— Здесь вся история Руси! Вот свисают соратники Ивана Калиты, вот — Владимира — Красна Солнышка. Эти двое — сподвижники Ивана Грозного. Тут весь цвет-гусары, кирасиры, тайные советники, генералы и даже один любовник Екатерины, — Самарий Валентинович не сдержал улыбки. — И тут же висит ваш «пра, пра, пра», который топил вашего «пра, пра, пра», ловившего, по вашим словам стерлядь! А теперь скажите, может ли один прадедушка русский утопить сам себя — еврея??!
— Это не мое дерево, — после долгой паузы сказал Саша, — на моем висят совсем другие плоды, более восточные и диковинные. На нем висят Деборы и Исайи, Авраамы и Исааки, Рабиновичи и Шапиро…
— То дерево, о котором вы говорите, — почти нежно произнес Самарий Валентинович, — дерево вашей мечты. Оно — чужое дерево. Если хотите, это дерево Беллы Шнеерзон из планового отдела. Нехорошо, май таэрэ, воровать фрукты из чужого сада, когда в вашем собственном они гораздо слаще! Скажите мне, зачем вам все это понадобилось? Что будет делать светлейший князь на берегах мутного Иордана?!
Светлейший князь стал действительно светлым, почти прозрачным.
— Я вас не понимаю, — только и сказал он.
— Ночью спать надо, — загадочно улыбнулся Самарий Валентинович.
— Какой ночью?..
— Прошлой. Когда взрывали вокзал.
— Я спал!
— Не-ет, вы уснули только под утро, на полтора часа. Но даже за это короткое время вы успели побывать в Нью-Йорке, Женеве и Тель-Авиве! Подумать только — потомок великих князей с женой всю ночь искали в себе еврейскую кровь!
От отвращения Самарий Валентинович даже сплюнул прямо под генеалогическое древо…
Саша онемел: он поверил в телепатию, в мистику, в переселение душ!
Он же ничего не знал об особом даре Самария Валентиновича, о его нюхе…
— Чистокровные евреи, — продолжал обвинительную речь Куролапов, — ищут в себе черт знает какую кровь, — он распахнул сейф и выхватил несколько папок, — полюбуйтесь: Исаак Кац — татарин, Гиршл Блюм — чуваш, Сарра Гитл — калмычка, Наум Гольд — чечено-ингуш! А вы ищете в себе еврейскую?! Вам не к лицу хассидские пейсы, светлейший князь!
И он достал из стола бритву.
— Сбрейте!
— Ни за что, — отшатнулся Саша. — Лучше на дно, к стерляди!
— Прекратите! Брейте и положим конец этому позорному делу. Вы там не сможете жить — князь среди раввинов! Там жарко и надо воевать! А вы вот второй год боитесь попросить прибавки. Но все это ерунда! Там надо работать! И не по-коммунистически. Нет второй страны в мире, где бы так били баклуши, как у нас. Куда вас несет?.. Возьмите себя — с 9 до 10 вы досыпаете, с 10 до 11 просыпаетесь и берете газету, потом курите и, наконец, садитесь за кульман и начинаете думать, но о чем: о премии, о погоде, о женщинах, куда поехать летом, где достать помидоры зимой, потом вы вспоминаете анекдот, хохочете, рассказываете его другим и, наконец, обед! Обед у вас, как в Италии, четыре часа, после которого марокканская сиеста. Остается полчаса, во время которых вы неотрывно, как удав на кролика, смотрите на часы. И все равно убегаете на 10 минут раньше! Вы бежите, как уголовники не бегут из тюрьмы! И это вы — ударник коммунистического труда! А чем тогда занимаются другие?.. Я все понимаю в этой жизни, но как вы умудряетесь выполнять план — не пойму никогда!
— Мы его перевыполняем, — поправил Саша.
— Нет, — протянул Самарий Валентинович, — нет другой такой страны на свете, которая бы столько делала для трудящихся и для которой трудящиеся не делали бы ничего! Поэтому я и спрашиваю — куда вас несет нелегкая?..
Короче, будем считать, что вы пошутили, и я, как человек, чувствующий юмор, это понял. Советским людям свойственно чувство юмора, поэтому я уверен, что это поймут и все остальные. Несмотря на то, что в данном случае ваш юмор, между нами — черный.
— Я не умею шутить, — серьезно сказал Саша.
Куролапов расхохотался.
— Отнюдь, — пропел он и раскрыл дело.,- Вы просто недооцениваете себя. Вот сведения только за 1979 год: 5 января, мужской туалет нашего института. Вы рассказываете с большим мастерством: «Можно ли построить коммунизм в Армении? — спросили у армянина. — Лучше в Грузии, — ответил тот». Смешно… И действительно, все смеялись. Пошли дальше: 27 марта, угол Стремянной и Владимирского. Полночь. Безлюдно. «Чтоб они все передохли», - говорите вы про себя. Смешно… 5 июня, в гостях у Клейна: «Что такое КПСС? — спрашиваете вы. После чего часть присутствующих удаляется, остальные не знают. — «Группа согласных шипящих», - мудро отвечаете вы. Смешно… Читать дальше?
— Не надо, — сказал Петровский.
— Действительно, не стоит, а то мы оба умрем со смеху.
Он захлопнул папку, опять поднялся в полный рост и, глядя на понурого Сашу, произнес:
— Вы свободны, святлейший князь. Шолом!..
…На следующее утро все узнали, что русский Александр Иванович Петровский, ранее объявивший себя евреем — русский!..
И тут же молодой специалист Курочкин начисто забыл решение проблемы, над которой бился весь институт, расстройства желудка сотрудников сменились обычными запорами, и только секретарша Эльвира Павловна не родила обратно. Хотя и вновь забеременела!..
И все заработали с прежним энтузиазмом и отдачей, и работали так почти сорок минут, пока весь институт не облетела новая ошеломляющая весть — старший научный сотрудник Стахан Кадыров, узбек и тайный почитатель Магомета, объявил себя евреем!..
ОТЕЦ КАЦ ИЛИ ПАДЕНИЕ ИЛЬИЧА
Это было Ватерлоо. Это было, если хотите — Бородино! Сашу разбили наголову, и он бежал с поля боя, бросив свое генеалогическое древо.
Силы были явно неравны — что мог противопоставить человек, не умевший отличить еврея от русского и даже от грузина, человеку, видевшему еврея даже в негре? Если тот там когда-то бывал…
Существует много мнений, что такое советское общество. Одни его считают коммунистическим, другие — социалистическим, третьи — феодально-рабовладельческим, четвертые — со спортивным уклоном и т. д., но никто не знает, что советское общество — это обычный сэндвич, а, возможно, даже и гамбургер, который продается в любом «Макдональде».
Верх и низ этого сочного бутерброда составляют два класса — рабочие и крестьянство, а между ними, тонкой прослойкой — трудовая интеллигенция. Эта прослойка может быть и ветчиной, и бифштексом, и котлетой — неважно, главное — что ее почему-то всегда съедают в первую очередь. Возможно потому, что это самое лакомое…
И советская власть ни в чем, впрочем, не отличаясь от рядового посетителя «Макдональда», тоже, проголодавшись и время от времени принимаясь за гамбургеры, съедала прежде всего эту самую прослойку. Так в свое время были съедены папа Саши и мама Кати.
И, казалось, дети должны были учесть опыт родителей и убраться из этого опасного места. Но, как это ни странно, Петровские опять оказались аппетитным кусочком меж двух толстых ломтей.
Каждый гамбургер, даже самый черствый, даже самый залежалый, рано или поздно съедают. И они об этом знали. Поэтому, чуть оправившись от поражения, княжеская чета отправилась в центральную синагогу!
Вообще-то в городе было несколько синагог, но все — до революции, когда евреям жить в Петербурге категорически запрещалось…
Когда ж евреи стали равноправными и наводнили весь Петроград, переименовав его, назло проклятому царю в честь великого вождя — в Ленинграде осталась всего одна…
Синагога была специфическим и довольно забавным местом. Если вы хотели добровольно выйти из партии, что было совершенно невозможно, вам стоило посетить этот восточный храм, и назавтра вы были бы без партийного билета в кармане…
Стоило вам сплясать «Фрейлехс» — и вас выгоняли с работы. Достаточно было там спеть древнюю песню, посвященную урожаю — и вас исключали из института… Поэтому центральную синагогу посещали, в основном, евреи старше восьмидесяти лет, которым, кроме талес и «кипелах», терять было нечего. Единственной синагоге грозило закрытие и превращение ее в плавательный бассейн спортивного клуба военно-морского флота.