Гала холила свое тело, руки ее всегда были безупречны. Лицо этой женщины трудно было назвать красивым: слишком длинный нос, тонкие губы и близко посаженные глаза делали ее похожей на хищную птицу или грызуна. Но когда Гала желала очаровать мужчину, она просто сводила его с ума. Она была непревзойденной кокеткой и умела соблазнять мужчин. Непостижимым образом в этой женщине соединилось несоединимое — решительность, недюжинная сила и упрямство «железной леди» с легкомысленностью и врожденным кокетством опытной обольстительницы. Гала по-королевски ненавидела будничные рутинные дела — домашнее хозяйство, уборку и кухню. Повседневная жизнь казалась ей банальной и скучной, не похожей на ее «чудесные» мечты. «Вот что она любит делать дома: мечтать, читать, переставлять мебель, примерять и перекраивать платья, а еще заниматься любовью», — писала Д. Бона.
Свою невинность до брака Гала с лихвой компенсировала последующей сексуальной свободой. Ее сексуальный аппетит граничил с нимфоманией. Репутация нимфоманки, возможно, преувеличенная, плотно приклеится к Гала в сороковые годы, когда ей будет уже под 50. Ее называли «самкой-завоевательницей», которая словно хищная птица охотится на проходящих мимо юнцов. Гала всегда любила мужчин младше ее по возрасту, и со временем эта тенденция усилилась. Чем старше она становилась, тем более молодели ее «желаемые, реальные и потенциальные любовники». Уильям Ротлейн, с которым Гала познакомилась в 1963 г. и который потряс ее своим сходством с молодым Дали, был на 46 лет младше ее. Их страстный роман, продолжавшийся три года, оборвался, когда Ротлейн умер от передозировки наркотика. Последним фаворитом Гала стал американец Джеф Фенхолдт, исполнивший главную роль в рок-опере Вебера и Райса «Иисус Христос — суперзвезда». Она помогала Джефу в его песенной карьере, купила ему студию звукозаписи и дом за 1,25 млн долларов, делала бесконечные дорогие подарки, среди которых были и картины Дали. Гала лелеяла его, как когда-то лелеяла Дали, снова и снова повторяя, что он самый лучший и гениальный. Для страдающей от старения женщины этот посредственный, по общему мнению, актер стал королем «ангелов».
Гала не сдерживала своей свободы и в те годы, когда жила с Элюаром. После оргий втроем с художником Максом Эрнстом она сожалела о том, что «некоторые анатомические особенности» не позволяли ей заниматься любовью с двумя мужчинами одновременно. Макс Эрнст, немецкий художник-сюрреалист, вошел в семью Элюаров на правах «второго мужа» в начале 20-х гг. Это был скандальный союз, со сложными и двусмысленными отношениями, объединивший двух лучших друзей и женщину, ставшую их общей женой. «Вы не знаете, что такое быть женатым на русской женщине! Я люблю Макса Эрнста намного больше, чем Гала», — говорил Элюар. Это его откровенное признание гораздо глубже и трагичнее, чем признание «обманутого и несчастного мужа». «Гала не стала яблоком раздора. Она — залог их дружбы, она их взаимная мена, их общая женщина. Любя ее, они любят друг друга», — так характеризовала их отношения Д. Бона. Гала плохо переносила свою двойную любовь. Она желала бы выбрать кого-то одного, но, обычно такая решительная, на этот раз не могла сделать выбор. Ее брак стал браком втроем. Три человека жили под одной крышей «в муках, причиняемых любовью и дружбой». «Возмутитель спокойствия» Эрнст попал под очарование «русской женщины» и французского поэта сразу, как только познакомился с ними. В годы их совместной жизни художник писал свои картины на одном дыхании. Его работа «Прекрасная садовница» является самым лучшим примером любовных отношений с Гала. Для этой картины модель позировала обнаженной. На берегу озера женщина выставляет напоказ свое стройное тело со вскрытым животом, низ которого закрывает голубка. У «Прекрасной садовницы» странная судьба: картина была в 1937 г. представлена на Мюнхенской выставке «дегенеративного искусства», а затем бесследно исчезла. Предполагается, что полотно было уничтожено нацистами. Эрнст, как и Элюар, испытал на себе «необыкновенную соблазнительную силу Гала, он не мог ей противостоять, он стал ее добровольной жертвой». Но в его картинах эта женщина предстает совершенно иной, нежели в стихотворениях его друга — сюрреальной или ирреальной.
«Элюар всегда описывал и воспевал Гала только как женщину в большей или меньшей степени чувственную, кокетливую, возвышенную, деспотичную и изменчивую в соответствии с красками их совместной жизни, — писала Д. Бона. — Эрнст, напротив, ее преображает. Он представляет ее по-другому: конечно, в женском облике, но как бы упавшей из другой галактики, освобожденной от законов тяготения: закрученной вокруг одной линии или висящей в воздухе, со вскрытым животом, с красными волосами, без глаз или покрытой насекомыми…» Лучшим доказательством этим словам служит сборник стихотворений Элюара «Вместо молчания», проиллюстрированный Эрнстом. Гала была героиней и музой этой книги. «Я замкнулся в своей любви, я грежу», — написал поэт рядом с одним из нарисованных Эрнстом лиц Гала. Влюбленным и слишком светлым стихотворениям Элюара соответствуют «сумасшедшие» рисунки Эрнста — «хоровод острых, злых, неприятных лиц, передающих на каждой странице без нежности, без ласки его восприятие Гала». Все двадцать рисунков художника изображают лицо «русской колдуньи», увенчанное густой копной черных волос.
Поль Элюар, до безумия любивший жену, не отрицал, что в его жизни помимо нее было множество других женщин. Но все эти мимолетные, случайные связи никогда не заменяли ему «вечной и лучезарной» любви к Гала. «Я обожаю тебя наравне со светом, которым ты являешься, отсутствующим светом. Все остальное только, чтобы скоротать время, — говорил ей Поль. — Ты моя настоящая Реальность, моя Вечность». Он был убежден, что Гала — его жена навечно, женщина, которая всегда будет рядом. «Ты во всем, что я делаю. Твое присутствие во мне — высший закон. У меня лишь одно желание: видеть тебя, касаться тебя, целовать тебя, говорить с тобой, восхищаться тобой, ласкать тебя, обожать тебя, смотреть на тебя, я люблю тебя, я люблю только тебя: прекраснейшую и во всех женщинах я нахожу лишь тебя — всю Женщину, всю мою такую большую и такую простую любовь». Судя по письмам Поля, Гала всегда была «неотделима от его любовных игр, необходима ему для плотских утех». Она приходит к нему в эротических видениях, осязаемая даже в грезах. «Я мечтаю о тебе. Ты всегда здесь, ужасная и нежная королева из королевства любви… Только в тебе из моих желаний рождаются волшебные грезы, только в тебе моя любовь омывается любовью».
Элюар был уверен, что его узы с Гала настолько прочны и неразрывны, что никакие взаимные любовные авантюры не способны разорвать их союз. Но если его любовные приключения никак не сказывались на самой глубокой и главной любви в его жизни, то приключения его жены медленно разрушали их совместное прошлое. Гала была способна жить только настоящим, и это пугало Элюара. Его «нежная, суровая, сладострастная, очень умная и очень дерзкая властительница» была совершенно невосприимчива к сожалениям и угрызениям совести — чувствам из прошлого, которое всегда было Гала безразлично. Началом конца отношений Гала и Элюара стало появление в их жизни еще одного великого мастера XX века — Сальвадора Дали.
С испанским художником Гала познакомилась в Кадакесе летом 1929 г. На побережье Каталонии Гала приехала с мужем и дочерью, чтобы вместе провести «семейные каникулы». Героем этих каникул стал «господин здешних мест», еще мало кому известный 25-летний Сальвадор Дали. Поначалу тощий «бесноватый южанин» с иссиня-черными напомаженными волосами не произвел на скучающую Гала никакого впечатления. Более того, этот странный молодой человек показался ей «невыносимым» и «неприятным». Каталонец же, напротив, сразу обратил внимание на Гала и решил завоевать ее благосклонность. Женщине оставалось лишь медленно пасть перед очарованием этого человека, в котором удивительным образом смешались дикая робость и любовная тирания. Поначалу неприступная и высокомерная, вскоре Гала заинтересовалась экстравагантным художником, который тронул ее «своими странностями, своей душевной чистотой, своими повадками дикого кота».