила без мужа, ты как будто отнеслась к этому спокойно, — напомнила Гэрриет.

— Аманда Сатклифф — совсем другое дело. Все знают, что она с придурью, так что ее история никого не удивила. Может, это и не очень красиво звучит, но вот что я тебе скажу: хочешь окончить университет — от ребенка придется избавляться.

— Этот ребенок, между прочим, твой внук или внучка, — глухо проговорила Гэрриет. — Ты же всегда говорила, что хочешь внуков.

— Хочу. Но по-человечески, а не так. — Миссис Пул заплакала. — Что теперь скажут люди?

— Господи, какая разница, что они скажут? — крикнула Гэрриет и выбежала из кухни.

Наверху она толкнула дверь своей спальни и бросилась на кровать. Через некоторое время вошла мать и, присев рядом, стала гладить ее по голове.

— Прости, что я накричала на тебя, доченька. Все это так неожиданно. Но ты должна понять: родить — это еще не все, точнее, это только начало. Ребенку нужна семья, родители, деньги, в конце концов, — разве ты сможешь ему все это дать? А так — пройдет пятница, и снова все войдет в норму. Только представь, как расстроится папа, если ты не получишь степени: Тебе надо как следует отдохнуть, вот что. Скоро у тебя каникулы, можно съездить всем вместе на озера — ты ведь давно хотела посмотреть на домик Вордсворта, да?..

Рука матери легко, но настойчиво выглаживала ее плечо, словно месила тесто. Мать явно чувствовала себя виноватой и по-своему просила прощения, но все это мало трогало Гэрриет. Вероятно, с тех пор, как они с Саймоном расстались, ее чувства вообще сильно притупились.

Потом они вместе спустились в гостиную и включили телевизор, но миссис Пул скоро пожаловалась на усталость и ушла спать. Гэрриет сидела, тупо глядя в экран. Показывали какой-то фильм ужасов — кажется, про огромного тарантула. Она даже не заметила, когда вместо тарантула вдруг появился священник и заговорил о смирении.

— Всему свой срок, — начал он тонким пронзительным голосом.

Гэрриет вдруг так явственно вспомнила Саймона, что у нее из глаз хлынули слезы. Внутри ее жило и росло то единственное, что осталось ей в память о Саймоне. И тогда она решила оставить ребенка.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 8

Миссис Гастингс захлопнула папку.

— К сожалению, мисс Пул, для вас пока ничего нет, — сказала она.

Гэрриет почувствовала, как ее охватывает отчаяние.

— Пожалуйста, посмотрите еще раз, — попросила она. — Я согласна на любую работу, только чтобы с проживанием.

— Если я не ошибаюсь, мисс Пул, ровно то же самое вы говорили перед тем, как получить место у мистера Уиднелла.

— Да, миссис Гастингс. Простите, что так вышло.

Миссис Гастингс с удовольствием разглядывала собственные ногти, такие отточенные и красные, словно она только что раздирала ими живую плоть.

— У вас как будто имеется кое-какой личный опыт, и вам следовало бы знать, как держать мужчин, вроде мистера Уиднелла, на расстоянии. Или держать мужчин на расстоянии вообще не по вашей части?

Гэрриет до боли сцепила пальцы, на лбу у нее выступила испарина. Спокойно, приказала она себе. Только не повышать голоса, иначе все пропало.

— Пожалуйста, посмотрите еще что-нибудь, — повторила она. — Если я не найду работу, мы просто погибнем.

Миссис Гастингс на секунду включила неоновую улыбку.

— Что же вы не подумали об этом, когда в такой спешке уезжали от мистера Уиднелла? Приходите в понедельник.

Гэрриет уже собиралась возобновить свои мольбы, но зазвонил телефон. Миссис Гастингс сняла трубку.

— Кто хочет говорить, мистер Эрскин? Опять то же самое? Хорошо, соедините. — Тут ее голос стал сладким, как патока. — Добрый день, мистер Эрскин. Ну, как дела? — Последовало молчание. — Но, по-моему, я уже присылала к вам не меньше десяти кандидаток, неужели ни одна не подходит? Да, конечно… Это прекрасно, что вы завтра уезжаете во Францию, но что я могу поделать? Вы уже видели всех моих самых лучших девочек… Как насчет худших? У нас таких нет, мистер Эрскин. — Взгляд ее задержался на Гэрриет. — Хотя… скажите, мистер Эрскин, — она доверительно понизила голос, — как бы вы отнеслись к девушке, которую постигло… как бы это сказать… прискорбное стечение обстоятельств?

Гэрриет не знала, куда девать глаза.

— Поточнее? — Рука с кроваво-красными ногтями принялась передвигать по столу горшочки с кактусами. — Видите ли, тут у меня есть некая мисс Пул… У нее маленький ребенок. Нет, так получилось, что она не замужем… Посмотрите? — Улыбка миссис Гастингс снова вспыхнула неоновым светом. — Вот и прекрасно! Вы будете очарованы. Нет-нет, совсем не то, чего можно ожидать… Очень скромная, прекрасные манеры, сама водит машину, готовит. У нее университетский диплом по английскому и большой опыт работы с детьми.

Гэрриет пыталась что-то возразить, но миссис Гастингс отмахнулась от нее, как от мухи.

— Хорошо, мистер Эрскин. Я сейчас же сажаю ее в такси и отправляю к вам.

Она положила трубку.

— Ну, мисс Пул, считайте, что вам повезло. Это был Кори Эрскин.

— Тот самый? Писатель?

Миссис Гастингс кивнула.

— Я очень люблю его книги, — сказала Гэрриет.

— Да, книги писать у него получается гораздо лучше, чем ладить с людьми, — заметила миссис Гастингс. — Его брак окончательно развалился.

— Как развалился? — опешила Гэрриет. — Он ведь, кажется, женат на Ноэль Белфор? Ну да, их всегда приводят в пример как образцовую семейную пару. Она еще рассказывает во всех интервью, как угодить мужу, чтобы он…

— Ее мужу, — перебила миссис Гастингс, — невозможно угодить. На моей памяти это один из самых привередливых клиентов. Думаю, что эта работа вам не светит. Но если все же случится чудо и он предложит вам попробовать, — не вздумайте отказываться. В вашем положении, знаете ли, харчи перебирать не приходится. Да наведите хоть чуть-чуть марафет, прежде чем ехать к нему. И старайтесь держаться увереннее. Адрес — Чилтерн-стрит, номер девять.

Легко сказать, марафет, угрюмо думала Гэрриет, торопливо раздирая расческой спутанные волосы. А как его навести, когда все, все кончилось — лосьон, дезодорант, тушь для ресниц? Когда нет денег даже на то, чтобы поставить набойки на старые туфли? Когда волосы от дешевого мыла стали тусклыми и ломкими?

Глава 9

Номер девять отличался от остальных домов по Чилтерн-стрит своей яркой, почти кричащей расцветкой: он был синий, с изумрудно-зеленой дверью. Дрожа от страха и волнения, Гэрриет отдала таксисту последнее, что у нее было, и позвонила. Довольно долго никто не отзывался, но наконец дверь распахнулась, и на пороге появился высокий мужчина в черном свитере.

— Что вам? — спросил он, окинув Гэрриет угрюмым взглядом.