{35 ...едят критяне сидя... — В противоположность античному обычаю возлежать во время пира.}

[Персидские пиры]

23. Сравнивая эллинские пиры с персидскими, Геродот пишет [I.133]: "Самым большим праздником каждого человека у персов признается день рождения. В этот день они считают нужным устраивать более обильное, чем в другие дни, угощение. Люди богатые тогда подают на стол целиком зажаренного в печи быка, осла, коня, или даже верблюда, а бедные лишь (144) мелкий рогатый скот. Обеденных яств у них немного, {36} зато потом много закусок одна за другой. Поэтому персы говорят, что эллины встают из-за стола голодными, так как у них после обеда не подают ни одного стоящего блюда. Если бы у эллинов подавались закуски, то они бы ели не переставая. Персы - большие любители вина. В присутствии других людей у них не принято извергать пищу и мочиться. Эти обычаи персы строго [b] соблюдают. Во хмелю они обычно обсуждают самые важные дела. Решение, принятое на таком совещании, на следующий день хозяин дома еще раз предлагает гостям уже на трезвую голову. Если они и трезвыми одобряют это решение, то так и поступают. И наоборот: решение, принятое трезвыми, они еще раз обсуждают во хмелю". {37}

{36 Обеденных яств у них немного... — Подразумевается, что персы изнежены и почти не едят «основную еду», хлеб, а ведут жизнь опсофагов (см. примеч. 27 к кн. IV), поглощая одно лакомство за другим не из-за голода, а из-за своего чревоугодия.}

{37 ...обсуждают во хмелю. — Здесь речь идет о ритуальных оргиях, а не о бытовых попойках. Согласно «Авесте», опьянение персов некоей «златоцветной хаомой» дарует «всестороннее знание».}

24. Ксенофонт же в "Агесилае" пишет о роскоши персидских царей так [9.3]: "Для персидского царя его люди обегают все земли, разыскивая ему самые лучшие вина; десятки тысяч трудятся, приготовляя ему самые [c] вкусные блюда; трудно рассказать, как хлопочут, чтобы он задремал. Напротив, для Агесилая любовь к труду сделала приятным любой попавшийся напиток, любую случайную пищу, любое ложе годилось ему для спокойного сна". А в сочинении "Гиерон", рассуждая о роскошном столе тиранов и пище частных граждан, он пишет так [I.17]: " - Мне прекрасно известно, Симонид, - сказал он, - что большинство считает, будто питье и еда нам вкуснее, чем простому народу: это потому что им кажется, будто они гораздо охотнее съели бы наш обед, нежели состряпанный в их [d] собственном дому. Ведь приятно бывает именно непривычное. Однако по той же причине тиранам незнакомо приятное предвкушение праздников: столы у них всегда ломятся от лакомств, и праздник не добавляет ничего нового. Итак, вот первое, в чем положение обывателя выгоднее, чем тирана, - надежда на лучшее. Затем, - продолжил он, - ты, конечно, знаешь, что чем больше кто-нибудь предается излишествам в еде, тем скорее наступает пресыщение. Так что и продолжительность наслаждения у [e] изобильного бывает короче, а у скромно живущего дольше. - Зато, клянусь Зевсом, - сказал Симонид, - пока это им по душе, питающиеся роскошна наслаждаются куда больше, чем питающиеся простой пищей".

25. Феофраст в трактате "О монархии", посвященном Кассандру (если сочинение это подлинное, потому что многие утверждают, будто оно принадлежит Сосибию, тому, которому поэт Каллимах элегическим стихом написал эпиникий), пишет, что персидский царь, утомленный роскошью, обещал выплатить кучу серебра тому, кто изобретет новое наслаждение [f] [ср.514е]. Феопомп пишет в тридцать пятой книге "Истории" [FHG.I.311], что пафлагонскому царьку Фису за обедом подавалось сто блюд, начиная с быка. Даже когда Фис был доставлен пленником к царю персов и содержался под стражей, он продолжал жить на широкую ногу и пировал не менее (145) пышно. Узнав об этом, Артаксеркс сказал, что ему ясно: Фис живет, как будто спешит умереть. Тот же Феопомп пишет в четырнадцатой книге "Истории Филиппа" [FHG.I.298]: "Когда великий царь посещает подвластную ему область, на его пир расходуется двадцать или тридцать талантов, а иногда много больше, потому что каждый город пропорционально его размерам издавна обложен как бы податью на царский пир".

26. Гераклид из Кум, автор "Персидской истории", пишет во второй книге, озаглавленной "Снаряжения" [FHG.II.96]: "Вся челядь [b] прислуживает за обедом гостям персидского царя, приняв ванну и нарядившись в белые одежды, и тратит на приготовление к пиру до половины дня. Одни из царских сотрапезников едят снаружи, доступные взорам любого желающего, другие же внутри вместе с царем. Однако и они не делят трапезу с царем, но во дворце устроены напротив друг друга два зала: в одном из них пирует царь, в другом приглашенные гости; и царь лицезреет их сквозь занавес, повешенный на дверях, они же его не видят. Только иногда во время праздников все пируют в одном помещении с царем; под это отводится [с] большой зал. Когда же царь [после обеда] устраивает попойку (а бывает это часто), то застольников обычно бывает двенадцать человек. Когда все уже отобедали, царь в своей комнате, гости в другой, то их приглашает войти кто-нибудь из евнухов. И тогда, войдя к царю, они бражничают вместе с ним, хотя вино пьют не то же самое. Гости сидят на полу, а он возлежит на ложе с золотыми ножками; напившись сверх всякой меры, гости [d] расходятся. Завтракает и обедает царь обычно один, иногда с женой и с кем-нибудь из сыновей. Во время обеда ему поют и играют на лирах наложницы, одна отдельно (ε̉ξάρχει), а другие хором. Царский пир, - продолжает Гераклид, - на первый взгляд кажется расточителен, но по рассмотрению оказывается расчетлив и даже скуповат; таковы же и пиры всех персидских вельмож. А именно, ежедневно для царских нужд забивается тысяча животных, в том числе лошади, верблюды, быки, ослы, олени и [e] множество овец, а также птицы, среди них аравийские страусы (очень большие), гуси и петухи. От всего этого каждому царскому гостю подается только малая часть, причем каждый может унести домой всё, чего не съел за столом. Большая же часть мяса забитых животных и прочей снеди выносится во двор для телохранителей и пельтастов, находящихся на царском кормлении. Там все остатки мяса и хлеба делятся поровну; и как [f] в Элладе наемники получают плату деньгами, так они получают ее от царя по договору пищей. У остальных персидских вельмож тоже еда подается на стол вся сразу; когда же сотрапезники отобедают, все остатки (главным образом, мясо и хлеб) начальник стола раздает слугам, этим они и кормятся. Поэтому самые знатные сотрапезники ходят к царю только на (146) завтрак, извиняясь тем, что не могут посещать его дважды, так как должны принимать своих собственных гостей".

27. Геродот же пишет в седьмой книге [VII. 118], что те из эллинов, которые должны были принимать и угощать Ксеркса, впали в такую великую нужду, что лишились домов и имущества. Так, фасосцам пришлось принимать и угощать войско Ксеркса за их города на материке, и один только знатный гражданин Антипатр, сын Оргея, потратил на угощение [b] четыреста талантов, потому что и кубки, и сосуды для смешения вина, и вся прочая столовая утварь были из золота и серебра... Если бы Ксеркс ел дважды в день и кроме обеда еще завтракал, то города бы этого не перенесли. И в девятой книге "Истории" он пишет [IX.110]: "Иногда царь дает царский пир, это бывает раз в году в день рождения царя. По-персидски этот пир называется "тикта", что по-гречески значит "самый лучший". Только в этот день царь умащает голову и раздает подарки".

[c] Как рассказывает в книге "О кончине Александра и Гефестиона" Эфипп Олинфский, пируя с друзьями, Александр Великий каждый раз тратил сто мин в день; сотрапезников же у него бывало, может быть, шестьдесят или семьдесят. Персидский же царь, как пишут Ктесий и Динон (в его "Персидской истории" [FHG.II.93]), давал пиры на пятнадцать тысяч человек и тратил при этом по четыреста талантов. В италийской монете это составляет [d] два миллиона четыреста тысяч денариев; разделив их на пятнадцать тысяч человек, получаем сто шестьдесят денариев на человека, то есть столько же, сколько и у Александра, - тот, по Эфиппу, тратил сто мин. Между тем Менандр в "Пьянстве" оценивает расходы на большой пир всего лишь в талант [Kock.III.91; cp.364d]: