Конец Книги одиннадцатой
Книга двенадцатая
[О наслаждении]
(510) [Афиней:] {1}
{1 В результате значительного сокращения двенадцатая книга полностью утратила диалогический характер и представляет собой авторскую речь Афинея.}
Ты, верно, из Кирены,
друг мой Тимократ, потому что по словам Алексида в его "Тиндарее" [Kock.IL384]:
- там в обычае,
Что если пригласишь ты гостя к ужину,
С ним восемнадцать явятся незваными
На десяти повозках, на пятнадцати
Упряжках, и изволь их всех кормить-поить, -
Так лучше бы не приглашать и первого!
Так и мне лучше бы молчать и не добавлять нового к уже столькому [b] сказанному, - но раз уж ты так неотступно требуешь рассказа о тех, кто прославился роскошью, и о тех наслаждениях, которым они предавались... [пропуск] ...
2. Всякое удовольствие начинается с желания, а кончается удовлетворением [ср. Аристотель "Никомахова этика" 1173b 7-13]. Правда, поэт Софокл, сам [в молодости] падкий на удовольствия, не захотел унижать свою старость и объявил ее любовное бессилие добродетелью, сказавши, будто рад избавиться от любовных утех, как от власти злого [с] деспота [Платон "Государство" I.329С]. А я добавлю, что и суд Париса у старинных поэтов был не чем иным, как выбором между наслаждением и добродетелью: выбор пал на Афродиту, то есть наслаждение, и тогда все в мире пришло в смятение. Думаю, что о том же самом и славный Ксенофонт сплел свой миф о Геракле и Добродетели ["Воспоминания о Сократе" 2,1]. А Эмпедокл пишет [frag.128]:
Вовсе не знали они {2} ни Войны, ни Смятения битвы,
{2 Вовсе не знали они... — Разумеются люди золотого века.}
[d] Зевса не знали царя, Посейдона не знали, ни Крона,
Но лишь Киприду царицу.
Милость ее обретали смиренных даров приношеньем, {3}
{3 ...даров приношеньем (’Αγάλματα)... — Приношения вообще, по преимуществу же скульптурные.}
Дивных картин живописных, священных елеев душистых,
Жертвами чистого мира и ладана благоуханьем,
Бурого меда на землю из сотов струи проливая.
И Менандр в "Кифаристе" [Kock.III.81] говорит о страстном любителе музыки:
(511) Он любит музыку,
И вновь, и вновь роскошным звукам учится.
3. Некоторые утверждают, будто наслаждение порождено в нас самою природою, потому что ему покорны и все животные. Как будто трусость, страх и тому подобные страсти точно так же не присущи всем! - однако все, в ком есть разум, ими гнушаются. Нет, искать наслаждений - значит опрометью гнаться за горестями. Поэтому и Гомер, желая показать, как постыдно наслаждение, говорит, что и величайшие боги перед ним бессильны, и оно ведет их к большим несчастиям. [b] Сколько доброго ни измыслил для троянцев бдящий Зевс, все погибло из-за единого дня, отданного наслаждению! Сам могучий Арес был связан слабосильным Гефестом и выставлен на позор и расправу, от того что поддался неразумной любви. Вот что говорит он богам, сбежавшимся посмотреть на него в оковах [Од.VIII.329]:
Злое не впрок; над проворством здесь медленность верх одержала;
Как ни хромает Гефест, но поймал он Арея, который
[c] Самый быстрейший из вечных богов, на Олимпе живущих.
Хитростью взял он; достойная мзда посрамителю брака.
"Никто не скажет об Аристиде, что у него была сладкая жизнь, а скажут о Сминдириде Сибаритском да о Сарданапале, - пишет в сочинении "О наслаждении" Феофраст [frag.84], - он не роскошествовал, как они, но слава его сияла ярче. И не у Агесилая, спартанского царя, была [d] сладкая жизнь, но скорей уж у какого-нибудь Анания, неприметного для славы; и не у полубогов, бившихся под Троей, а у нынешнего люда. И понятно: жизненные блага в те времена были еще не открыты и не выработаны, потому что опыта было мало, а искусства не развиты, в нынешнее же время есть все для приволья, удовольствий и забав".
4. Платон пишет в "Филебе" [65с]: "Наслаждение тщеславно, как ничто на свете; а уж наслаждению любовному, которое слывет [e] сильнейшим из всех, сами боги попускают даже ложные клятвы, потому что наслаждения бездумны, словно дети". А в восьмой книге "Государства" тот же Платон предвосхитил эпикурейские разглагольствования [Usener 295, Bailey 86], что "желания бывают: одни - естественные и необходимые, другие - естественные, но не необходимые, третьи - не естественные и не необходимые"; и он пишет: "Потребность в питании, то есть в хлебе и в приправе, является ли необходимой для нашего здоровья [f] и самочувствия? Потребность в хлебе - дважды необходимая: потому что она приносит пользу и потому что (будучи нарушена) обрывает жизнь. - Так. - А потребность в приправе необходима лишь поскольку способствует хорошему самочувствию. - Конечно. - (512) Ну, а желание всего остального, то есть всякой другой пищи, кроме названной, - от него ведь можно смолоду отучить воспитанием, потому что оно вредно телу, вредно душе, мысли и разумению, - не скажем ли мы, что оно совсем не необходимо. - Совершенно верно".
5. Гераклид Понтийский в книге "О наслаждении" пишет [Voss 34]: "Цари и тираны, располагающие всеми благами и во всех имеющие опыт, выше всего ставят наслаждение, потому что наслаждение возвышает людские души. Все, кто чтит наслаждение и предпочитает [b] роскошь, отличаются высоким духом и величавым видом, как персы и мидяне: больше всех они чтут наслаждение и роскошь, и меж варваров они самые отважные и высокосердые. Жизнь в наслаждениях и роскоши - удел свободных людей, она возвышает и укрепляет души; труд же - дело рабов и низкородных, оттого и души у них убогие. Так и город афинян, пока наслаждался роскошью, был велик и питал мужей, [c] отменно высоких духом: они окутывались в пурпурные плащи, {4} носили шитые хитоны, высоко взбивали волосы, украшали виски и лоб золотыми цикадами, а рабы носили за ними складные стулья, чтобы не сидеть, где попало, - и они-то были победителями при Марафоне, единственными, одолевшими всю силу Азии! И разумнейшие поэты, - продолжает он, -мудростью стяжавшие великую славу, полагали наслаждение величайшим благом: так, Симонид говорит [frag.71]:
{4 ...окутывались в пурпурные плащи и т.д. — Ср. Элиан. «Пестрые рассказы» IV, 22.}
Но без наслаждения
Нежеланна смертным ни жизнь, ни власть,
[d] Ни божественный удел незавиден.
И Пиндар, славя Гиерона Сиракузского, говорит [frag.126b]
Не угашай жизненных утех:
Сладкое бытие -
Лучшее из лучшего у человека.
И Гомер говорит [Од.IХ.5], что радость и веселье есть великая утеха, когда пирующие внемлют певцу, возлежа за полными столами. Богов он называет "живущими легко" [Од.VI.318], то есть без забот, и тем самым нам показывает, что труд и бедность есть величайшее зло".
[е] 6. Поэтому и Мегаклид [FHG.IV.434] попрекает поэтов, живших после Гомера и Гесиода и писавших о Геракле, будто он водил войска и брал города: "И это он, который жил среди людей, купаясь в наслаждениях, и был мужем многих жен, и рождал тайных детей от многих дев! А кто не согласен с этими мифами, тем можно возразить: "Почему же тогда вы признаете его любовь к обжорству? Почему меж людей пошел [f] обычай при возлияниях ему не оставлять в чаше ни капли вина, если не по любви его к наслаждениям? Почему купанья у горячих источников посвящены Гераклу? Почему мягкие постели называются "Геракловыми ложами", если он-де презирал сладкую жизнь?" Нет, - говорит Мегаклид, - это поздние поэты обрядили его как разбойника и пустили бродить одного, в львиной шкуре, с палицей и луком. Первым это выдумал Стесихор Гимерский. А ведь лирический поэт Ксанф, (513) бывший старше Стесихора (как свидетельствует, по словам Мегаклида, сам Стесихор [frag.57b]), представляет Геракла одетым не так, но по-гомеровски. Вообще, многие стихи Стесихора переделаны из Ксанфовых, в том числе и его "Орестея". Наконец, и Антисфен признает, что наслаждение - благо, и добавляет: "притом неоспоримое".