— Да нет, не из-за этого. Скорей потому, что в снукере сама игра решает, сколько ей продолжаться. Папа считал бильярд игрой для джентльменов, потому что там игроки сами решали, сколько будут играть. Бильярд — игра более тонкая.

— А что ещё, кроме того, чтоб не дёргать головой? — спросил Даффи.

— Мне кажется, вы слишком далеко оттягиваете кий. С маленькими людьми часто так. И получается, что предплечье не в вертикальном положении.

— А ещё?

— Вам надо больше бороться за первую партию. Она закладывает основу.

— Я знаю. Я боролся.

— Что ж, тогда ладно.

Они присели на софу. Даффи всё ещё думал над тем, почему же Генри не идёт наверх. Сейчас уже, наверное, половина двенадцатого.

— Как Анжела?

— Нормально.

Почему они все говорят ему, что с ней всё нормально? Что они, держат его за болвана? Или просто дают понять, чтоб он не лез не в своё дело?

— То, что случилось с Рики, наверное, очень её расстроило?

— Рики был очень милый пёс, — сказал Генри, уходя от прямого ответа.

— Он был ваш или Анжелы? А может, ваш общий?

— Нет, это была её собака. Можно сказать, что он был общий. Его тут все любили. Салли тоже очень его любила.

— Салли?

— Да. Она гуляла с ним столько же, сколько Энжи. А может, и чаще.

— Дамиан?

— Не представляю Дамиана гуляющим с собакой.

— Да, и я тоже.

Наступило молчание. Вечер подходил к концу.

— Ну, — проговорил Даффи, — стараясь придать своему голосу интонацию приятеля на мальчишнике, — пара недель, и прощай холостяцкое житьё. Ждёте, наверное, не дождётесь?

Даффи думал было развить свою новую теорию о браке как о трёхдневных состязаниях, но решил, что это может быть неуместно, да и, в любом случае, слишком много на это уйдёт времени.

Некоторое время Генри никак на сказанное Даффи не реагировал, затем чуть улыбнулся и встал.

— Пора. Мама ждёт.

Он без всякой видимой причины похлопал Даффи по плечу, потом потряс его руку, всё время при этом улыбаясь. И через минуту Даффи был в бильярдной один; он отрабатывал удары и размышлял о том, что, должно быть, нет ничего ненормального в том, что Генри поехал домой к мамочке вместо того, чтобы остаться ночевать со своей девушкой.

На следующее утро за завтраком Даффи сказал, что они с Виком решили, что он должен поехать в Лондон за оборудованием для установки сигнализации, каковое не могло быть найдено на границе Букингемширского и Бедфордширского графств. Возможно, он вернётся к вечеру, а может, и нет. Единственное, в чём он был уверен, когда шёл по гравийной дорожке, это в том, что ему надо привезти с собой халат. Не то, чтобы его беспокоило, что думает об этом Дамиан. На самом деле, будь у него побольше здравого смысла, он бы и вовсе забыл о Дамиане. Три-два. Чёрт. Если б он не пытался из чистого бахвальства достать тот красный в заключительной партии и не дал этому Вихлястому Носу сходу набрать двадцать два очка… Может, ему стоит потренироваться. Это мысль. В их квартале наверняка есть какой-нибудь живчик, ничего, если Даффи и проиграет.

Он неторопливо обошёл свой фургон, внимательно его осмотрел. По крайней мере, Салли прошлым вечером ушла пораньше не для того, чтобы проколоть ему и оставшиеся шины. Он проверил, целы ли замки на задних дверцах, не пытались ли их взломать какой-нибудь железякой. Нет, всё, вроде, как обычно, ничего не испорчено. По крайней мере, это доказывает, что Джимми никому не проболтался о своей находке. Мотор завёлся со второго раза, Даффи выехал за ворота и перевёл дух, Опустить бы сейчас стекло, выругаться как следует, послушать по радио какой-нибудь бодренький мотивчик, остановиться у придорожной кафешки и поесть настоящей пищи, от которой осёл Бейзил проблевался бы прямо на свою ослицу.

Но сначала надо забрать Рики. Через несколько минут езды, к востоку от Браунскомб-Холла он свернул на уединённую просёлочную дорогу, на которой со вчерашнего вечера сохранились следы его шин. Синий пластик бросался в глаза, поэтому он навалил сверху ветки и папоротник. Такая блестящая маскировка, что он сам едва не проехал мимо. Продолжай в том же духе, Даффи, и значок юного следопыта не заставит себя ждать. Он взял пакет и положил его в фургон. Рики уже начинал попахивать, шерсть кое-где на хвосте повылезла. Даффи подумал, что лучше бы ему поскорей прихватить где-нибудь гамбургер с двойной порцией лука, чтобы перебить неприятный запах.

Вернувшись к себе, он сделал несколько телефонных звонков. Обращаться было, в общем-то, не к кому — «Жёлтые страницы» тут ничем помочь не могли — но в памяти всплыл образ из прошлого, образ эксперта по судебной медицине, который, бывало, никогда не отказывался от дополнительного заработка. Захватив с собой пакет, Даффи поехал в Кенсингтон, к Музею Естественной Истории. Джима Прингла он узнал сразу, хотя тот облезал почти так же быстро, как Рики.

— Извини, что такой запах, — сказал Даффи.

— Купи себе, что ли, мятных леденцов. Иначе люди от тебя отвернутся.

— Замётано.

С Джимом всегда так. Не думает, что он говорит, кому и зачем. Скорее всего он поэтому и не получил до сих пор повышения, которое заслужил. По-прежнему выполняет за кого-то грязную работу, хоть прошло столько лет.

Даффи объяснил, что ему нужно, попросил Джимми не производить слишком кардинальных действий — вдруг Рики придётся вернуть скорбящей вдове — и оставил ему несколько телефонных номеров. Когда он уже собрался уходить, Джим спросил:

— Набить его тебе?

— Что?

— Набить. Сделать чучело, установить на дощечку. Для тебя всё пойдёт за одну цену. Раз уж ты всё равно хочешь, чтобы я его распотрошил…

— Джим, я потом с тобой свяжусь, хорошо?

— Если б сказал сразу, вышло бы дешевле.

Вернувшись домой, он открыл холодильник: посмотреть, ела ли Кэрол рыбу под низкокалорийным соусом. Нет. Значит, она ела пиццу. Тоже нет. Так что же она тогда ела? Где? И с кем? Она опять встречается с этим Робертом Редфордом и с Полом Ньюменом, и со Стивом Маккуином. Да нет, Стив Маккуин умер, она бы не пошла в «Пуазон д’Ор» со Стивом Маккуином. Даффи почувствовал, что у него вновь начинается приступ паранойи. Ведь если у него есть права, то и у неё должны быть права… Верно, верно. И если это ничего для тебя не значит и не затрагивает ваши с ней отношения, то и для неё, должно быть, то же самое… Верно, верно. Мне просто хочется знать, почему она не ела рыбу под низкокалорийным соусом.

— Ты не ела рыбу, — сказал он довольно резко, когда пришла Кэрол.

— Встречалась, наверное, с Полом Ньюменом, так?

— Почему ты не ела рыбу?

Кэрол устала. Это был долгий и нелёгкий день, да ещё тот пьянчужка — люди думают, что нельзя так надраться днём, как с вечера, и что дневные пьянчужки не такие драчливые. Но это была неправда, и сегодня ей пришлось вызывать по рации подмогу. Не нравилась ей такая работа, особенно на запружённой народом улице. Она скинула туфли и упала на диван.

— Ты сам предложил правила, Даффи, — вот и всё, что она на это сказала. — А поцеловать?

Конечно, поцеловать. И это и вправду были его правила. Но, может быть, им стоит снова всё обсудить. Они уже несколько лет всё не обсуждали. Тогда они так и порешили. Было время, когда были и объяснения, и откровения, и «нет, давай сначала ты» — но это не работало. И они обсудили правила. И главным правилом было: больше никаких обсуждений. Может, тогда оно работало лучше? Даффи ещё раз поцеловал Кэрол, и она зевнула, но вежливо, и он пошёл доставать из холодильника и ставить в микроволновку цыплёнка по-киевски.

— Ну, как там поживает старина Вик?

— Поживает что надо. Как сыр в масле. Не знаю, откуда у него деньги берутся.

— Никто не знает. А что маленькая мисс Сиськи?

— Белинда. Очень располнела. И жутко обиделась бы, если б ты ей об этом сказала. Можно сказать, что у неё сзади теперь то же, что и спереди.

Кэрол засмеялась.

— Ты, небось, придумал это по дороге домой?

Так оно и было.