1653 г. стал для Ланкло годом любви и потерь. Она вновь ждала ребенка, но это ее вовсе не радовало. Зато в восторге был будущий отец — добропорядочный богатый вдовец, маркиз де Жерсей. Он увез Нинон в загородное имение, окружил заботой и вниманием, а сам вынужден был покинуть ее по делам службы. Пять месяцев одиночества были для нее сущей пыткой. Скучая, она бродила по парку и однажды познакомилась со скромным молодым человеком. Он представился Аристом, а Нинон впервые не решилась назвать свое настоящее имя. Она влюбилась. Это был не «каприз тела», а настоящее глубокое чувство, существование которого она всегда отрицала. Нинон была счастлива. Время летело незаметно: они читали, пели, играли на лютне и просто разговаривали. Арист считал Нинон супругой маркиза и молча страдал. Де Жерсей, застав их вместе, сразу понял, что теряет любовницу, и срочно увез ее в Париж. Нинон не сопротивлялась, но попыталась разыскать юношу. Через несколько дней он сам навестил ее в знаменитом на весь Париж доме. Арист был печален и пришел, чтобы попрощаться навсегда. Нинон не сумела ни объясниться, ни задержать его — от избытка чувств она лишилась сознания. Тем же вечером ей подали записку: «Сударыня, до сих пор я не знал вашего настоящего имени, узнав его, все мои надежды рухнули. Я мечтал о бесконечной любви, чтобы безраздельно владеть вами, но это невозможно для прекрасной Нинон. Прощайте, забудьте меня, если уже не забыли. Вы никогда не узнаете моего имени и никогда больше не увидите. Арист». Настоящая любовь обошла де Ланкло стороной, но ее мягкий свет еще долго согревал ей душу.

Рождение ребенка радости не принесло. Материнские чувства в Нинон не пробудились. Маркиз забрал сына к себе. Спустя годы де Ланкло вновь повстречала своего бывшего любовника и познакомилась с сыном, который носил имя Альберт де Вилье. Ничего не подозревающий о своем происхождении юноша безумно влюбился в свою мать, которой шел 51 год. К чувствам Альберта она относилась как к обычной забаве, но затем вынуждена была открыть ему правду. Это откровение так потрясло юношу, что он покончил с собой. Де Ланкло оплакала смерть сына, но своим привычкам не изменила. Третий ребенок Нинон родился мертвым, когда ей было 55 лет. Говорят, ребенок был настолько красив, что убитый горем отец, принадлежавший к королевской семье, приказал забальзамировать крошку. Нинон же утешилась быстро.

Именно честностью в любовных и человеческих отношениях, взаимопониманием и бескорыстностью де Ланкло привлекала к себе людей. За эти качества ей многое прощалось. В Нинон не было никакого жеманства, позерства и всяческого романтического бреда. Иногда выбор куртизанкой мужчин был достаточно оригинален, но никогда — скучен и банален. Так, Сент-Эвремон, известный как талантливый панегирист и непревзойденный парижский кутила, ненадолго привлек внимание обворожительной женщины. Он был некрасив, ужасно нечистоплотен, к тому же от него исходил стойкий запах псарни, так как он спал и ел с дюжиной своих собак. Нинон постоянно подтрунивала над грязнулей, пока они были вместе, но Сент-Эвремон не обижался — ведь Нинон говорила правду в глаза. Убедившись, что его не перевоспитать, она дала ему отставку. Даже за годы изгнания, проведенные в Англии, он не забыл ее и считал лучшим своим другом и умнейшей женщиной Франции.

Еще один из любовников Нинон, из числа придворных Конде, некто Гурвиль вынужден был бежать из Франции, попав в немилость к кардиналу Мазарини. Он решил разделить свои деньги и отдать на хранение известному своей святостью настоятелю монастыря и легкомысленной любовнице. И что же он обнаружил по возвращении: монах бесстыдно присвоил 20 тыс. экю, а Нинон просто указала на шкатулку. Бывший любовник взял деньги там, где и положил. Нинон и не подумала ими воспользоваться, хотя его место уже давно занял другой мужчина. Гурвиль восторженно рассказывал всему Парижу, как он потерял любовницу и приобрел друга. Нинон, которая не видела в своем поступке ничего «героического», с тех пор называли еще и «прекрасной хранительницей шкатулки».

Шли годы, а Нинон все так же привлекала внимание мужчин. Она увлекала в омут страсти изящных красивых юношей, таких, как граф Фиеско. Ей было 70 лет, когда юный граф Шерлеваль убил на дуэли своего кузена, молодого барона Сигизмунда Банье, узнав, что отказавшая ему Нинон одарила любовью его родственника. Свидание с вечно юной куртизанкой, продолжавшееся всего четыре часа, барон оплатил жизнью.

Аббат Жедуаэн, последний поклонник де Ланкло, был ее ровесником. Она целый месяц томила влюбленного и осчастливила его в день своего 80-летия. Но даже в столь почтенном возрасте, когда люди ищут себе пару, чтобы скрасить одинокую старость, Нинон осталось верной себе. Безумную ревность Жедуаэна она расценила как давление на свою независимость и через год рассталась с ним. Одиночество «царице куртизанок» не грозило: все любовники стали ее верными друзьями и не забывали свою подругу. Нинон по-прежнему была в центре внимания и обрастала новыми знакомыми. Ее маленький домик напоминал «гнездо для турнелльских птиц». Однажды в нем читал свои первые стихи 10-летний Мари Франсуа Аруэ. Наблюдательная Нинон безошибочно определила в нем незаурядный талант и личность. В своем завещании она оставила мальчику две тысячи франков для покупки книг. Он вырос и стал прославленным философом и писателем, известным всему миру под псевдонимом Вольтер, и навсегда сохранил в душе добрые воспоминания о женщине, которую называл не иначе, как «моя красивая тетя».

Нинон прожила 90 лет и скончалась 17 октября 1706 г. Ее последними словами были: «Если бы я знала, что все так кончится, я бы повесилась». Оригинальная фраза для женщины, прожившей жизнь в собственное удовольствие и по «своему сценарию».

Аббат Шатанеф, один из друзей Нинон де Ланкло, написал эпитафию и в десятке строк охарактеризовал и воздал должное этой незаурядной женщине.

Настоящее имя — Вивиан Мэри Хартли (род. в 1913 г. — ум. в 1967 г.)

Знаменитая английская актриса, обладательница премий «Оскар» за роль Скарлетт О’Хара в фильме «Унесенные ветром». Вторая жена известного актера и режиссера Лоренса Оливье.

Когда Вивиан Мэри Хартли впервые увидела Герберта Ли Холмана, она сразу же была покорена его манерами настоящего англичанина, высокой, статной фигурой и обворожительной улыбкой. «Я обязательно выйду за него замуж», — прошептала она подругам. В ответ на их замечание, что Герберт уже почти помолвлен с другой девушкой, Вивиан только рассмеялась: «Пустяки, ведь он еще незнаком со мной!» Такой она была во всем — красивая, смелая, умеющая использовать свою привлекательность в нужный момент и извлечь максимум выгоды из любой ситуации, подчас не желая мириться с условностями и общественным мнением.

Шел 1932 г. За плечами Вивьен была жизнь в монастыре Святого Сердца в Гохэмптоне, куда шестилетнюю девочку отправили родители, комедийная школа в Париже. Несмотря на веселый нрав и общительность, в душе девушка была очень одинока и мечтала о семейном счастье рядом с любящим и верным супругом. За те долгие годы, которые она провела вне родительского дома, в ее воображении родился образ прекрасного принца, сочетающий в себе благородство, мужественность и интеллигентность. Этот человек должен был заменить отца, с которым Вивиан была разлучена, умного, верного друга, способного понять и дать хороший совет, и даже в чем-то Бога, который может осуществить все мечты, найдет ее в этом мире и поставит рядом с собой. Восемнадцатилетняя Вивьен возложила все эти трудные роли на Холмана, предоставляя ему право увести ее от повседневных забот в мир грез и романтической любви. Однако будущий супруг не предполагал о подобных размышлениях своей невесты. Главным в браке он считал соответствие характеров и соблюдение приличий. Его дом должен был быть похож на прочный корабль, уверенно следующий своим курсом, а жена — стать олицетворением спокойствия и умеренности во всем, хорошей матерью будущим детям и гостеприимной хозяйкой. Герберт и не подозревал о тех испытаниях, которые послала ему Судьба в лице очаровательной Вивиан. Они встречались и были поглощены друг другом настолько, что явные расхождения во взглядах на жизнь казались лишь маленькими неприятностями.