Ну вот, до сих пор не успокоился, подумала Джулия.

— Майкл, — начала она ласково и, протянув руку, дотронулась до него. — Ты, безусловно, человек чуткий, щедрый, красивый и, несмотря на то, что много работаешь и постоянно занят, находишь и для меня время, но мне этого недостаточно.

— Джулия, я делаю все, что могу.

— Твое «все» меня просто потрясает! Ты прекрасно готовишь, любишь детей, относишься ко мне, будто я антикварная фарфоровая ваза. О таком мужчине, как ты, мечтает каждая женщина.

Он кисло улыбнулся.

— Однако, Джулия. Вот за что я тебя люблю: умеешь ты меня зажечь. И даже это тебя не устраивает?

Ее улыбка мгновенно погасла.

— Знаешь, всю свою жизнь я подстраивалась под других. Устала, не желаю больше! Не хочу, чтобы кто-то распоряжался мною и моей жизнью, как своею собственностью.

Майкл сразу догадался, что стоило Джулии это признание. Ее честность и откровенность достойны всяческого восхищения, подумал он. Она не будет юлить и изворачиваться, как некоторые.

Они сидели, сплетя пальцы рук, но, не глядя друг на друга, будто опасаясь причинить боль один другому даже неосторожным взглядом.

— А где находится теперь твой «мустанг»? — спросила Джулия почти шепотом.

Он молчал так долго, что она уже решила, что ответа не дождется. А когда Майкл начал говорить, поняла, что совсем не то ожидала услышать.

— На свалке где-нибудь. Братец расколошматил его вдребезги. Помню, как-то раз, обогнал я на спор одного пижона на спортивном «шевро». Думал, лопну от самодовольства. Как водится, мой самый главный фанат привязался: мол, нужно пропустить по кружечке пивка и слопать по гамбургеру. — Майкл помолчал. — Куртку я снял, повесил на вешалку. Ну и вот, вытащил Эрик из кармана ключи от «мустанга» и — вперед. На повороте, над обрывом, не справился с управлением. Сам чудом успел выскочить, а мой «мустанг» упал в ущелье. Вот такая история. — Майкл тяжело вздохнул. — Уничтожил то, что сам заиметь не мог. Долго не мог я забыть свою машину.

— И зачем я только спросила! — сокрушалась Джулия. — Прости, Майкл.

Джулия переживала искренне. Показалось, будто они перешагнули какой-то невидимый барьер. Мелькнула мысль, что она, вероятно, первая, кому он рассказал все без утайки об этом происшествии.

Майкл и сам поразился, что поведал ей о том, о чем никому не рассказывал прежде. Зла он на брата никогда не держал. Майкл как бы примирился с теми фактами биографии своего брата, которые вызывали в нем боль. И вот опять память подкинула эпизод, связанный с Эриком, человеком, имевшим массу недостатков, причинявшим страдания другим, но также не лишенным и определенных достоинств. Разве можно забыть, как он часами рассказывал Питеру про звезды, учил его находить на небосводе созвездия? Такое не забывается!

— Не хочешь взглянуть на мой дом? — вдруг предложил Майкл, улыбнувшись, хотя ему было совсем невесело. — Хотел познакомить тебя с матушкой, но ее сейчас нет в городе. Обожает экскурсионные поездки, ни одной не пропускает. С ума сойти! Трясется в автобусе многие сотни миль и счастлива! Застать дома ее практически невозможно. Хоть сети расставляй!

Джулия почувствовала спазм в горле. Она не испугалась, услыхав о том, что Майкл хочет познакомить ее со своей матерью, но, если честно, не ожидала такого поворота событий. Что ж, подумала она, значит, она ему все же не доверяет, значит, сомневается, так ли уж он хорош, как кажется!

— О чем ты думаешь? — спросил он тихо.

— О том, что я недооценивала тебя, — ответила она с грустью.

Брови Майкла взлетели вверх.

— Ничего себе! Тогда мне нужно срочно придумать что-нибудь такое, чтобы ты могла оценить меня по достоинству, — сказал он и лукаво посмотрел на нее. — Что-нибудь не очень сложное.

— Согласна, — ответила она, найдя в себе силы улыбнуться.

Небольшой, из красного кирпича дом был абсолютно не похож на соседние. Огромные дубы вдоль фасада заслоняли его от жарких солнечных лучей. Внутренняя отделка дома тоже поразила Джулию, едва она переступила порог дома.

— Я тут произвел некоторую перепланировку, — небрежно бросил Майкл, перехватив ее восхищенный взгляд.

И это называется, он кое-что переделал, подумала Джулия, поняв, что Майкл явно преуменьшил свои заслуги в превращении интерьера в нечто экстраординарное.

Сверкающая белизной просторная кухня выходила в гостиную. Обе эти комнаты, находившиеся на одном уровне, были оригинальным образом привязаны к так называемому «солнечному залу», в который вели три ступеньки вниз. Дубовый обеденный гарнитур и стеклянная крыша-потолок прекрасно сочетались с кремовым кафелем. В гостиной и солнечном зале бросались в глаза мореный дуб, вишневое дерево и множество ярких подушек.

— Как здесь красиво, — всплеснула руками Джулия.

— Мебель покупал в антикварных магазинах в тех городах, где доводилось работать, — сказал он и, положив ей на талию руку, слегка подтолкнул в коридор, ведущий в другую часть дома. — С ванной пришлось повозиться. Я чересчур уж размахнулся.

— Размахнулся? — повторила она и замолчала, пораженная увиденным.

Ванная комната представляла собой нечто, рекламируемое в шикарных каталогах на глянцевой бумаге. Именно их она просматривала от корки до корки, ожидая назначенного времени в приемной у дантиста. Зеркальные стены, пол, выложенный небесно-голубой плиткой, солнечный свет, в изобилии струившийся из-под застекленного потолка… Ванная комната была разделена надвое стеной из стеклянных блоков, как бы схваченных морозом. Пройдя сквозь арку, Джулия попала в помещение с бассейном, утопленным в пол, и ванной на возвышении, покрытом голубым ковровым покрытием. В каждом из углов стояли кадки с густыми зелеными растениями. Ванная комната напоминала, прямо-таки, райский сад. Толстенные махровые голубые банные полотенца были сложены стопкой-лесенкой на специальном стеллаже.

— Обустройством дома я занимался в свободное от основной работы время, — сказал он, предварив ее вопрос. — А спальня — там, — продолжил Майкл, показав на дверь.

Она открыла ее и остановилась на пороге. Спальня была просторная и светлая. Дубовая кровать с пологом на четырех резных столбиках, во всю стену, рядом резной дубовый комод. Светлый паркетный пол. В углу корзина с декоративными цветами. Антикварный туалетный столик, над ним зеркало в роскошной деревянной раме.

Огромные окна, обрамленные темно-синими шторами, прекрасно смотрелись на фоне стен цвета яичной скорлупы. Окна выходили в ухоженный сад.

— Нравится? — тихо спросил он, вплотную подойдя к ней.

— У тебя великолепный вкус, — заметила она сдержанно. — Впечатляет!

Он промолчал. Джулия чувствовала на себе его беспокойный взгляд.

— Майкл… — произнесла она чуть слышно.

— Джулия. — Он протянул руку, ласково коснулся ладонью ее щеки. — Хочу тебя. Безумно!

Она подняла на него испуганные глаза, и он прочитал в них ответное желание. Молча, Майкл подхватил ее на руки и понес к кровати. Ни одна женщина прежде не вызывала в нем такой бури чувств. Он постоянно думал о том, как он ласкает, целует ее, вдыхает аромат ее шелковистых белокурых волос. Все последние недели он был сам не свой.

Сбросив с себя все до нитки, Майкл стал осторожно раздевать ее, дрожа от нетерпения. Когда дошла очередь до ее нижнего белья, он уже изнемогал от предвкушения упоительной близости.

Джулия лежала обнаженная, и он, опустившись на колени, провел ладонью по ее животу, потом рука его скользнула вниз, к ее влажному лону.

— Майкл. Иди ко мне, — прошептала она и протянула к нему руки, но он лишь покачал головой.

— Подожди минутку, дорогая.

Она не удивилась, когда он, выдвинув ящик комода, достал презерватив.

— Так будет спокойнее, да, милая? — прошептал он ей на ушко.

— Да, — ответила Джулия, радуясь, что он бережет ее.

— А еще я боюсь навредить твоей руке, — тихо произнес он.

— Ах, Майкл, мое сердце не выдержит. Не думай о руке, лучше подумай обо мне!