– Гм… Привет!

Я обернулась и увидела Ниа, подходящую ко мне с робкой улыбкой.

– Привет, Ниа. Что ты тут делаешь так поздно?

– Они… гм… они волнуются, в порядке ли ты. Но никто не решается тебя побеспокоить.

Молодая женщина пожала плечами: "Ну, я сказала, что сделаю это. И вот – я здесь".

– Спасибо, Ниа. У меня все хорошо. Правда.

Я посмотрела на ночное небо, с наслаждением вдохнув прохладный, сладкий воздух: "Знаешь, я просто стою тут и радуюсь покою и тишине".

Ниа рассмеялась: "Да уж, это действительно лучше, чем зоопарк там, в доме. Все громко спорят о том, кому мыть посуду, и какую, черт возьми, программу смотреть по ящику".

– И почему я не удивлена?

Она снова рассмеялась, легко и свободно, и этот смех еще больше подчеркнул несправедливость, абсурдность того, что я видела на ее лице – все эти ссадины и кровоподтеки.

Потом вдруг Ниа спросила очень серьезно: "Ты… ты говорила с Айс?"

Я удивленно взглянула на нее. В наших беседах мы никогда даже не упоминали имени моей любимой.

– Ну… это они так предположили. Там, в доме, – запинаясь, произнесла она, как будто боялась меня рассердить.

– Все нормально, не смущайся, – поспешила я успокоить молодую женщину. – Просто я не думала, что ты знаешь об Айс.

– Шутишь? Все знают, кто такая Айс.

Ниа выпалила это с таким энтузиазмом, что я не удержалась от смеха.

– Не смейся. Каждый, кто проведет с Амазонками хотя бы минут десять, обязательно услышит об Айс. Иногда мне кажется, что она – богиня, ну… или что-то в этом роде.

– Она вовсе не богиня, Ниа. Она – женщина. Удивительная, необыкновенная, незаурядная, возможно, но все же – женщина.

– А они говорят иначе!

Улыбнувшись, я взяла ее за руку. Меня обрадовало, что она уже не вздрагивает от любого прикосновения: "Поверь мне, Ниа".

Секунду помедлив, она кивнула и посмотрела вверх, на звезды. Мы помолчали.

– Ты боишься? – слова Ниа прозвучали еле слышно. Сначала я даже не поняла, действительно ли она что-то спросила, или мне почудилось. Но когда я повернулась, я прочла тот же вопрос в ее глазах.

– Что?…

Она отвела взгляд: "Я…м-м-м… слышала о том, что она сделала с Рио там, на конюшне".

Пока я пыталась сообразить, как ответить, она продолжила, уставившись куда-то под ноги: "А еще они говорят, что Айс ее чуть не убила".

– Вот, значит, что они болтают?

Ниа кивнула.

– Рио ничто не угрожало, поверь! – Я знала это так же четко, как свое имя. – Хотя, конечно, Айс тогда была очень сердита.

Она наконец оторвалась от созерцания пыли под ногами, но на меня так и не посмотрела: "Это все потому, что Рио угрожала тебе, да?"

– Да.

– А знаешь, Амазонки говорят, что если ее разозлить, она почти неуправляема.

– Рио?

– Нет. Айс.

– Бывает, – честно ответила я, не посчитав нужным приукрашивать правду.

На сей раз, Ниа не отвела глаза: "Ты не боишься?"

Очень простой вопрос. Вот только ответ совсем не прост. Я вспомнила ту страшную ночь, и себя на пристани, когда я поняла одну важную вещь: мой страх ИЗ-ЗА Айс – не что иное, как страх ЗА нее.

– Боюсь. Но не того, что ты думаешь, – наконец произнесла я, прекрасно понимая, что такой ответ ее не устроит. А другого у меня не было.

Ниа так недоверчиво взглянула на меня, что я невольно стиснула зубы.

– Помнишь, ты рассказывала мне о муже… о Питере… Сначала он. А теперь Айс… Не слишком ли это похоже?

– Ниа, ты даже не представляешь, НАСКОЛЬКО ты не права. Пойми, Айс скорее умрет, чем причинит мне боль.

– Ты уверена? Откуда ты знаешь?

Когда я снова заговорила, вместо меня ответило мое сердце: "Она меня любит".

И это было самой великой, самой незыблемой Истиной на земле.

Ниа долго молчала, а потом отвела глаза и стала смотреть мимо, далеко в ночь. Казалось, она стала меньше ростом, словно мои слова лишили ее уверенности, забрали что-то, поддерживающее ее изнутри.

– О…

Я поняла, как ей необходимо побыть одной и обдумать то, что она только что услышала. Поэтому я тихонько тронула ее за плечо, и когда она повернулась, постаралась улыбнуться как можно теплее: "Я иду в дом. Ты остаешься?"

Улыбнувшись в ответ, Ниа кивнула: "Да. Я приду попозже".

– Ну ладно. С Днем Благодарения, Ниа.

– И тебя, Ангел. И… спасибо. Мне есть, о чем подумать.

– Не за что.

Пока я возвращалась к себе и готовилась лечь спать, День Благодарения потихоньку стал просто вчерашним днем. Днем, который завершился гораздо лучше, чем начинался. И вот за это я действительно была ему благодарна.

Мне показалось, что я проснулась, едва успев дотянуться до подушки и закрыть глаза. Что-то происходило. Я приподнялась и прислушалась: громко хлопнула дверь, раздался шум, кто-то спустился в холл. Странно. Выскользнув из-под одеяла, я быстро натянула футболку, придав себе более-менее приличный вид. Потом подбежала к двери и распахнула ее как раз вовремя, чтобы увидеть, как разъяренная Пони врывается в соседнюю комнату. "Черт, это же комната Ниа!" – мелькнуло у меня в голове. Следом за Пони туда же пронеслась Криттер и выражение, застывшее на ее мрачном лице, поведало мне о том, что, кажется, у нас нешуточные проблемы.

Яростный вопль и последовавший за ним высокий пронзительный визг крепким ударом вышибли остатки сна из моей бедной головы и, озадаченная происходящим, я влетела к Ниа.

Пони нависла над кроватью, причем ее физиономия прямо таки излучала бешенство. В одном кулаке она держала одеяло, которым до этого была укрыта Ниа, а другой стиснула так, словно душила злейшего врага. Ниа сжалась в комок на кровати, прикрывая голову руками и громко стонала, явно перепуганная до безумия.

– Отойдите! – заорала я, отпихивая Пони и Криттер и проскальзывая между ними к Ниа. Я попыталась обнять и успокоить ее, но при первом же моем прикосновении, она снова закричала и откатилась к самому краю, уставившись на нас широко раскрытыми, абсолютно пустыми глазами.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – потребовала я объяснений.

– Скажи ей, Ниа! – выкрикнула Пони. – Скажи, что ты сделала!

Ниа застонала.

– Ну что же ты? Скажи ей! – на шее Пони вздулись вены. – Давай, рассказывай, черт тебя!…

– Пони, заткнись. Ты до смерти перепугала ее!

– Она это заслужила… Да ее не просто напугать надо! Она… вот сволочь! – разъяренная амазонка швырнула на кровать скомканное одеяло и отошла к окну, резко отдернув тяжелую штору и уставившись на бледное предрассветное небо.

Я повернулась и в полном недоумении посмотрела на Криттер, – единственную среди нас, кто вроде бы еще сохранял хоть какое-то подобие рассудка.

– Ниа попросила своего муженька приехать и забрать ее. Мало того, она очень подробно объяснила Ричарду, как добраться до ранчо.

– Что??? – не веря собственным ушам, я глянула на Ниа, которая все еще пребывала в ступоре и вряд ли могла произнести хоть слово.

– Криттер, с чего ты взяла?

– Одна из наших, Твикер, вместе с Чито моталась в Лас Вегас забирать Ниа. Твикер пришлось немного подзадержаться, чтобы удостовериться, что нет слежки. А вчера вечером она подслушала, как Ричард договаривается с приятелями. Он хвастал, что Ниа сама вызвала его, и собирался, по его словам, "притащить домой и хорошенько поучить эту суку уму-разуму".

Криттер провела рукой по шевелюре и глубоко вздохнула: "Это было часа четыре назад".

– И сколько их?

– Шестеро. На трех машинах.

– Вот дерьмо!

Криттер снова вздохнула: "Да уж…".

Пони медленно повернулась, оставив наконец в покое штору: "Эта… идиотка подставила каждую из нас! Каждую!" Амазонка горько усмехнулась. «Не то, чтобы это кого-то удивило, так уже бывало…Но это…это…» – она стиснула зубы с такой силой, что мне показалось, что я слышу их треск. Потом сжала кулаки и, выплюнув одно-единственное слово: "Сука!", снова уставилась на улицу.