19. О трапезе фидитов Дикеарх в "Трижды политике" рассказывает так [FHG.II.242]: "Начало обеда сервируется для каждого едока отдельно, и никто не делится с соседом; затем всем обедающим подают ячменные [b] лепешки, какую кто пожелает, а для питья, коли захочется, перед каждым положена походная фляга с вином. Мясо всегда для всех одно и то же - вареная свинина (иногда очень маленький кусочек, весом около четверти) и более ничего, кроме обязательной похлебки из этого же самого мяса; ее хватает, чтобы непрерывно обносить вкруговую в течение всего обеда. Добавкой могли быть оливки, сыр или смоквы, но кто-то может принести и рыбу, и зайца, и дикого голубя и тому подобное. А когда обед второпях с проглочен, едоков обносят так называемыми эпаиклами. Каждый участник фидития вносит примерно полтора аттического медимна ячменя, одиннадцать или двенадцать хоев вина, определенное количество сыра и смокв и дает около десяти эгинских оболов на покупку мяса". Сфер в третьей книге "Лаконского государственного устройства" пишет [FHG.III.20]: "Фидиты приносят с собой и эпаиклы: пойманную дичь, а богатые - еще и хлеб и земные плоды по сезону - сколько нужно для одной [d] трапезы; они считают, что незачем приносить и готовить больше, чем нужно на один раз". А Молпид пишет [FHG.IV.453]: "Согласно обычаю после обеда всегда кто-нибудь (а иногда и многие) выставляет приготовленную дома маттию [cp.l40f], и это называется эпаиклом. Оно никогда не покупается на рынке: ведь делается это не ради удовольствия или не для объедения, но чтобы подтвердить свое охотничье мастерство; вдобавок [e] многие владельцы стад щедро делятся приплодом. Таким образом, маттия - это дикие голуби, гуси, горлицы, дрозды, черные дрозды, зайцы, ягнята, козлята. И повара во всеуслышанье объявляют имена тех, кто почасту приносит эту снедь на пир, чтобы всем были ведомы их охотничьи труды и усердие для общего дела".
Деметрий Скепсийский пишет в первой книге "Троянского строя", что спартанский праздник Карнеи представляет собой подражание военному походу. Действительно, в девяти местах сооружаются "сени" (σκιάς), [f] называемые так по сходству с шатрами; и в каждой из них угощаются девять человек, а все распоряжения объявляются через глашатая. В каждой "сени" представлены три фратрии, и длятся Карнеи девять дней". {32}
{32 ...девять дней. — Здесь, по-видимому, оканчивается цитата из Дидима, начатая в 139d.}
20. Позднее, однако, лакедемоняне отошли от подобной суровости быта и впали в роскошь. Филарх, например, пишет о них в двадцать пятой книге своей "Истории" [FHG.I.346]: "[В то время] лакедемоняне перестали собираться по старинному обычаю на совместные трапезы; когда же они устраивали их, то шатры, положенные по закону, делали очень (142) маленькими, покрывала для ложей брали такие большие и пышные, что иные гости порой не смели даже локтем прикоснуться к подушке. В прежние времена, облокотившись о голое ложе, лакедемоняне терпели его жесткость в продолжение всей трапезы... теперь же, впав в упомянутую роскошь, они напоказ выставляли множество чаш, разнообразнейшие кушанья, [b] мало того, редкие благовония, вина и лакомства. Такой обиход завели, соперничая с чужими царями, Арей и Акротат, незадолго до царя Клеомена; {33} однако даже их настолько превзошли некоторые частные граждане тогдашней Спарты, что Арей и Акротат казались чуть ли не скромнее самых неприхотливых спартанцев былых времен.
{33 ...до царя Клеомена... — Клеомен III (272-220 гг. до н.э.), вступил на престол около 235 г. до н.э.}
21. Клеомен же, обладавший, несмотря на молодость, выдающимся [c] умом, и в быту отличался необычайной простотой. Уже находясь во главе государства, он умел показать тем, кого приглашал участвовать в жертвоприношении, что их домашние приготовления ничуть не уступают царским. Сколько бы ни приходило к нему посольств, он никогда не начинал обеда ранее установленного обычаем времени и никогда не накрывал более пяти лож; если же посольств не было, он обходился тремя ложами. И никогда распорядитель не указывал, кому войти и занять место первым, [d] но первым всегда входил старейший, если только сам царь не вызывал кого-нибудь по имени. Царь обычно возлегал вместе с братом {34} или кем-нибудь из сверстников. На треножнике лежали бронзовая холодильная чаша, кувшин, серебряный тазик, вмещавший две котилы, а также ковш и медный кубок. Вина не наливали до тех пор, пока кто-нибудь не просил: только перед обедом наливали по одному ковшу вина, причем царю намного раньше других, остальные же просили налить им только после того, как царь кивал головой. На маленьких столиках были самые [e] заурядные блюда, и всего было ни слишком много, ни слишком мало, так что всем хватало и никто не просил добавки. Клеомен считал, что не следует ограничиваться, как на фидитиях, простой похлебкой и кусками мяса, однако не нужно допускать и напрасных трат сверх должной меры: первое он считал скаредностью, второе - тщеславием. Когда принимали гостей, [f] вино выставлялось немного получше. По окончании трапезы все хранили молчание, а рабу, стоявшему наготове с разведенным вином, подавали знак кивком; и так же, как и перед обедом, наливали его только по просьбе и не более двух ковшей. Никаких развлечений за обедом не было, но сам царь по очереди беседовал с каждым, приглашая высказаться или выслушать, так что все расходились очарованные его обаянием".
{34 ...возлегал вместе с братом... — Греческие ложа, в отличие от римских триклиниев на 3-4 человек, как правило, были рассчитаны на двоих.}
Вот что Антифан пишет, высмеивая лаконские трапезы, в комедии "Архонт" [Kock.II.28]:
(143) Ты был в Лакедемоне? Там ведь требуют
Законы соблюдать беспрекословнейше:
Обедать на фидитиях, питаться там
Одной похлебкой, даже не надеяться
Носить усы и не искать других прикрас.
Всё соблюдая, как ты старомоден стал!
[Критские пиры]
22. Рассказывая об общественных трапезах критян, Досиад пишет в "Критской истории" [FHG.IV.399]: "Свои совместные застолья литтии устраивают так. Каждый вносит из своих доходов десятую часть в свое [b] товарищество и в доходы государства, которые потом назначенные лица распределяют по каждому дому. Но все рабы вносят по эгинскому статеру с головы. Граждане делятся на товарищества, называемые андриями. Попечение об общей трапезе вверяется женщине, которая берет себе в помощь трех-четырех мужчин из простого народа. При каждом из них двое слуг, подносящих дрова; называют их калофорами. На Крите повсюду для трапез отводятся два дома, один из них называется "мужским" (ανδρει̃ον), [с] другой, для приема иноземцев, - покоем (κοιμητήριον). У входа в обеденный зал ставятся два стола, называемые гостевыми, за них усаживают присутствующих иностранцев, далее - столы для остальных обедающих. Каждому выдается равная доля, однако молодые получают только половинную долю мяса и ничего из прочей пищи. На стол выставляется чаша с сильно разведенным вином, из которой пьют все, сидящие за этим столом; после окончания обеда подается вторая. Для мальчиков выставляют один [d] общий кратер разведенного вина, но взрослые, если захотят, могут выпить и больше. Начальница трапезы может на глазах у всех взять с любого стола лучшие кушанья и поставить их перед теми, кто отличился на войне или в совете. После трапезы у них принято обсуждать дела общественные, а потом они вспоминают воинские подвиги и воздают хвалы доказавшим свою храбрость, побуждая этим юношей к доблести".
Пиргион пишет в третьей книге "Критских обычаев" [FHG.IV.486], [e] что на своих общих трапезах едят критяне сидя; {35} что сироты получают пищу без приправ, что самые младшие стоят, прислуживая у столов; что после безмолвного возлияния богам вся поставленная снедь делится поровну; и что сыновьям, сидящим у ног своих отцов, дается половина взрослой доли, сиротам же полная взрослая доля, однако, по обычаю без приправ. Были у них и специальные кресла для гостей, а третий стол по [f] правую сторону от входа в андрейон назывался "столом Зевса Гостеприимца", или гостевым.